Руслан Мельников - Тропа колдунов
Колотушка била о бубен. Развевались полы длинной шубы, обшитой костяшками, лентами и лисьими хвостами. У ног степняка лежал яйцевидный кристалл. За широкими гранями самоцвета, преломляющими пламя костров, темнела Кость. Черная Кость. Еще одна частица Кощея. Еще одно средоточие магической силы.
Вокруг сидели, поджав ноги, нукеры, облаченные в боевые доспехи. Татары молча наблюдали за шаманским камланием.
Интересно, чем занят сейчас степной колдун? Укрепляет защиту правого берега? Прощупывает слабые места в обороне противника? А может быть… Тимофей усмехнулся. Что, если шаман тоже намеревается воспользоваться Тропой и проникнуть во вражеский стан?
В таком случае он опоздал. Чужая Тропа уже дотянулась до него.
Уже разверзся выход с колдовского пути, проложенного Ариной и Михелем.
Впрочем, кому выход, а кому — и вход!
И быть может, могила.
Зев Темной Тропы на этот раз открылся не в воздухе — на земле. Прямо под ногами татарского шамана возник широкий бездонный провал, едва подсвеченный снизу разноцветными бликами.
Степной колдун мгновенно сгинул в искрящемся мраке. Туда же, в бездну, полетел магический кристалл и посыпались костры.
Вскочили, хватаясь за оружие, нукеры. Невысокий кряжистый степняк в длиннополом цуве, наброшенном поверх пластинчатого панциря-хуяга, прыгнул за шаманом. В поднятой руке призывно мелькнула обнаженная сабля. Во мгле исчезла добрая дюжина расторопных воинов. За ними в бездонный колодец последовал еще один десяток. И еще…
Остальные — растерявшиеся, замешкавшиеся и промедлившие — не успели. Зияющий зев сомкнулся. Темная Тропа закрылась. Шаманский круг опустел. На левом, латинянском, берегу тоже больше не было видно ни Тропы, ни рыцарей, отправившихся за магом и чародейкой.
— Ну вот ханский колдун и попался, — невозмутимо произнес Угрим.
— Княже, — растерянно пробормотал Тимофей. — А как же мы… теперь… Тропы ведь нет.
Угрим с улыбкой покачал головой:
— Она есть, Тимофей. Просто выходы оттуда закрыты. Но мы видели, где она открылась и куда привела. Отыскать ее теперь будет несложно. Протянуть Тропу к Тропе — тоже.
Бойница в воздухе вновь показывала все как есть — издали, без приближения. Тимофей видел оба берега Ищерки. На правом суетились и сновали всполошенные татары. На левом ставили плотнее свои ряды латиняне. Выдвигались к переправе передовые полки с обеих сторон. Били барабаны, ревели рога и трубы.
А главная битва уже началась. Только увидеть ее было не просто. Решающая битва разворачивалась сейчас на Темной Тропе.
— Пора! — Угрим сошел с окаменевшей дощицы. В тот же миг исчезла и сама дощица, и бойничный проем над ней.
Угрим подошел к трону. Левая рука волхва легла на Кощеево тулово в прозрачном саркофаге. Правая — рассекла воздух.
Перед адамантовым троном открылась навья тьма. В бездонных глубинах блеснули знакомые колдовские искры. Князь открывал свою Тропу.
— Оружие к бою, — приказал Угрим. — Рубить всех — латинян и татар. Чародеев — в первую очередь. Арину — тоже не жалеть.
Князь вступил на Тропу. Князь исчез, не давая ошеломленным ратникам времени ни испугаться, ни осмыслить происходящее.
— Вперед! — рявкнул Тимофей, вырывая меч из ножен.
Впрыгивая в искрящийся мрак вслед за Угримом.
— За мно-о-о…
* * *Тропа оборвала его призыв. Отсекла все прочие звуки.
Будто снегом завалило.
Тимофей мельком глянул назад. Увидел оружие, брони, шеломы, сосредоточенные лица ратников. Все в порядке — идут, идут сердешные. Не устрашились, не усомнились…
Разноцветные искры впереди раздвигали стены плотного мрака. Перед глазами маячила горбатая спина князя.
Они то ли шли, то ли плыли. Под ногами мягко пружинило. В спину словно подталкивало что-то. Они просто ДВИГАЛИСЬ. Вперед и прямо. Это длилось дольше, чем предполагал Тимофей. Впрочем, на путаных навьих путях (а любая Темная Тропа — это дорога нави) время и расстояние измеряются не так, как в понятном и привычном мире яви.
Тропа Угрима закончилась внезапно. Точнее, не закончилась, а уткнулась в другую Тропу — просторную и широкую, как турнирное ристалище, как проезжий тракт в ярмарочный день.
Лишь подрагивающая пленка истонченного и растянутого, словно бычий пузырь, мрака отделяла сейчас два колдовских пути. По пленке-пузырю причудливо расплывались пятна и кольца подвижной мути, но при этом полупрозрачная преграда почти не мешала обзору.
И уж дальнейшему продвижению она воспрепятствовать не могла. Тимофей был уверен: князь-волхв порвет ее движением мизинца. Однако Угрим остановился сам и, подняв руку, остановил других.
«Чего он медлит?!» — удивился Тимофей.
«Потому что сейчас нужно так, а не иначе», — прозвучало в голове.
Князь! Угрим безмолвно общался с ним, даже не повернув головы. Тимофей отшатнулся.
«Княже? Ты читаешь мои мысли?»
«Не удивляйся, Тимофей, здесь это нетрудно. Помыслы того, кто не обучен их прятать даже в обычном мире, в тишине Темной Тропы звучат особенно громко. Как только мы переступим с Тропы на Тропу, вам уже не скрыть своих мыслей от мага, ворожеи и шамана. Поэтому войти нужно так, чтобы это уже не имело значения».
Тимофей понял только одно: надо еще немного подождать, осмотреться, выбрать подходящий момент для атаки. Самый подходящий.
Голос Угрима в голове смолк. Возможно, князь говорил сейчас с другими ратниками. А может быть, просто оценивал происходящее за последней зыбкой преградой. Тимофей подошел ближе к тонкой пленке-границе между Тропами. Сзади подтягивались и заглядывали через плечо дружинники.
На чужой Тропе их пока не замечали. Возможно, пленка была непроглядной с той стороны. А может быть, их не видели по другой причине: на чужой Тропе кипела битва.
Мелькали тени людей и лошадей. Текла кровь. Колыхались стены упругого мрака. Слабо мерцали неестественным бледновато-призрачным светом затухающие головешки шаманских костров. Разноцветными вихрями кружились колдовские искры.
Соприкасаясь с пролитой кровью, магические огоньки наливались силой и светились ярко, сочно. Кровь же быстро испарялась и впитывалась тьмою. Но все же крови было слишком много, и она не успевала исчезать. Кровь капала сверху, стекала по черным стенам, струилась под ногами людей и под лошадиными копытами.
Одолевали, конечно же, латиняне. Конные рыцари уже смяли почти всех татарских нукеров. Лишь с полдюжины уцелевших степняков прикрывали с флангов и тыла израненного шамана, перед которым громоздилась гора трупов. Но кочевники гибли один за другим.
