Евгения Биткова - Гренадёры
— Понятно.
— Эй, прекрати! — Я отобрала у хорька варежку, у которой старательно отгрызали помпон. — Еще один критик нашелся, — фыркнула я, пряча ее в карман.
Шнурик, не особо расстроившись, спрыгнул с кровати и принялся отгрызать помпон с сапога. Я вздохнула, взяла зверька и посадила его в сумку-переноску. Хорек протестующе заскреб по дну.
— Значит, завтра отправляемся, — задумчиво произнес Ким, делая маленькие глотки и смотря в окно. Горели редкие огни чужих домов. Завывающе подул ветер. Все огни разом потухли. — Давай ложиться. Если я не околею этой ночью, то завтра поедем в Айсберг.
— Не переживай. Если ты окочуришься, я могу и без тебя поехать. На обратном пути тело заберу. При такой температуре оно не протухнет!
— Спасибо, Акира, ты настоящий друг, — сдержанно поблагодарил меня Ким.
— Всегда пожалуйста! — улыбнулась я, задув свечу. Комната погрузилась во мрак. — Ким?
— Что?
— Если ты помрешь, можно я съем твой завтрак?
— Он весь в твоем распоряжении.
— Ким?
— Да?
— Ты тоже настоящий друг!
— Стараюсь.
Наутро Ким остался живым, и я лишилась второй порции завтрака. Попрощавшись с хозяином двора и получив от него по бутерброду в дорогу, мы отправились на станцию.
— Северяне такие интересные, — заметила я, рассматривая проходящих мимо людей.
— И чем же? — спросил Ким, натягивая по самые глаза шарф.
Я украдкой улыбнулась. Мой подарок неказистый, но парень честно его носил.
— На Западе русые, рыжие, брюнеты. На Севере, сколько я ни смотрю, у всего местного населения белые волосы и голубые глаза. Ресницы и то белого цвета!
— Маскировка.
— Маскировка?
— Белые волосы не выделяются на белом снегу.
— Но зачем маскировка? Животным она нужна для выживания, а людям?
— Тоже. Похоже, пришли, — сообщил Ким, останавливаясь перед аркой, на которой висела табличка «Железнодорожный вокзал Оста».
— А это у вас что? — с подозрением спросил кассир, указывая на висящую у меня через плечо переноску со Шнуриком.
— Хорек. Вы животных не возите? — с беспокойством спросила я.
— Да нет, возим: собак, мелкий рогатый скот, птиц. За всех отдельная цена. А с вашего хорька я не знаю, сколько брать. Эй, Умино! Сколько брать с пушного зверя? — спросил мужчина у соседнего кассира.
— Не знаю. А сколько стоит его шкура? Может, по такой цене билеты и давать?
— Какая шкура?! — вскипела я, стукнув кулаком по стойке. У кассира слетела фуражка.
— Акира, остынь. Люди честно выполняют свою работу. Вы же сделаете нам скидку? — спросил Ким, «невзначай» поправляя поводок на поясе.
Деловито откашлявшись я расстегнула ворот дубленки, блеснув стальными шипами.
— Ну, думаю, ради исключения можно, — быстро решил мужчина, протягивая нам билеты.
— Спасибо.
Я, обдав кассиров презрительным взглядом, развернулась и прошла к станции.
— Когда отправляемся? — спросил Ким сам себя, щуря глаза, вглядываясь в вокзальные часы.
Было без десяти девять. Мы подошли к стоящему возле платформы поезду. У вагона проводник сонно проверял билеты. Желающих прокатиться немного. Все простые провинциальные северяне — беловолосые, в потрепанных дубленках и в изношенных сапогах. Но я приметила одну темноволосую девушку в бархатном платье и белоснежной шубке. Из маленькой сумочки она достала билет и протянула его проводнику. Он равнодушно кивнул и пропустил ее в вагон. Девушка слегка дрожащими руками положила билет обратно и с опаской стала подыматься по ступеням. Интересно, что такая молодая и, судя по одежде, знатная госпожа делает на Севере, тем более одна? Я хотела поделиться своими замечаниями с Кимом, но заметила, что парень внимательно провожает девушку взглядом. Лицо напарника стало напряженным.
— Что-то не так?
— Да. — Он перевел взгляд на меня. — Наша очередь, давай билеты.
Поезд пустовал. В купе сидело по одному, и совсем редко больше двух человек. Похоже, все предпочитали проводить путь в одиночестве. Мы тоже расположились в одном из пустующих купе. Я отодвинула занавеску и посмотрела в окно. Темень. Лишь только свет фонарей дает возможность видеть очертания вокзала, окутанного мрачными тенями. Раздался свисток. Из-под поезда с шипением повалил пар. Мы медленно начали двигаться.
— Вечером мы должны прибыть в Айсберг.
— Угу.
— Ким, а ты знаешь ту девушку? — спросила я, накрыв переноску своей дубленкой. Шнурик не привык к сильным холодам.
— Какую?
— Которая стояла перед нами. В шубе и дорогом платье.
— Лично нет, — уклончиво ответил Ким, не отрывая взгляда от убыстряющего за окном блеска.
— А не лично? Кто она?
— Госпожа Ильская. Дочь директора Северо-Западного банка.
— Она здесь по работе?
Парень укоризненно покачал головой.
— Где ты видела, чтобы директор банка посылал дочь на дальний Север для работы?
— Ну, вдруг она у него способная?
— Нет. Ей девятнадцать, и, что такое работа, она, скорее всего, вообще не знает.
— А что же она тут делает?
— Без поня-а-а-тия, — прозевал Ким, поудобнее располагаясь на сиденье. — Пока меня это не волнует. Если у тебя больше нет вопросов, я буду спать.
— Вроде больше нет.
— Хорошо.
Монотонный стук колес действовал убаюкивающе. Ким быстро погрузился в сон. За окном светало. Я подумала последовать примеру друга, но сначала решила проведать хорька.
— Дружок, ты как? — спросила я, смотря на зверька через сетку дверцы. Шнурик недовольно поскреб лапой. — Тихо! Ким спит, — шикнула я, открывая дверцу и засовывая внутрь руку. В тряпках я нащупала бутылку воды.
«Остыла», — с досадой подумала я, доставая ее. Хорек, решив воспользоваться моментом, попытался вылезти из переноски. Я быстро пресекла попытку. Взяв бутылку, я вышла в коридор. Где-то в начале вагона у проводника можно раздобыть кипяток. Я зашагала, беглым взглядом посматривая в стеклянные окна дверей купе. Большинство пустые, в других дремали обычные люди. Но на одном пассажире я задержалась. Это был, как мне показалось, молодой человек, обмотанный с ног до головы в непонятную серую одежду, отдаленно напоминающую наскоро сшитые лоскуты. По светлым, выбившимся из-под ткани волосам и спускающейся от левого виска косички с резным серебряным колечком (местная мода среди многих представителей мужского населения, оставшаяся в память о прародителях-викингах) я сделала вывод, что это северянин. Человек, словно почувствовав на себе чужой взгляд, повернул в мою сторону голову. Светло-голубые глаза подтвердили мою догадку. Я приветливо кивнула. Северянин как северянин, похож на путешественника. Только что-то в нем вызвало у меня странное чувство беспокойства.
