Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
Рука Дойла напряглась на моей руке, а Холод придвинулся ближе. Так
они говорили мне не говорить ничего вне двора, но королева никогда не
беспокоилась, когда я говорила о некоторых вещах.
— И от их сторонников, никогда не забывай их сторонников, я никогда не
забуду, — сказала я.
Он посмотрел на Холода и Дойла и спросил:
— Они мучили тебя прежде, чем стали твоими возлюбленными?
Я покачала головой.
— Нет, я бы не взяла в возлюбленные того, кто когда-либо поднимал на
меня руку.
— Ты проредила ситхен неблагих. Они все приехали в Лос-Анджелес с
тобой. Кто, из оставшихся, мучил тебя?
— Я забрала только стражей, не придворных, — сказала я.
— Но все стражи благородные сидхе, или они не достойны стражи королевы
или короля.
Я пожала плечами.
— Я призвала к себе тех, кто принадлежит мне.
Он снова опустился на колени, но гораздо ближе к моим ногам, так что
мне пришлось побороться с собой и не отшагнуть. Раньше такого не было,
но почему-то в этот миг меня хотелось быть королевой, в которой
нуждался Фё Дэрриг. Дойл, казалось, почувствовал, что я думаю, потому
что он положил мне на спину руку, помогая оставаться на месте. Холод же
просто придвинулся ко мне так, что почти прижался, но он ставил свои
руки свободными, чтобы в случае чего достать оружие. На людях, они
старались оставить хотя бы одного из них свободным для защиты, хотя
зачастую было трудно одновременно успокаивать и охранять меня.
— Ты не позвала рыжих людей, королева Мередит.
— Я не знала, что они мои, иначе позвала бы.
— Мы были прокляты, и наши женщины сломаны, так мы не хотели быть
людьми. Неважно насколько мы долговечны, рыжие люди вымирают.
— Я даже намека никогда не слышала, что у рыжих людей есть
женщины, или что их проклинали.
Он перевел свои черные глаза с Дойла на меня.
— Спроси его, что я говорю правду.
Я посмотрела на Дойла. Он просто кивал.
— Мы и Красные Колпаки почти уничтожили сидхе. Мы были двумя
гордыми расами, и мы существовали на кровопролитии. Но пришли
сидхе, чтобы помочь людям, спасти их. — Его голос был плон горечью.
— Ты убил бы каждого мужчину, женщину и ребенка на островах, — сказал
Дойл.
— Может быть, мы хотели этого, — сказал он, — но это было наше право. Они
поклонялись нам прежде, чем стали поклоняться тебе, сидхе.
— И что же это за бог, если он разрушает тех, кто поклоняется ему, Фё
Дэрриг?
— А что за бог, который потерял всех своих последователей, Ноденс?
— Я не бог и никогда им не был.
— Но все мы думали, что мы ими были, Мрак? — Он снова тревожно
хихикнул.
Дойл кивнул, его рука на моей спине напряглась.
— Мы много в чем ошибались.
— Да, это так, Мрак. — Фё Дэрриг казался грустным.
— Я скажу тебе правду, Фё Дэрриг. Я забыл тебя и твоих людей, забыл, что
случилось так давно.
Он посмотрел на Дойла.
— О, да, сидхе делают очень много вещей, о которых просто забывают. Они
умывают свои руки не в воде и даже не в крови, а в забвении и времени.
— Мередит не может сделать то, что ты хочешь.
— Она — королева слуа, и в шаге от того, чтобы стать Королевой Неблагих.
Коронована волшебной страной и Богиней, вот чего ты заставил нас
ждать, Мрак. Ты и твой народ. Мы же были прокляты быть
неназванными, бездетными, бездомными, пока королева, коронованная
справедливой Богиней и самой волшебной страной, снова не даст нам
имена. — Он посмотрел на меня. — Это было проклятием — оставить нас
навсегда безымянными. Это был способ мучить нас. Мы прибывали к
каждой новой королевой и просили нам вернуть наши имена, и они все
отказывали.
— Они помнили, кем были рыжие люди, — сказал Дойл.
Фё Дэрриг обернулся и поднял голову к Холоду.
— А ты, Смертельный Холод, почему молчишь? У тебя нет своего мнения,
или только то, что Мрак говорит? Был слух, что ты его замена.
Не уверена, что Холод поймет, что последняя часть была насмешкой.
— Я не помню судьбу рыжих людей. Я просыпался, чтобы перезимовать,
когда твои люди ушли.
— Правильно, правильно, как только ты был крошечным Джекки
Фростом, все лишь еще одним из слуг при дворе Королевы Зимы. — Он
кивнул и снова уставился на Холода. — Как ты превратился в сидхе, Холод?
Как ты получил столько силы, пока остальные ее только теряли?
— Люди верят в меня. Я — Джек Фрост. Они говорят, они пишут книги и
сказки, их дети смотрят в окна и видят морозные узоры на стеклах и
думают, что это сделал я. — Холод сделал шаг к стоящему на коленях
