Наталия Курсанина - Игра не на жизнь. Проходная пешка
А чуть погодя оказалось, что внутри обороны дел хватало по горло. Прорывы случались постоянно, и не всегда можно было успеть заткнуть дыры вовремя.
~~~
Я выбежала из-за телеги и кувыркнулась. Над головой просвистела сабля. Не вставая с колен, вогнала лезвие ножа в живот мужику. Дернула в сторону и вынырнула из-под падающего на меня тела.
Хех!
Рядом рубанул Тишин. В какой-то момент мы оказались лицом к лицу. Шальные зеленые глаза и радостная улыбка, будто битва для него самое высшее наслаждение. Залит кровью, как и я, но при этом не испытывает никаких неудобств.
— Не грусти, подружка, прорвемся! — смеется он и чмокает меня в губы.
А?
Минутная пауза, чтобы прийти в себя и поднять челюсть с земли. За это время Тишин успевает убить еще парочку пеших ордынцев и схватиться со всадником. А я все еще в растерянности стою возле телеги и не могу понять, почему в голове такой сумбур. Остается только наблюдать за этим невероятным воином, даже не пытаясь сравнить его с Рандиром. Это два совершенно разных человека, два мужчины — и я не могу понять, кем сейчас восхищаюсь больше. Этим бойцом, который чувствует себя в битве как рыба в воде, или порученцем?
«Госпожа!»
Ох!
Вот это я засмотрелась, что даже голос эльфа ударил неожиданно в моей обалдевшей голове, выбивая лишние мысли.
«Тауэр?»
«Госпожа! Я привел скайль-т-тэйлей, но они не выйдут на поле. Их мало!»
«Сколько?»
«Пятьдесят лучников!»
Да, по полю их просто размажут!
— Тишин, мне надо найти Фабиса!
Наемник оборачивается и прикладывает эфес залитой кровью сабли к груди:
— Разрешите вас сопроводить, леди?
Черт! Что же ты за человек, Тишин? Почему мне так хочется быть рядом с тобой, куда бы ты ни пошел? Куда девается моя апатия, стоит мне только заглянуть в твои зеленые лукавые глаза?
— Веди!
~~~
— Фабис!
Офицер спрыгивает с телеги, и его место тут же занимает другой воин. Здесь, на этом участке прорывов не было.
— Фабис! Есть сообщение от Тауэра!
— Ну?!
— Эльфы не смогут к нам пробиться…
— Кто? Какие эльфы?
— Блин, скайль-т-тэйли! Они вон в том лесу! Лучники. Около пятидесяти.
— И что будем делать? — это он уже не ко мне, а Тишину. — Прорываться к лесу, а там к замку?
— Можно попробовать, — кивает головой наемник. — Я передам остальным!
— Давай!
Лагерь превратился в сплошное поле боя. Я давно умаялась считать, сколько сегодня врагов пало от моей сабли. Да и сабля, если честно, не моя, а подобранная у убитого козака — не легенький шамшер, а утяжеленный на конце елманью килич. Но для рубки и укола годится, хоть рука грозится после каждого нового удара отвалиться и больше никогда не подняться. А как только видишь летящую на тебя полоску стали, так сразу откуда-то берутся силы и отбить, и ударить, а потом еще и еще…
— Леди!
Тишин подхватывает меня за талию, разворачивает и принимает на свой клинок опускающийся на меня удар.
— Бегите к центру лагеря! Там кони! Сейчас соберем всех уцелевших и пойдем на прорыв! А, чтоб тебя! — это уже ордынцу, сумевшему ранить в руку наемника. — Получи! Давай вперед! Чего стала?
— А ты?
— А я за тобой!
В какой-то момент приказ об отходе достигает всех. Сумбурные поединки стали смещаться в определенном направлении. Сзади загораются подожженные наемниками телеги — последняя заградительная линия, уже переставшая быть таковой, но еще способная послужить дымовой завесой.
— Гей! — меня подхватывает Тишин на казацком коне и закидывает за спину. — Держитесь, леди!
Да уж как-нибудь удержусь! Не хочется выглядеть совсем уже новичком, но на крупе, позади всадника я еду впервые. Высокая лука больно врезается в низ живота, к тому же тебя подкидывает при каждом скачке коня. Еще приходится смотреть назад, чтобы вовремя отбить направленный в спину удар. Бешеная скачка только начинается, а до леса надо еще доскакать. И желательно живыми.
Мы вылетели — кто вдвоем на одном коне, кто один. Я оглянулась по сторонам. Как же нас мало! Человек двести — не больше. И это из тысячи ста! Пятая часть… А до леса доскачет еще меньше. Ордынцы не собираются нас отпускать за здорово живешь. За спиной дробный топот копыт — оглядываться страшно.
«Мы можем стрелять! Расходитесь!» — боги, как же я рада тебя слышать, Тауэр!
— Фабис! — кричу я.
Он оглядывается, и я машу рукой в сторону.
— Расход! — командует во всю силу легких офицер, и часть людей сворачивает направо, а часть и мы с Тишином — налево. А из-за деревьев в нас летят стрелы.
Знаю, что не попадут в меня, а все равно страшно, когда видишь темную тучу, закрывающую на мгновение небо, а потом неумолимым росчерком летящую вниз.
Пусть теперь покричат козаки, сраженные меткими стрелами скайль-т-тэйлей!
Ближе к замку к нам присоединился Тауэр. Махнул рукой — мол, все в порядке.
— Скайль-т-тэйли?
«Уйдут. За них не беспокойся. Не ранена?»
Ах, забота! Прямо отеческая!
— Нет!
Где-то среди тех, кто нас сейчас прикрывал, были и те, кто убивал детей. И я снова не смогла посмотреть в их глаза.
30
За столом было людно и очень громко. Я сидела с краю и пыталась запихнуть в себя почти остывшую пшеничную кашу с капустным пирогом вприкуску. Кусок не лез в горло. Обида выплескивалась сквозь сжатые зубы сдержанными ругательствами. Поводов для ругани хватало.
Вчера, едва влетев в ворота замка, я еле успела остановить Вячеслава Ивановича, готовящего подрыв южной башни. Получила едкое и циничное «Привет, сестричка!» от его дочки, что тоже не улучшило моего и так находящегося ниже плинтуса настроения. Вдобавок, после того как Фабис и другие командиры рассказали об Орде, барон с советниками почему-то решили, что в этом виновата я. Грубо послать их не хватило сил по причине полной апатии к происходящему, но, когда встал вопрос об освобождении Рандира и барон заявил, что убийца будет сидеть в тюрьме, что бы ни происходило снаружи, я психанула и вышла, громко хлопнув напоследок дверью. На автомате добралась до еще не занятой моей бывшей комнаты и просто рухнула ничком на кровать. Сил не было даже на то, чтобы расплакаться.
Утром меня разбудил гул голосов под окнами. Так как широкие окна выходили во внутренние дворы, а с наружной стены были только бойницы, то я поняла по раздававшимся крикам и реву животных, что в замке стремительно возрастает количество обитателей. Из пригорода.
К завтраку я опоздала. Но мне милостиво выделили остывшую кашу и кусок пирога, а также место за длинным общим столом.
