Роман Смеклоф - Тридцать один
Мы молча обнялись. Потом я поклонился старейшинам.
– Не ожидал тебя увидеть! Хоть и рад. – проговорил отец. – Думал ты с Оливье.
– Я с ним плавал, но он… а потом…а я…
Сложно одним предложением выразить произошедшие события. Я повернулся, жестом приглашая Оксану пройти вперед.
– Это защитница. Оксана Росянко.
Чтобы мои слова звучали более убедительно, Оксана закатала рукав платья, продемонстрировав всем присутствующим отметину в виде перекрещенных мечей.
Старейшины кивнули.
– Я могу говорить открыто перед хранителями ключа от Отдельного мира! – спросила защитница.
Я не стал вмешиваться, пусть объясняется. В конце концов, она лучше меня знает и про ключ и про все остальное. Евлампий, пока не произнесший ни слова, видимо считал так же. Хотя, честно говоря, от несносного голема, я такого такта не ожидал.
– Говори! – подтвердил мой отец, выражая общее мнение.
Его торс украшал медальон Властелина. Совет поклялся хранить знак высшей воли до тех пор, пока не будет избран новый Властелин. Поскольку отец глава совета, знак носил он.
– Я прибыла на Скалу Советов, чтобы предупредить глубокоуважаемых старейшин об опасности. Миры скорбят. Похищен Оберег путей, запирающий магические тропы Отдельного мира! Пока защитникам удается сдерживать порталы, но это не продлится вечно. В Благодатных землях восстанавливают Радужный мост! Вы можете представить, чем это грозит тридцати мирам. Но самое главное из-за чего мне пришлось потревожить ваш покой! От одного из приспешников врага мне удалось узнать, что следующей целью предателей, готовящих вторжение поглотителей магии, станет ключ от Отдельного мира! Поэтому, мы здесь!
Старейшины молчали. Судя по их лицам, я понял, что все сказанное Оксаной для них не новость.
– Мы благодарим благородную защитницу. – проговорил отец. – нам известно, что враг поднял голову. Ключ тщательно охраняется.
Оксана кивнула, как будто ожидала такого ответа и уже приготовила контраргумент.
– Я не сомневалась в мудрости совета, но сейчас вашим врагом будут не поглотители. Маг предатель хуже любого чудовища. Боюсь, против его заклятий, вы окажетесь бессильны!
Старейшины зароптали. Беспомощность перед магией ворошила старые раны, о которых и так не давали забыть ошейники.
– Тихо! – обращаясь к ним закричал отец. – Давайте не будем делать поспешных выводов. Дайте защитнице договорить!
Обернувшись в нашу сторону, он спросил:
– Что доблестная защитница хочет нам предложить?
Оксана ища поддержки, сжала мою руку, но говорить продолжала уверенно.
– При мне много артефактов, если вы позволите, я усилю охрану ключа оберегами и магическими ловушками.
Опережая недовольные возгласы, отец поднял руку.
– Мы примем решение завтра утром! – сказал он. – Пока отдыхайте. Вас проводят.
Перед тем, как пойти за старейшинами отец на мгновение улыбнулся мне. Я улыбнулся в ответ. Стараясь передать ему, как соскучился. Хотя изобразить такое невозможно.
– Идемте. – прервал мои раздумья стражник. – Я провожу.
Мы последовали за ним и вскоре подошли к отвесно подымающемуся уступу, скрытому кустами и обвитому плющом. Каменная стена изрыта сотнями ниш, прикрытых шкурами. Обычно здесь останавливались паломники, собирающиеся с разных концов тайги, чтобы почтить память былых героев.
Оксана обняла меня на мгновение, прижавшись всем телом.
– Не волнуйся. – сказал я. – Они примут верное решение.
– Я верю. – ответила защитница и пошла в указанную стражем пещеру.
– Спокойной ночи. – пробормотал я, глядя на скрывшийся в зарослях силуэт.
– Что, так и будешь стоять. Спать пора. – подал голос Евлампий.
А ведь пока эта каменюка молчала, я чуть про него не забыл.
– Да, отдохнуть не помешает. – согласился я. – Еще бы поесть.
– Ты кроме еды о чем-нибудь думать можешь? – поддел голем.
Я уже хотел обидеться и сказать «могу», но вместо этого мудро произнес:
– Я оборотень!
– Это я уже слышал. – нагло ответил Евлампий. – Вот только я тебе не по зубам. Я несъедобный. Идем спать.
Мне показалось, что я только лег. На самом деле, из-под шкуры, заменяющей дверь брезжил свет. Наступило утро. Я медленно повернулся на лежанке, глядя на причину своего пробуждения.
Отец сидел рядом со мной на корточках.
– Ты изменился. – тихо проговорил он. – Кто бы мог подумать, что ты так вытянешься.
– Я не сам, меня вытянули. – сонно проговорил я. – Я бы поел чего-нибудь.
– Организуем. – ухмыльнулся он. – Оливье научил тебя готовить что-нибудь этакое?
Я поднялся на топчане, потянувшись, и глубоко вдохнув.
– Не успел. Я пробыл с ним всего несколько дней.
– Жаль. Пусть, я наказал тебе записаться к нему в ученики не за этим, умение вкусно готовить еще никому не мешало.
Я потер глаза.
– Ты велел мне стать его учеником? Ничего не понимаю.
– Он не дал тебе письма? – удивился отец.
– Нет.
– Странно. Расскажи.
Я уныло подумал о том, что завтрак придется отложить. Ведь мой рассказ может затянуться надолго, но делать нечего. Я начал с увольнения из академии и подробно описал встречу с Оливье и все последующие события. Когда повествование дошло до приключений в Тринадцатом Темном Объединенном мире встрепенулся до сих пор молчавший голем.
– Я ожидал, когда ты меня представишь. Невежливо влезать в разговор без приглашения!
– Я к тебе не обращался!
– Это неважно, поскольку ты рассказал обо мне. Значит, с этого момента я живой свидетель твоего повествования.
– Ненавижу големов. – пробурчал я.
– Он, конечно, еще очень инфантилен, но вы не волнуйтесь, я за ним приглядываю. – сообщил Евлампий, обращаясь к главе совета.
Отец ухмыльнулся в ответ и проговорил:
– Рассказывайте, хочу узнать окончание вашей истории.
Мы продолжили. Правда теперь, голем постоянно встревал в мой рассказ, комментировал и всячески привлекал к себе внимание. Когда мы закончили, я вздохнул с облегчением.
– Интересная история получается. – резюмировал отец. – Боюсь тебя расстроить сынок, но в академии тебе не помогут. Надо посоветоваться с шаманом…
– Он вернулся? – удивился я.
Два года назад, перед праздником урожая, шаман ушел умирать в тайгу. Сказал, что очень стар и сделал для племени что мог. Отдал все силы и кровь. Пришла пора отдать жизнь.
– Конечно, нет. – проговорил отец.
Я кивнул. Действительно чушь сморозил.
– Если вы не хотите говорить в моем присутствии. – вмешался Евлампий. – Так и скажите, без глупых иносказаний.
