Элизабет Норрис - Неуязвимый (ЛП)
Потому что девушка, лежащая на кровати, я.
В основном я.
Я хочу повернуться, посмотреть на Элайджу и Барклая - видеть выражения на их лицах. Чтобы подтвердить, что я не сплю или не сошла с ума. Но я не могу. Мое тело застыло на месте, завороженное ей - мной.
Я не была готова столкнуться с этой, другой версией меня с парнем, которого я люблю.
Я отрываю глаза от нее и смотрю на Бена.
Весь мир будто просто исчез. Мои глаза остекленели, лицо слишком горячее, а мои руки не перестают дрожать. Мое горло чувствуется на столько плотным, что причиняет боль, и это хорошо, потому что мне нечего сказать, потому что я в одном слове от потери.
Пока мы стояли там, уставившись друг на друга, девушка, которая выглядит так же, как я - я даже не знаю как назвать ее - тянется вверх и кладет руку на руку Бена. Это случайный, неосторожный жест. Ее глаза по-прежнему закрыты. Она не видела меня. Это такой жест, который предполагает знакомство. Наверное то, что она делает все время.
Увидев ее прикосновения - так, как я должна касаться его - делает меня физически больной. Мне приходится держать свой желудок с одной стороны и прикрывать рот, чтобы сдержать рвотные позывы.
Я не привыкла быть такой. Я не верю в любовь и романтику и обморок. Моя настройка по умолчанию была сукой.
Затем Бен пришел и изменил это. Он заставил меня поверить. И я думала, что любовь была черно-белой. Что я любила Бена, я рассчитывала, что каким-то образом, этого всегда будет достаточно. Несмотря на все, складывающееся против нас, я верила, что мы бы это преодолели - может быть, не сегодня или завтра, но в какой-то момент в нашем будущем, мы бы вместе состарились.
Я думала, что мы особенные, что то, что мы чувствовали друг к другу будет достаточно мощным, чтобы разоблачить работорговцев, спасти мир, соединить вселенные.
Я думала, что мы имели такую любовь, которая может сделать что угодно.
Я чувствую, что слезы угрожают пролиться и стискивают мое горло.
Потому что сейчас, глядя на эту девушку - ту, которая выглядит так же, как я - ее руку на его руке, я
вдруг не знаю кто я или как я соответствую чему-либо в этом мире. Я видела слишком много. Я, как предполагалось, должна быть нормальным учеником средней школы, имеющая дело со злыми девочками как Брук Хэслен и дерзкими парнями как Кевин Коллинз. Вместо этого я имею дело со смертью и судьбой мира на моих плечах. Я видела миры, которые не должны существовать.
И этого в итоге оказалось слишком много.
Я поворачиваюсь и иду к двери. Я не смотрю на Барклая или Элайджу на своем пути. Я проскальзываю мимо них и выхожу в коридор.
Нет "Я скучал по тебе".
Нет "Я люблю тебя".
Ничего.
Я представляла этот момент - как Бен впервые снова увидит меня - много раз в своем уме. Я вообразила тысячу различных сценариев. Но ни один из них не походил на это.
Ни в одном из них не было тишины.
02:21:55:32
После того, как я покидаю комнату, я просто прохожу мимо Элайджи и Барклая. Я не особо знаю, куда иду, но я знаю, что должна уйти. Мои ноги перемещаются будто на автомате, и в конечном итоге я оказываюсь в больничной палате, не очень отличающейся от предыдущей. Белые оштукатуренные стены, две парных кровати, занавес между ними. Я сижу на кровати, самой дальней от двери, и рассматриваю выброшенное на пол чучело животного. Это кролик.
Я смотрю в окно, на город-призрак за ним и позволяю себе просто развалится на части.
С этого ракурса город выглядит тихим, почти сонным, как будто все люди спрятаны внутри.
Это выше моего понимания, как идти против людей более организованных, более оснащенных и более опасных. Я избита, ушиблена, изношена и истощена, и мы быстро теряем оставшееся время. Я нахожусь в странном и заброшенном мире, я чувствую, что кто-то достиг моей груди и разорвал мое сердце на куски.
Прямо сейчас в этот момент я больше не знаю кто я такая.
Все, что я знаю, это то, что я должна.
Дверь открывается, и мое сердце подпрыгивает. Я встаю и поворачиваюсь, ожидая Бена, но это просто Барклай.
Я вытираю глаза. - Отлично. Чего ты хочешь?
Он мягко закрывает дверь позади себя, не потрудившись выглядеть оскорбленным. - Ты не должна быть этим расстроена.
Я не могу сдержать фырканье, которое является моим ответом. - Почему, ведь в этом нет ничего страшного? - я почти предупреждаю его, что если он подойдет ближе, я могу врезать. Но я не делаю этого, потому что это могло бы заставить чувствовать себя хорошо, если бы я ударила что-то.
– Нет, потому что ты лучше, чем это, - говорит Барклай, двигаясь ко мне.
– О, это так оригинально. - я закатываю глаза. - Сделай себе одолжение и не пытайся быть утешительным и поддерживающим. Это не твоя сильная сторона.
Барклай хихикает, улыбка изменяет его лицо. - Нет, я предполагаю, что это не сильная сторона. Но будь серьезна. Почему ты так расстроена?
Я понимаю, что мои слезы были фактически остановились. Как правило, Барклаю удается разозлить меня достаточно быстро, чтобы я перестала плакать. Но сейчас, думая о Бене и о том как он смотрел, нагнувшись, и ухаживая за кем-то еще, глаза щиплет и я снова и снова чувствую сжатие в груди.
Барклай делает еще один шаг ближе и протягивает руку, кладя ее мне на плечо. Он не спрашивает, он не боится что я, возможно, ударю его. Я ударяла его достаточно чтобы он знал. Он просто здесь. И нормальный, заботливый Барклай - это то, из-за чего плотину прорвало.
– То, как он смотрел на нее. - мой голос звучит чужим, в слишком высокой тональности, словно он принадлежит кому-то другому, какой-то другой девушке, которая настолько глупа, чтобы разбить ей сердце.
– Она так похожа на тебя, - говорит он, потянув меня к себе. Его сильные руки за моей спиной. - Ты должна быть в состоянии, чтобы видеть как это могло случиться. АИ схватило другую версию тебя, может быть, она даже уже была в заключении. Они поставили ее перед Беном, сказали, что она это ты, и угрожали ей, если он не согласится помогать им.
– Я бы никогда не хотела, чтобы он помогал им для того, чтобы спасти себя. Я бы лучше умерла.
– Ну же, Теннер. Думаешь, это имеет значение? - шепчет Барклай, его рука поглаживает мою спину. - Он не думал о том, чего бы ты хотела. Он как раз думал о тебе - о том, что тебе было больно, и это была его вина.
– А теперь? - говорю я. - Почему он не спасал Элайджу, а его родители - его брат?
– Я не знаю, о чем он думает, - говорит Барклай. - Но тебе лучше поверить, что мы собираемся его расспросить. Мы разберемся в этом.
Слова вылетают из моего рта - те, что я храню внутри с тех пор как мы попали сюда. - Он ничего не сказал. Когда он увидел меня . . . ничего.
Барклай не говорит мне, что я сумасшедшая. Он не оправдывает Бена, но и не соглашается со мной. Он даже не указывает на наиболее вероятную правду - что Бен был в шоке и замешательстве. Он просто дает мне расстраиваться.
