Глен Кук - Позолоченные латунные кости
— Тинни — это Матильда, — сказал он, — но я пошлю ее паковать вещички, если она будет вести себя так же, как раньше. Тебе необязательно об этом говорить. Я все проясню на первой же репетиции.
Нас ожидали интересные времена.
— Ты только посмотри! Сплошная самоуверенность и напористость. Что сталось с Прилипалой, которого мы знали и не любили?
— Он нашел предмет своей страсти. Ты собираешься втюхать Тинни роль Матильды?
— Нет.
— Что? Почему?
— Я предан собственной страсти. Она удержит меня здесь с моим раненым другом. Если тебе нужна Тинни, двигай на Фактори-слайд. А еще лучше — перехвати ее на работе. Приходи туда днем. Ей до смерти надоела бухгалтерия. Я могу дать тебе письмо, чтобы тебя пропустила охрана.
— Если это способ ее заполучить, так тому и быть. А ты не заинтересуешься небольшой ролью? Мне нужен потрепанный громила, чтобы сыграть верного старого солдата…
— Джон, тебе нужно наброситься на меня как-нибудь в другой раз. Я вел важную беседу с Саржем, когда ты вмешался.
Драматург вытаращил глаза. Он утратил уважение к прямым речам.
Раньше люди и вправду разговаривали с Прилипалой как я сейчас. Они разговаривали так с Пилсудсом Вилчиком когда-то, давным-давно. Они больше не разговаривали так с самой крутой знаменитостью города.
— Из меня бы вышел хороший верный старый солдат, — пришел на помощь Сарж. — Которого трепали довольно, чтоб сделать тем еще колоритным типчиком.
Вот еще одна из причин, почему Джон Салвейшен чувствовал, что волен спускать с цепи сидящего в нем засранца. Люди мирились с этим, потому что он мог дать им роль в спектакле.
42
Салвейшен не впал в ярость. Он просто ушел; без сомнения, вычеркнув мое имя из своего свитка потенциальных характерных актеров.
— Прости за случившееся, Сарж.
— Он больше не скромничает.
— Да. Разве только на улицах.
— Без балды? Такое поведеньице не сходит с рук крутым парням. Если бы они вот так выделывались, директор уже заслал бы их в исправительные лагеря.
Интересное замечание. Закон и порядок стали такими вездесущими, что маленькие вкрадчивые выскочки вроде Прилипалы могли чваниться, не расплачиваясь за это разбитой головой.
Что Дил Релвей думает об этих негаданных последствиях?
— Ладно, ты говорил, что деревенская невеста Морли сейчас может быть в городе в надежде заглянуть к нему в карманы.
— Просто одно предположеньице.
— Есть и другие предположения?
— Наверное. Ты должен порасспрашивать Капу. А я не такой смышленый, потому просто топаю по пятам.
— Понятно. Но не надо себя недооценивать. У тебя есть дар делать нужные вещи в нужное время.
Когда-то, давным-давно, он спас мне жизнь.
— Вы утаивали что-нибудь от Капы, парни? Что-нибудь такое, что, по вашему мнению, может ее расстроить?
Отрицательная сторона того, чтобы быть социопатом вроде Белинды, заключается в том, что люди ходят вокруг тебя на цыпочках. Они не говорят тебе то, что может тебя расстроить. И в конце концов ты остаешься в информационном вакууме.
Белинда была достаточно умна, чтобы это понимать. Она нашла обходные пути, чтобы исправить упущение. Но подобные пути не срабатывали внутри такой замкнутой и верной команды, как команда Морли. Белинда могла подозревать, что они втирают ей очки и о многом умалчивают, но тут у ее империи были руки коротки.
— В любое другое время, Гаррет, ты был бы прав. Если бы на кону не стояла жизнь Морли, мы бы состряпали похлебку из полуправды и вводящей в заблуждение правды. Мы бы не дозволили ей прознать ни о чем, о чем ей позарез надо. Но теперь на кону типа как сам. Теперь мы сказали ей правду.
Его диалект стал не таким выраженным. Я понял каждое слово. Команда Морли не будет скрывать от Белинды ничего, пока та может сделать что-то хорошее для их друга и нанимателя.
Но они не выложат ничего, что не имеет отношения к текущей проблеме.
— Вы ничего не утаили?
— Ничегошеньки! Мы должны заполучить обратно нашего Морли — сдается, мы его вроде как уже получили, если он ваще выйдет из комы, — и мы должны попытаться прикончить того, кто этакое с ним сотворил. Мы так решили, что ты да Капа вместе присмотрите, чтоб кровь пролилась там, где с того будет больше толку. А сейчас, я думаю, мне лучше вертаться. Я тама нужен. Нынче самая хлопотливая ночь на недельке.
— Не хочу мешать бизнесу. Двигай. Но если подвернется что-нибудь, что может меня заинтересовать, дай знать, не теряя времени.
Сарж кивнул.
— Он же выкарабкается, Гаррет?
— Я уверен. Расскажи об этом остальным. Морли очень скоро вернется.
— Спасибочки, Гаррет.
Несколько секунд он пристально смотрел на меня.
— Может, ты не законченный забулдыга, каким мы всегда тебя считали.
Сарж, Рохля и остальные из шайки Морли и вправду обращались со мной так, как будто я — переносчик венерической болезни. Они держали себя в руках только в присутствии наблюдающего за ними Морли.
— Рад от тебя такое слышать, Сарж. Для меня это многое значит. А теперь возвращайся к работе и сделай Морли богатым.
Когда Сарж двинул на выход, я понял, что не могу вспомнить, как Морли называл ресторан, который открыл через улицу от Всемирного. Да что со мной такое? Мы с Тинни несколько раз обедали там.
43
Быстрая перепись показала, что домашнее хозяйство Гаррета лишилось нескольких посетителей. Некоторые, когда Покойник показал мне список, были людьми, по которым я скучал. Некоторыми — которых я вообще не знал.
— Тинни так и не появилась? — спросил я Синдж.
— Это ничего не значит, — ответила та. — Тинни сообщили, что тут будут обсуждаться важные вопросы, но сейчас середина рабочей недели, и Объединенная все еще страдает от взрыва покупательской активности. Заметь, что люди, которые тут были, по большей части не из тех, что имеют обычную работу.
Да. Верно. Благодаря Синдж такое объяснение выглядело правдоподобным.
Те, кто все еще оставался в доме, наверняка подходили под ее объяснение. Плоскомордый Тарп, возможно, упившийся до потери сознания, выглядел умилительно, похрапывая в кресле. Джон Салвейшен оказался достаточно храбрым, чтобы использовать письменные принадлежности Синдж, царапая в переплетенной книге из чистых листов, которую повсюду таскал с собой.
Потом Салвейшен напомнил мне:
— Ты говорил, что напишешь письмо, которое позволит мне повидаться с Тинни.
— Говорил. Помоги мне развернуть этот стол, и я быстренько его настрочу.
Я сваял шедевр из трехсот слов, который заставит Тинни капать слюной над перспективой того, что Джон Салвейшен, возможно, захочет обсудить. Себя я не упоминал. Я ничего не написал о том, где я, чем занимаюсь, почему, и даже о своем здоровье. Она сможет выжать эти сведения из Прилипалы, если захочет знать. А он сможет дать знать мне, насколько ее это заинтересовало. Если все пройдет нормально, может, я попытаюсь ускользнуть отсюда, чтобы провести с ней мирные переговоры.
