Варвара Лунная - Лада
— Я? А папа?
— И Никиту заберем, конечно же.
— А Ратибор? — Лада нерешительно остановилась у двери. — Нельзя его тут оставлять.
— Ратибора давайте ко мне перенесем, — решил Третьяк.
— У тебя дом прямо напротив княжеского терема, — воскликнул кто‑то.
— Именно, там искать вряд ли будут. Всемил, а ты ищи лошадь и телегу, чем быстрее вы уедите, тем лучше.
— Будто воры бежим, — грустно скакал Ратибор. — Не надо меня никуда уносить, если суждено мне умереть, лучше уж в отцовском доме. С Дареной снова увижусь.
— Ты потерпи еще немного без жены, — попросил Всемил. — Не бросай меня совсем одного.
Ратибор не ответил, ему было плохо и он прикрыл глаза. Когда все ушли из под ресниц дружинника потекли слезы.
— Дядя Никита, мы с Ратибором уехать должны, — сказал утром ювелиру Всемил. — Поедем с нами?
— Всемил, — Никита вздохнул. — Ладушку забери и уезжайте. Ты ведь позаботишься о ней?
— Лада без тебя не поедет, да и я не хочу тебя одного бросать. Прошу тебя, дядь Никита, поедем с нами.
— Увози брата, мы тут останемся, — спустилась вниз по лестнице Лада. — Вещи ваши я сложила, сейчас поесть в дорогу соберу, — она кусала губы, чтобы не расплакаться. Не представляла себе Лада как они с отцом одни жить будут. Страшно ей вдруг стало в родном городе, где знала она каждую улочку, каждый дом. Страшными вдруг стали люди, пугал вернувшийся князь.
— Дядя Никита, — Всемил сел так чтобы видеть глаза мужчины. — Что тебя тут держит?
— Лебедь моя тут и девочки, — едва слышно сказал Никита.
— Они умерли, дядь Никита. Они теперь у отца Неба, на вас с Ладой смотрят и радуются что вы живы. У нас тоже тут и мать с отцом, и Любомир, но Ратибора ночью убить пытались. Боится его князь и тут нам жизни больше не будет.
— Ратибора убить пытались? — вскочил Никита. — Где он? Что с ним? Он живой?
— Живой, дома сейчас спит. Его ребята караулят, но не жить же всю жизнь под охраной.
— Уезжать вам надо.
— Я о том и говорю, дядя Никита. Только не могу я без вас уехать, понимаешь? Не остаться не могу, не уехать.
— Поедем с ними, папа, — попросила Лада тихо. — Страшно мне тут оставаться. Я когда на улицу выхожу, на меня так смотрят…
— Это потому что ты выжила.
— Я знаю, но они будто ненавидят меня за это.
— Ладушка, да что же ты говоришь такое? — Никита даже представить подобного не мог. — Радуются люди что ты живая.
— Я выжила, их женщины умерли, — вздохнула девушка. — Да и смысла нам оставаться тут нет.
— Поедем, — решился Никита. — Что делать надо, Всемил?
— Вещи собирайте, — улыбнулся парень. — Лошадь и телегу я найду.
— Лада, бери только самое необходимое, — распорядился Никита. — Эх, жаль дом не продать.
— Не продать, — согласилась Лада. — Сейчас домов свободных сколько хочешь. Кто ж его купит?
— А на что же мы жить будем, Ладушка? — Никита восстановился посреди комнаты.
— С нами Всемил и Ратибор будут, заработаем, — уверенно сказала Лада, хотя сомнения отца и ей передались. Со дня смерти жены, Никита за работу ни разу не садился. Он и раньше, когда ем плохо было, работать не мог, а теперь, Лада не была уверена что когда‑нибудь снова сможет. И что же тогда, всю жизнь у Ратибора со Всемилом на шее сидеть?
Лада подумала и отправилась в дом напротив. Там было двое дружинников на охрану, сам Ратибор дремал на лавке, куда его ночью Всемил уложил. Когда Лада вошла, все трое повернулись и посмотрели на нее.
— Здравствуйте, — поклонилась Лада. — Ратибор, ты как?
— Твоими молитвами, — выдавил из себя улыбку Ратибор. — Всемил забегал, сказал Никита с нами уехать согласился.
— Да, — кивнула Лада, — только…, — она замялась.
— Что? — Ратибор попытался приподняться на локте, но Лада не позволила и силой заставила его лечь обратно.
— Нельзя тебе подниматься, лежи смирно.
— Только что, Лада? — повторил свой вопрос мужчина.
— Только как вы жить дальше планируете? — спросила она.
— Наймемся в дружину к князю какому‑нибудь, — уверенно ответил Ратибор. — Мы со Всемилом воины хорошие.
— А мы? Отец работать не может, горе его сильно подкосило, а я… много ли я наработать могу?
— Лада, нас двое, уж всяко тебя и Никиту прокормить сможем. И не смей говорить мне что нахлебницей ты быть не хочешь, — строго приказал Ратибор. — Мы семья. Отец твой сыном меня назвал и то что Дарена умерла, не значит что вы мне чужими стали. Ты Всемилу сестренка, а значит и с этой стороны мы с тобой тоже вроде как родня. Так что даже не думай. И потом, любое горе время лечит, не ставь на отце крест, может еще оклемается. Иди собирайся, — Ратибора утомила эта гневная тирада и он прикрыл глаза. Лада благодарно кивнула, погладила его по руке и побежала домой.
В дружинной избе о покушении на Ратибора уже все знали, и только Всемил туда зашел, как его тут же засыпали вопросами.
— Так, что тут за шум? — гаркнул, входя, старый воевода. — Почему никто не тренируется? Что служба надоела? Так князь никого силой не держит.
Дружина почти в полном составе замолчала и повернулась к говорившему. И воевода испугался. Он прекрасно понимал что былого уважения у подчиненных к нему не осталось. После того как он с князем из города сбежал, дружина себе и воеводу и правителя нового выбрала. И выжили все, почти никто не уехал, более того город и земли княжеские защищать умудрялись не смотря ни на что. Но князь, вернувшись, требовал чтобы все по старому стало. Но ему‑то легко говорить, а вот воеводе надо как‑то две сотни отменных воинов подчиняться заставить.
— Всем на тренировку, — гаркнул он. — Ишь распустились. Всемил, а ты что стоишь? Пошел вон, тебе сказано.
— А ты на меня не ори, — спокойно отозвался Всемил. — Ты мне не командир.
— Что? — воевода побагровел, Всемила и Ратибора он больше остальных боялся.
— Уходим мы с Ратибором из дружины, — сказал Всемил. — Я за расплатой зашел.
— Уходишь — уходи, — воевода облегченно выдохнул. — Предателей не держим.
— Какой я предатель? — взбеленился Всемил, воеводу спасло только то что не вся дружина приказ его выполнила и ушла, парня удержали.
— Ты бы слова выбирал, — холодно посоветовал бывшему командиру Третьяк. — Тут только один предатель и это уж всяко не Всемил. Пошли, ребята, поможем Всемилу коней в дорогу выбрать.
Дружинники силой вывели рвущегося и ругающегося Всемила на улицу.
— Успокойся ты, — Третьяк тряхнул парня за шиворот. — О брате подумай, сам погибнешь и его погубишь.
— Но как он смел? — все еще кипел Всемил. — Такое оскорбление кровью смывают.
— Остынь ты, — рассердился Третьяк. — Не о том думаешь. Тебя Лада с Ратибором ждут. Ежели ты сейчас на бой его вызывать станешь, та биться, не факт что дождутся. Что с ними будет, ты подумал?
