Павел Александров - Путь миротворца
— Харис, пойди-ка с дочерью Сельвана к хозяину и договорись о комнате на ночь, — сказал епископ, слезая с коня, и вручил Никте несколько монет. — А мы пока купим чего-нибудь поесть, и да хранит нас Всевышний грядущей ночью.
Взяв деньги, хранительница подозрительно осмотрелась вокруг:
— Поглядывайте вокруг. Меня не покидает чувство, что за нами следят.
Не обратив внимания на ее слова, епископ передал уздечку Харису и, решительно опираясь на посох, направился в таверну. Марк и Флоя, переглянувшись, последовали за ним.
Таверну окружал хлипенький заборчик из полусгнивших бревен, а у самих стен располагались грядки. Что на них росло, было неясно, в основном там валялся мусор и несколько оборванных, громко сопящих забулдыг.
— Неприятное место, — высказался Марк.
— Подумаешь! В Морфелоне есть таверны и похуже, — поддержала разговор Флоя. — Где каждый второй — вор или убийца. Мне рассказывал дядюшка. Не успеешь войти, как срежут кошелек и возблагодари судьбу, если не перережут горло.
Таверна дыхнула на них подгоревшим жарким и сногсшибательным перегаром. Какой-то совершенно дикий бородач, одетый в вонючую шкуру, с жадностью поглощал жирную похлебку, хлебая ее через край глиняного горшка. От похлебки исходил запах прогоркшего сала, но бородач довольно урчал. «Какую провизию собирается покупать епископ, если тут кормят такой дрянью?» — подумал Марк и осмотрел других посетителей. Шумный притон жил пьяной, разнузданной жизнью. Косматые, бандитского вида парни, ужасно размалеванные девицы упивались винной бурдой и тянули через трубку дым из закрытых глиняных горшков — что-то наподобие кальяна.
Марку захотелось поскорее уйти. Он ощущал, как на нем сосредотачивается внимание всей малоприятной публики.
— Брат Ортос, мы подождем вас во дворе.
Выйдя во двор, Марк не сразу понял, почему пьяный шум таверны сменился лязгом мечей. Обернув голову, он обомлел: в темноте у противоположного дома стояли в боевой стойке Харис и Никта, окруженные десятком страшных существ.
— Даймоны! — вскрикнула Флоя и пронзительно завизжала.
Существа, полтора-два метра ростом, фигуры которых лишь напоминали человеческие, глухо зарычали, обнажая клыки. Хищные узкие головы, каждая с коротким кривым рогом на лбу, моментально обернулись на визг, уставившись на Марка десятком пар горящих глаз. Огромные ручищи сжимали тяжелые палаши и дубины.
— Зови епископа, — только и смог шепнуть Марк, толкнув Флою к дверям.
— Это арпаки, Маркос! Наступай и бей! — закричал Харрис, и в этот миг на него набросился один из монстров.
От удара палаша странствующий рыцарь сноровисто закрылся своим круглым щитом, шагнул вперед и рубанул. Даже несведущий в боевом деле Марк смог понять, что хватка у Хариса крепкая, но опыта маловато. Короткий меч соскользнул с железных полосок, которыми был покрыт арпак, не причинив ему вреда. Похоже, рассказы странствующего рыцаря о неуклюжести и тупости арпаков были сильно преувеличены.
Раздался рев. В атаку бросились остальные нелюди. Харис затоптался на месте, отражая удары щитом, хранительница же проворно юркнула между грузными арпаками, вынырнув у них за спиной. Ее слабоизогнутый меч свистнул и рассек морду одного из монстров.
— Вали и кромсай! — заголосил Харис и, низко наклонив голову, защищенную кожаным шлемом, бросился на врагов. Он сразу же сбил с ног одного из арпаков и пырнул в бок другого, при этом получив утыканной гвоздями дубиной по спине.
— У-у-у, нечисть гадесова! — заревел странствующий рыцарь, бросаясь на обидчика.
Марк стоял как в страшном сне, позабыв об оружии и даже о бегстве. Его ноги окаменели, намертво приросли к земле. И только когда здоровенный арпак, покрытый полосами брони, ринулся на него, Марк ожил.
— Слово-меч! — закричал он что было сил, выхватив книгу.
В руках вспыхнул яркий белый свет. Логос! Да, превращение свершилось! Он вооружен.
Ошеломленный явлением арпак встал как вкопанный. Марку был подарен самый удачный момент для атаки, какой только бывает в сражениях. Но он не двигался. Бьющий его страх был сильнее живительной энергии Логоса. Марк впервые стоял перед врагом. Реальным, а не вымышленным. Как с ним биться? Боже, почему так немеют ноги? Почему он не чувствует рук?
Несколько дней назад Марк был рад, что остался без доспехов. Сейчас он ощущал себя без них голым и беспомощным. Харис, болтун! Как он мог рассказывать об арпаках как о пустяковых врагах! Марк пытался вспомнить хоть что-то о том, как драться с арпаками, но где там!
— Пошел прочь… пошел, — зашептал Марк, неумело выставляя перед собой меч. В горле застряла тяжелым комом растерянность и безнадежная тоска.
Но перед ним была не бездомная собака и даже не человек, а существо неведомой расы нелюдей.
Арпак почувствовал его страх, победно взревел и рванулся.
«Нападай или тебе конец!» — сильный инстинкт сплотил тело.
Меч будто ожил, наполняя все тело от правой руки живительной теплотой отваги. Арпак, мерзко сопя, занес дубину, но Марк кое-как успел сделать спасительный шаг навстречу и рубануть мечом — как и учил Афарей.
Произошло необъяснимое. Лезвие Логоса, ударив по основанию дубины арпака, срезало ее начисто. Оставшись с обломком оружия, враг изумленно застыл. Как по команде за ним замерли и все остальные нелюди: видимо, этот был у них вожаком. Марку оставалось сделать всего один выпад, чтобы поразить противника, но, несмотря на храбрость, приливавшую к нему от меча, он учащенно дышал и стоял на месте.
Однако, обезоруженный враг счел себя побежденным: швырнув обрубок дубины, вожак заревел от злобной досады и припустил во тьму. За ним понеслись остальные.
Марка била крупная дрожь. Он едва не упал, настолько сильным был испуг. Он напряг мышцы всего тела, пытаясь справиться с дрожью.
— Перестань! Перестань, сейчас же! — твердил он самому себе.
Руки судорожно дрожали. Он сжал тело в тисках воли, пока не выдавил из него всю дрожь, постепенно изгоняя из себя остатки страха. Только теперь его руки опустили меч.
— Эй ты, болван! — одернул его резкий оклик.
Появилась новая угроза. Вслед за епископом из таверны высыпали местные разбойники, взбодренные выпивкой. Кто-то вытягивал кривой нож, кто-то топор. Из образовавшейся толпы выступил долговязый молодой разбойник, судя по дорогим кожаным одеждам и напыщенности — местный главарь банды.
— Кто такой? — грубо сплюнул главарь, обращаясь ни к кому иному, как к Марку. — Отвечай, свинья бродячая!
— Мое имя Маркос, я Седьмой миротворец, — выдал Марк стандартный, давно заученный ответ.
