Руслан Мельников - Тропа колдунов
В воздухе мелькнул ярко-красный коготь, продолживший изгиб ладони.
Сталь и магия ударили одновременно. Клинок рассек свою жертву от темени до паха. Огненный коготь располовинил свою в поясе.
Неуловимо краткий миг, пока опадали части разрубленных одежд и доспехов, две застывшие фигуры стояли друг против друга, как будто созерцая деяния своих рук.
Словно опытный каллиграф окунул кисть в красную краску и провел по телу колдуна самым кончиком: линия получилась тонкой и ровной. Воина же словно охватили в талии широким поясом — черным и дымящимся.
В следующий миг две человеческие фигуры развалились на четыре части. Разрубленная плоть ямабуси взорвалась кровяным фонтаном. Из страшной раны самурая кровь сочилась едва-едва: на месте среза темнела толстая запекшаяся корка.
Примерно в этот момент Зигфрид фон Гебердорф с деревянным ларцом упал в воду.
Глава 7
— …ратников!
Окрик князя вырвал Тимофея из задумчивости и заставил отвести взор от бойницы.
Глаза Угрима блестели. По губам блуждала хищная усмешка.
— Княже?!
— Скликай ратников, говорю!
Зачем — об этом Тимофей спрашивать не стал, хотя нового штурма вроде пока не намечалось. Спросил только:
— Куда?
— В детинец. В подвалы. Брони — надеть, оружие — взять. Коней — не надо.
Какие подвалы? Какие кони?
— Ну и чего зенками хлопаешь? — хмыкнул Угрим. — Вылазка будет. Сам ведь о том просил. Пойдем Темной Тропой. Из Кощеева тронного зала. Запечатанные проходы в подземельях я уже открыл, а дорогу к залу ты знаешь. Так что собирай людей — поведешь.
Тимофей озадаченно посмотрел на князя:
— Ты же говорил, что не время нынче для вылазок.
— Так то «нынче» — оно ж когда было! — сверкнул глазами Угрим. — Когда говорил — было не время. А скоро будет самое времечко.
Князь-волхв кивнул на бойницу:
— Посмотри на латинян. Только внимательно. Ничего не замечаешь?
Тимофей долго и напряженно смотрел на императорскую рать, растянувшуюся вдоль Ищерки.
— Кажись, рыцари из задних рядов отошли в лагерь, — пожал плечами он. — Те, которые под императорским стягом стояли…
— Вот-вот, — кивнул князь, — личная дружина Феодорлиха. Лучшие из лучших. Рыцари отошли, а стяг остался. И к рыцарям этим, между прочим, уже присоединилась вся стража императорского шатра. Зачем, как мыслишь?
— Ну… может быть, они просто того… на отдых располагаются, — уже не столь уверенно проговорил Тимофей.
Теперь и ему все это показалось странным. Как-то уж очень скрытно и осторожно перемещались императорские рыцари: явно таились от татар на противоположном берегу. Да и со стен Острожца их передвижение в сгущающихся сумерках было едва-едва заметно. Не подскажи князь, Тимофей и внимания бы не обратил.
— На отдых, говоришь? — усмехнулся князь. — А почему тогда рыцари Феодорлиха лат и шеломов не снимают? Почему при оружии все в своем лагере? Почему держатся вместе? Коней почему оруженосцы не расседлывают? Почему сами с седел не слазят? И глянь-ка, Михель с Ариной тоже ведь там, с ними.
Тимофей до боли напряг глаза. Да, среди всадников затесались две пешие фигурки. Действительно: маг и ворожея.
— Что они задумали, княже?
— То же, что и мы, — ответил Угрим. — Вылазку. Во всяком случае, очень похоже на то.
— Как так вылазку? — совсем растерялся Тимофей. — Куда вылазку?
— А очень просто. Темной Тропой — в неприятельский стан. Видишь, Михель и Арина берут с собой лучших бойцов, и столько берут, сколько может быстро пройти по Тропе, — не больше и не меньше.
— И что?
— Думаю, они постараются утянуть шамана на свою Тропу и там схлестнутся с ним по-настоящему. А пока будут драться — им будет не до нас. Тут-то мы их и накроем. Сильного врага, измотанного битвой, одолеть легче.
Верно — легче. Много легче. Тимофей это хорошо знал.
— Сколько людей с собой брать, княже? — спросил он.
— Всех кличь.
— Всех?! — отшатнулся Тимофей.
— Всех, кто может сражаться. Со стен уходите тихо. Чтобы там, — Угрим махнул в сторону латинянского лагеря, — никто ничего не заподозрил.
— Княже, но ведь крепость…
— О крепости не думай — теперь есть дела поважнее. Все решится не на стенах Острожца, так что поторопись, Тимофей.
— А как же ты, княже?
— Я буду ждать вас внизу, у Кощеева трона.
— А ты… ты успеешь?
— Я-то успею, — усмехнулся князь. — Ты не опоздай.
Угрим тронул правой рукой бойницу перед собой, левой провел по воздуху, шепнул что-то… Горбатая фигура князя-волхва исчезла, будто и не было ее на боевой площадке. Там, где только что ноги Угрима упирались в окаменевшие доски, теперь темнела земля и притоптанная пыль.
Не стоило большого труда догадаться, откуда она взялась.
«Буду ждать у Кощеева трона», — сказал Угрим. Вот, значит, на какие чудеса способен могущественный кудесник в крепости, напитанной высвобожденной силой Кости.
Бойница, возле которой стоял Угрим, тоже, по всей видимости, была задета колдовством. Едва заметное колыхание воздуха свидетельствовало о том, что не зря ее касалась рука волхва.
Впрочем, дивиться было некогда. Тимофей сорвался с места.
— Спуститься со стен! — велел он первому же десятнику. — Отходим в детинец. К подвалам. Скрытно и быстро. Все отходим. Оружие — с собой. Доспехи — на себе. Передай остальным…
— А-а-а… — Дружинник, обычно понятливый и расторопный парень, недоуменно уставился на него.
— Вылазка, — пояснил Тимофей. — С вражьими чародеями биться будем.
— Из подвалов, что ли, вылазка? — никак не мог взять в толк гридь.
— Из подвалов. Князь поведет.
Больше вопросов не возникло. Ежели князь — то какие тут могут быть вопросы? Десятник кивнул и поспешил к ратникам у бойниц. «От десятка-то только половина, почитай, и осталась, — с тоской подумал Тимофей. — А сколько народу уцелеет после вылазки?»
Дружинник бросил своим бойцам несколько слов, побежал по стене дальше — к соседнему десятку. Тимофей направился в другую сторону.
* * *Подвалы детинца остались позади. Проход прежде запечатанный волховской печатью, действительно был открыт. Один за другим острожецкие ратники вступали в потаенное подземелье. Живую цепочку вел Тимофей. Позвякивало железо потрескивали факелы. Огонь сейчас горел обычный, не колдовской, а потому отчетливо ощущался запах дыма.
Некоторое время они шли по широкой галерее с узкими ходами-ответвлениями в боковых стенках. Дружинники старались не выказывать удивления. Ополченцы вели себя не столь сдержанно.
