Лилия Касмасова - Инферняня (СИ)
А где же Швайгер? Я шла и вертела головой так, что через минуту у меня заболела шея. Позвоню‑ка Томасу. Как он там?
Томас не брал трубку. Наверное, руки заняты — держит Петера. Перезвоню. Вокруг раздались аплодисменты. Все смотрели в сторону небольшой эстрады. Да это же Швайгер! Вышел к микрофону. Рядом стоит и улыбается какой‑то старый дядька со смутно знакомым лицом. На голове у него ковбойская шляпа, в руках гитара, а костюм расшит блестящими узорами.
— Дамы и господа! — воззвал Швайгер. — Прошу приветствовать — Билли Мичиган!
Мичиган? Мама всю жизнь его слушает. На обложках ее пластинок он гораздо привлекательнее. И моложе. Видела бы она, какой он стал, может перестала бы так его превозносить.
Все зааплодировали еще громче. А к микрофону подошел Мичиган:
— Спасибо. Добрый вечер. Ваши аплодисменты — Швайгеру Ричарду, который сумел уговорить меня приехать.
Все снова захлопали. Я во второй раз набрала Томаса. Гудки, гудки…
— Да, — засмеялся Швайгер. — Билли стал домоседом и наотрез отказывался…
— В начале даже послал его, — сказал Билли.
Все засмеялись. В телефоне наконец‑то раздался голос Томаса:
— Да.
— Томас, — зашептала я, вышла из толпы. — Как дела?
— Отлично. За один рукав меня держит кухарка… Как вас зовут? Не хочет говорить… А за другой — охранник, кажется, Дэйв… Ай! — и связь оборвалась.
Что?? Он попался! Ох! Но почему? Он же агент! Он не должен попадаться!
В это время Мичиган говорил:
— Но когда он сказал, у кого будет вечеринка, — он чуть поклонился — видимо, там стояла Тэми Мур, — Предложил отвезти меня в аэропорт и из аэропорта — на вертолете — лично… — он покивал и пробренчал аккорд на гитаре.
Зал зааплодировал, кто‑то засвистел с восторгом, кто‑то крикнул:
— Давай, Билли!
— К тому же оказалось, что он не хуже меня хлещет ирландское виски… Я угостил его, да, несмотря на то, что он говорил, что ему предстоит деловая встреча… Ричард, встреча прошла нормально, а?
— Отлично! — пробасил Ричард.
— Я же говорю, он молоток!
Все засмеялись. Билли начал петь.
Погодите… На вертолете? Он привез Мичигана, а не Петера?! Значит, Томас зря… Как вытаскивать Томаса?
Бизон. Где этот остолоп? Слава богу, с таким ростом его видно за версту — стоит прям возле эстрады в обнимку с блондинкой. Кажется, это он свистел и кричал.
Я проталкивалась через толпу к нему, бормоча „Извините“ и наступая на чьи‑то ноги. И вдруг кто‑то вцепился мне в плечо:
— А ты тут откуда?! — на меня таращилась Вивиан. — Грязные журналисты!
Мне это надоело.
— Я не журналист! — сказала я, перекрикивая кантри. — Я няня Петера!
— Что? — удивилась Вивиан, округлив глаза еще больше, так, что наклеенные ресницы легли вокруг них, как лепестки ромашки. Потом она вскричала радостно: — Петер где‑то здесь?
Ну вот, я же с самого начала знала, что она его мать!
— Его сегодня украли, — сказала я.
— Кто украл?
— Я думала, вы!
Ее рот вдруг плаксиво скривился и закричал:
— Гермес никогда не смотрит за ребенком! Идиот! — дальше пошла сплошная нецензурщина. Лучше я вам скажу, что ее заглушила музыка Билли Мичигана. Потому что часть слов, которые выкрикивала Вивиан, я даже не знаю.
Вивиан потащила меня в сторону холла:
— Это гарпии? — вдруг страшным голосом завопила она.
По — моему, нас и в зале услышали.
— Нет, нет, — успокоила я ее. — Точно не они. Это днем было.
— Это ты его проглядела?
Черт.
— Да, — я отвернулась.
— Глупая мартышка! И тебе доверяют детей!
Она права. Возможно, если бы я была опытнее, или внимательнее…
— Мы его ищем, — поспешила сказать я. — То есть, агент Дабкин.
— Дабкин? Это который с тобой был утром?
Ой. Я же забыла о Томасе. Его там, наверное, совсем прибили.
— А он сейчас у вас в доме, — проговорила я. — Мы думали, там Петер…
— И хотели его выкрасть?!
— Ну… Вы не могли бы сказать своим охранникам, чтобы они его отпустили?
— Еще чего. Поехали. Пусть он мне все расскажет.
У нее зазвонил телефон. Она приложила трубку к уху:
— Алло. Дэвид… Да, да… Я уже знаю… Нет. Не звоните в полицию. Ждите меня. Я сейчас приеду.
Мы ехали в ее лимузине.
— Выходит, все, что вы смогли придумать, это что Петер у меня?
— Да, — я виновато потупила голову. Но тут же воспряла духом. Передо мной человек, который может дать важные показания. — У вас или у мистера Олимпуса есть враги?
Вивиан обдала меня ледяным взглядом:
— Насколько я поняла, ты всего лишь нянька? Да еще и нерадивая. Так что нечего изображать из себя детектива, — она вынула сигареты из сумочки и закурила, приоткрыв окно.
Томас сидел на высоком барном табурете на кухне. Под глазом у него расплывался кровоподтек. Бедняга.
Он увидел меня и Вивиан и его брови — полоски удивленно вскинулись.
— Идемте в гостиную, — сказала ему Вивиан.
Охранник, сидевший на стуле у стены, поднялся.
— Нет, — движением руки остановила его Вивиан. — Не беспокойтесь, Дэвид. Ваша помощь не понадобится.
— Как же ты попался?! — шепотом спросила я Томаса, когда мы шли по коридору за Вивиан в гостиную.
— Мой сотовый зазвонил, когда я пробрался на второй этаж.
— Да что за идиот… — сказала я и осеклась. — Извини, я…
— Сам виноват. Надо было его выключить.
— Глаз очень болит?
Он осторожно потрогал щеку:
— Ничего…
Мы с Томасом уселись на тот же диванчик, на котором сидели утром. Вивиан не села никуда, она встала напротив, переплетя руки на груди и сказала:
— Как пропал Петер? И где Гермес?
Томас тоже поднялся, подошел к ней, сказал тихо:
— Миссис Джемисон, Гермес исчез. Оставил Петера няне и сбежал в неизвестном направлении. Петера похитили из гостиницы, из закрытой комнаты на одиннадцатом этаже.
Вивиан как подкосило, она плюхнулась в ближайшее кресло.
— Кто же это мог быть?? — зарыдала она.
— Не думаю, — сказал Томас, — что обычным людям удалось бы отследить перемещения Гермеса Олимпуса, а значит, и Петера. Это мог сделать или кто‑то из особенных, или человек, знавший Олимпуса досконально — его привычку останавливаться в Ритце, например.
— Гермес ни с кем из людей не водился, — сказала Вивиан.
Томас покивал.
— Похититель потерял шарф, такой, какой у мистера Швайгера на плакате — в коричнево — синюю полоску. Он, случайно, не пропал?
Вивиан сначала пожала плечами, потом вскочила и побежала к вешалке у двери. И вытащила из рукава светлой замшевой куртки тот самый шарф.
