Евгения Биткова - Гренадёры
— Пожалуйста. Но не всегда!
— Не дай бог!
Зайдя к Киму, я застала его читающим газету.
— Ну, рассказывай.
— Что рассказывать?
Ким развернул газету и указал на заголовок: «Опиумное разоблачение». Под заголовком была фотография, на которой я выводила связанного Шо.
— Фотография в «Кабане» мне понравилась больше, — почесав затылок, призналась я.
— Еще бы. Я слушаю, — скрестил руки друг.
Я вздохнула.
— Все началось с утиной грудки в кисло-сладком ананасовом соусе.
Отчет 6
Север
Успех — это умение двигаться от неудачи к неудаче, не теряя энтузиазма.
Уинстон Черчилль— А вот и я! Смотри, что я принесла! — Тарелки со звоном водрузились на стол. От кусков мяса потянуло щекочущим ноздри запахом. — Какой аромат! Есть прелесть в простой деревенской еде! Ким, хватит хмуриться! У меня складывается впечатление, что ты уже родился с морщинками на лбу. Давай есть, — бодро толкнула я в бок сидящего на кровати напарника.
Ким косо посмотрел на еду.
— Лучше бы ты мне грелку принесла, — проворчал он, кутаясь в одеяло.
— Ну извини. Я честно спрашивала. Грелки ни у кого не нашлось. Сейчас весна. Морозы не такие сильные, — пожала я плечами, садясь на кровать и приступая к еде.
— Страшно представить, что у них зимой, — пробурчал Ким себе под нос, критически тыкая вилкой в мясо. — Это кто?
— Бобр, — ответила я, уже вылизывая пустую тарелку.
Эх, жалко, порции маленькие.
— Его едят?
— Да, и на вкус он неплох. Эй, прекрати! Вот твоя порция, — проговорила я, отпихивая неугомонного хорька ногой. Шнурик, получив тушку цыпленка, радостно потащил ее под кровать. Вскоре оттуда стало доноситься деловитое чавканье и хруст.
— Зачем ты взяла его с собой? — спросил Ким, когда хорек, облизываясь, вылез за добавкой. Я подняла Шнурика на руки.
— Мы уезжаем на долгое время, и я не могу оставить его Власу. А на Севере у Шнурика много родственников: куницы, горностаи, росомахи. Здесь мало населенных мест и дикая природа. Я думаю, он будет рад повстречаться со своей родней! Во всяком случае, подышать свежим воздухом тоже полезно! — тиская зверька, пояснила я. — Ким, что за лицо?
— Все нормально. А свитер?
Я с серьезным видом осмотрела хорька.
— Думаешь, горизонтальные полоски его полнят?
— Вопросов больше нет.
Зверек вырвался из рук и стал гнездиться в одеяле. Одетый в черно-белый полосатый свитер, он напоминал уголовника. Природная маска только добавляла сходства.
— Если ты замерз, давай я схожу вниз и попрошу чая? — милостиво предложила я напарнику.
— Давай, — согласился парень, накрываясь с головой.
Когда нам сообщили о задании по доставке некоего секретного послания на далекий и бескрайний Север, Кима чуть удар не хватил. Нам потребовалось четыре дня, чтобы добраться до Оста, первого небольшого городка на границе Севера и Запада. Несмотря на весенние дни, здесь все еще лежал снег и царил вечный холод. Становилось жутко при мысли о дальнейшем странствии в глубь этой неприветливой страны. Но на крохотном и ветхом постоялом дворе, где сквозило из всех окон и щелей, встречались милые люди. Я подошла к столу, за которым сидел пожилой мужчина, самозабвенно чистивший морковку.
— Простите?
— Что такое? — Мужчина оторвался от работы. — А, юная воительница! Пришли за добавкой?
— А можно?!
— Вроде на кухне что-то осталось.
— Спасибо! Не нальете и чаю для моего напарника? Он очень мерзлявый, — насмешливо пояснила я.
Мужчина с кряхтением встал, поднимая чайник с углей в камине.
— Ему следует привыкать. В Осте погода нас балует. Но вы говорили, что отправляетесь дальше на север, там и весной лютые холода. Ваш чай.
— Он уже в предвкушении, — усмехнулась я. — Так что на счет добавки?
— Сейчас принесу, — улыбнулся мужчина.
Я села за стол. Пламя свечей отражалось в мутной воде чая. Электричества тут не было. Провода замерзали и обрывались. Следить тоже было некому. От чашки, закручиваясь узлами, вился горячий пар. На этом грязном дряхлом постоялом дворе возле камина было тепло и уютно. Поневоле забывалось о невзгодах, проблемах, пронизывающем холоде, жалящем случайных прохожих, и щемящем сердце одиночестве чужестранника. Иногда хотелось ничего не делать. Только сидеть и греться. Ни о чем не думать. Застыть в вечном потоке суетных дней. Лишь бы никто не трогал. Но кто-то всегда найдется.
— Вот ваша добавка. — Представшая передо мной тарелка вывела меня из оцепенения.
Всегда найдется…
— Приятного аппетита! — Я накинулась на еду.
— Спасибо!
— Что, уже все?! Так быстро?! — ошарашенно спросил мужчина, не веря своим глазам. Даже под стол заглянул, вдруг еда туда упала.
— Угу, было очень вкусно, — кивнула я, беря чашку и как можно быстрее скача по ступеням. Я боком толкнула ветхую дверь. Одна из петель жалобно заскрипела, но удержалась. — Горячо, горячо, горячо! А-а-а! Фу-фу. — Поставив чашку, я усиленно начала дуть на покрасневшие руки.
Ким протянул закоченевшие пальцы к долгожданному кипятку.
— Тебя не холодно? — задумчиво изучая меня, спросил он.
— Мне? Нет! Прохладно, но терпимо.
— А я смотрю на тебя и мерзну.
— Почему?
— Тут дубак, а ты умудряешься в мини-платье ходить.
— Не такое оно и мини, — заступилась я, разглаживая свое шерстяное обтягивающее платье.
— Ага, всего на двадцать пять сантиметров до колен не доходит.
— Зато оно теплое! И в нем глубокие карманы для мелочей. Да и я в плотных колготках.
— В дубленке тоже карманы глубокие?
— Честно говоря, не очень… А она-то тебе чем не угодила?!
— Она едва до пояса.
— Зато капюшон есть! Вообще, Ким, ты чего к моему внешнему виду прицепился? Не помню, чтобы ты разбирался в моде.
— Не разбираюсь, — признался друг, массируя виски. — Прости. У меня от холода мозг начал отмерзать. Ты узнала, как добраться до Снегиря?
— Лучше бы язык отмерз, — проворчала я. — Узнала, когда ходила за ужином. Завтра в девять часов утра отсюда уходит поезд. Он идет до портового города Айсберг, оттуда по Ледяному каналу мы можем переправиться в Снегирь, — рассказала я наш маршрут, сверяясь с картой.
— У меня от одних названий мороз по коже, — поежился парень. — Из этой глуши действительно ходят поезда?
— Да, но только в весенние и летние месяцы. Во все другое время рельсы заносит снегом, и это становится невозможно.
— Понятно.
— Эй, прекрати! — Я отобрала у хорька варежку, у которой старательно отгрызали помпон. — Еще один критик нашелся, — фыркнула я, пряча ее в карман.
