Маргит Сандему - Странствие во тьме
— Да, ты говорил по дороге сюда, что должен что-то сжечь. И о чудовище. Это оно гоняется за листком бумаги?
Мальчик кивнул головой. Слезы заблестели на глазах, но никто ничего не сказал о них.
— Но чудовища бояться нам больше не нужно, — сказал он. — Оно не придет. Вместо его появился кто-то другой. Мне кажется…
Он глубоко задумался.
— Да?
— Мне кажется кто-то побывал у меня, пока я спал.
— Правильно. Девчонки поругались друг с другом из-за права охранять твой сон. Хуанита и графиня. Одна из них победила, судя по их голосам. Но я не знаю сидела ли победительница рядом с тобой. Была она около тебя?
— Не имею представления, — ответил смущенно Ветле. — Я спал, как убитый. Сейчас ее во всяком случае там нет. Постойте, я видел мерзкий сон. Как будто огромные пауки ползали по мне.
Маленький мальчишка смешливо фыркнул:
— Может быть самочки пауков?
Ветле был слишком наивен, чтобы понять намек.
— Они рылись в моих карманах. Боже, это могло случиться тогда!
Мужчины несколько скептически посмотрели на него. Верить снам неразумно.
— Кстати, где Хуанита? — спросил один из присутствующих.
— Да и маленькая донна?
После сиесты из пещер вышли цыганки и занялись различными домашними делами. Мужчины спросили их о Хуаните.
Они лишь пожали плечами.
Не видели ее, — сказала одна из женщин. — Ни ее, ни эту чужую девочку.
Мужчины взглянули на Ветле.
— Пауки? — лаконично спросил один из них. — Это случайно были не руки?
Руки? Ветле подумал. Во сне все видится искаженно. Стук в стену может показаться раскатом грома.
— Не знаю, — в смущении произнес он. — Пальцы, ощупывающие тело, ищущие…? Почему бы и нет? И еще. Надо мной склонилось какое-то неприятное существо.
— В темноте ты едва ли мог что-нибудь видеть, — сухо сказал один из цыган. — Видимо во сне ты испугался, и это оказало воздействие на твою фантазию.
— Полагаю, что вы правы. Вы думаете, что это была одна из девочек… Но почему?
— На этот вопрос ты можешь ответить лучше нас. Ветле был полностью сбит с толку.
— Но обе? Вместе? Они же друг друга не переносят!
— Это верно! Но может, одна преследует другую…
— Да. Но…
Ветле попытался в уме представить себе девочек. Неужели одна из них могла поступить с ним так? Они же были так…
Снова Тенгель Злой! Он мог загипнотизировать одну из бедняг и толкнуть на такой гнусный поступок. Тогда она опасна!
Маленькая Эсмеральда? Она может безучастно смотреть на страдания других, но это скорей результат исковерканного воспитания, чем черта характера. Эсмеральда, милая малышка, жизнь в последние сутки не баловала ее, и судьба этой девочки волновала его. Он не верил, что в ее душе может быть глубоко затаенная злоба.
Хуанита же, напротив. Она со своей резкой напористостью была полностью чужда ему. Он даже побаивался ее. Ее слова пугали его своей непосредственностью, а манера покачивать бедрами в попытке завлечь его казалась ему навязчивой.
От Хуаниты можно ожидать чего угодно, хотя она и добивалась усиленно его благосклонности. Боже мой, как она сильно ударила Эсмеральду! Непроизвольно он потрогал свой нос, по которому она стукнула мимоходом.
Никогда больше он не сядет между двумя женщинами!
Но, если Тенгель Злой смог загипнотизировать одну из них, превратить в рабыню, то он мог сделать это с обеими. И они сейчас могут быть где-то вместе.
— Садимся на коней, — сказал один из мужчин, и Ветле поспешил за ними. Двое цыган вскочили на лошадей и подали ему знак, чтобы он сел на третью.
Ветле растерялся. Дома не было лошадей, и никто не ездил верхом. Однажды он попробовал, так что хоть какой-то опыт у него имелся.
Но здесь были огромные битюги, предназначенные для перевозки цыганских кибиток.
Спины широкие, словно амбарные двери, характер уравновешенный. Ветле напряженно улыбнулся своему коню, который смотрел на него грустными глазами, как будто размышляя над тем, что сейчас должно произойти. Вокруг его огромные крепкие копыта обросли лохматой жесткой шерстью, а светлый хвост был коротко обрезан.
Ветле был безмерно очарован этим сильным трогательным животным.
Конечно, здесь в определенной степени оказала воздействие его любвеобильная душа. Конь терпеливо ждал пока седок заберется на него, а тот, испытывая чувство, будто он сидит верхом на Гьендинэг-гене, попытался заставить этого колосса двинуться в путь.
Получилось! Двое цыган уже ехали вниз по склону горы. Ветле крикнул им:
— Если я правильно представляю, они находятся на дороге, ведущей в Сильвио-де-лос-Муэртос. Двигаются к замку.
Они в знак того, что поняли его, кивнули головами.
В душе Ветле царило невообразимое. Все в нем восставало против возвращения в это адово место. Бессознательно он остановил лошадь.
— В чем дело? — спросили мужчины.
— Я не хочу! Я дал себе святую клятву никогда больше не видеть это проклятое место, у меня не хватает смелости!
— Но, дорогой мальчик, конечно девочки впереди нас на целый час, но мы же верхом на лошадях. Мы догоним их раньше, чем они успеют добраться до этих страшных мест.
— Надеюсь. Искренне надеюсь!
— А ты не можешь подробнее рассказать нам, почему они стремятся попасть туда снова? Кстати, спички ты захватил?
— Конечно. Второй раз такой грубой ошибки я не допущу.
Пока они ехали все трое рядом друг с другом по широкому плоскогорью, Ветле попытался рассказать о Тенгеле Злом и его многочисленных кознях. И, к его удивлению, мужчины выслушали рассказ, не сомневаясь в его правдивости. Но ведь цыгане — дети природы с массой предрассудков и суеверий. Он обратил внимание, что свободно мог говорить с ними и рассказывать столько, сколько необходимо для понимания сложившейся ситуации.
Они проглотили все без возражений.
— Теперь мы понимаем твое беспокойство, — сказал один из них. — Мы быстро найдем девчонок.
— Возможно они опасны, — предупредил он. — Находятся под его контролем, а он способен на многое!
— Это мы понимаем. Со мной святая иконка, — сказал второй цыган.
Ах, подумал Ветле. Разве она поможет?
* * *
Я догоняю ее, — подумала она. Но она здорово бегает! Словно у нее выросли крылья!
Может быть. Может, беглянке кто-то помогает?
Как тяжело бежать по жаре! Только изредка видела она перед собой фигуру девочки, и это воодушевляло ее, придавало новые силы. Бежать же таким образом под солнцем, которое безжалостно печет, словно избрало ее одну и решило испепелить концентрированными лучами жара, смерти подобно.
Надо пробежать еще одну рощу. И перед ней откроется широкий вид…
Сердце почти переместилось в горло. Вон она стоит, эта подлая воровка, похитившая у Ветле его самое дорогое сокровище, эту глупую бумагу. Что сделать с такой негодяйкой?
