Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – властелин трех замков
На городских воротах стража взглянула с недоумением, но товаров не выношу, а меч за плечами и молот на поясе – в этих краях что-то вроде украшений на одежде.
Те подозрительные типы расположились, как и рассказал Альдер, под укрытием невысокой, но обрывистой скалы, с дороги не видно, костер горит вовсю, багровая россыпь углей размером с булыжник, столетние дубы жгли, что ли, на таких углях можно испечь слона. Вокруг огня расположились четверо. Трое сидят в беспечных позах туристов, только что без гитары, четвертый лежит, прикрыл морду тряпкой, расслабляется, укуреныш. В рогульках длинный толстый прут, крупные ломти мяса уже начинают чернеть, дикари: огонь с дымом, кто такую гадость жрет, я не дал бы такое мясо даже Бобику. Все четверо не выглядят опасными, но я вглядывался несколько минут, пока не убедился, что отребье и есть отребье. Даже странно, что их тоже привлекли к охоте на такую опасную дичь. Или не сказали, что мы те олени, которые могут не только убегать, но и гоняться за охотниками.
Молот так и норовил сунуть рукоять мне в пальцы, словно и он может, как и тот, под который косит, но это значит, что придется убивать всех, а я все-таки существо из того мира, где хоть и насмешничают над общечеловеками, но все же не бьют направо и налево, как здесь, где народ плодится как мухи. Правда, и мрет как мухи.
Они попытались вскочить, когда я внезапно возник у костра, однако одного ногой в лицо, второго толкнул в костер, а третьего, который вскочил, саданул кулаком в морду. Четвертый, рыжий и с короткой шкиперской бородкой, успел подняться, выхватил нож, однако в моей руке уже блеснул длинный меч, и шкипер застыл в нерешительности.
Двое орали и катались по земле, оба ухитрились упасть прямо в середину костра, одежда вспыхнула, словно промасленная бумага. Третий, что сапогом в лицо, поднялся на четвереньки, я саданул снова, держа острие меча направленным на рыжего с ножом. Тот отступил на шаг.
– Лучше не двигайся, – предупредил я. – Сейчас я кроток, но я не всегда голубь мира.
Один из горящих с криком выхватил нож и бросился на меня. Коротко блеснул меч, я пропустил падающее тело мимо и снова повернулся к шкиперу.
– Я все еще ангел доброты, – сказал я. – И вы все еще можете жить…
Тот, который с разбитым лицом ползал у костра, вдруг захватил горсть земли и швырнул мне в лицо. Я на миг закрыл глаза, тут же открыл, на меня метнулось его крупное тело и с хрустом накололось на острие меча, как жирная нежная бабочка на булавку. Коротким движением я освободил меч, мои глаза все еще держат в перекрестье прицела рыжего бородача.
– Я начинаю сердиться, – предупредил я. – Вот прямо щас начинаю.
Он торопливо отбросил нож.
– Сдаюсь!.. Мы не знали, что нас послали следить за самим чертом.
– Помоги напарнику, – велел я. – И убирайтесь отсюда. Быстро.
Он вскрикнул:
– Да, господин! Как скажете, господин!
Не сводя с меня глаз, скользнул к последнему оставшемуся, кроме него, в живых, помог загасить огонь на штанах.
– В следующий раз, – предупредил я, – буду рубить сразу.
Оба испуганно закивали, а я повернулся и пошел обратно, поводя острием меча перед собой.
Глава 13
Когда я вернулся во двор, Альдер и Ревель уже запрягали коней в повозку. Клотар на своем жеребце кружил возле крыльца, горячил без надобности. Мой Зайчик отбивался копытами от пса, тот напрыгивал, угрожал ухватить за горло, взрыкивал грозно, конь всхрапывал и свирепо раздувал ноздри, но их сторонились только местные, даже Клотар уже свыкся, что звери так развлекаются.
Альдер встретил меня вопросительным взглядом.
– Все в порядке, – ответил я. – Малость прогулялся.
Он кивнул, в глазах мелькнуло одобрение.
– Хорошие там цветочки?
– Да, – сказал я. – И земля там мягкая.
– Лучше бы птахам оставить, – сказал он. – Божьи все-таки…
– Я так и сделал, – ответил я кротко.
Брат Кадфаэль прислушивался с недоумением. Взглянул на небо, где в синеве кружили два орла, потом уже три, быстро снижались, пока все не упали камнями по ту сторону городской стены.
– Брат паладин, – сказал он заботливо, – тебя не было с нами на утренней трапезе… Ты не захворал?
– Я буду учиться есть в седле, – ответил я. – Как ныне дикий друг степей калмык. И еще гунн! Это у меня обет на сегодня такой. Понял? Ты что, не знал, что у рыцарей иногда вожжа под хвост западает?
Альдер посматривал усмешливо, уже знает, сколько во мне рыцарскости, а сколько практической сметки, но бедный Кадфаэль растерялся, потом нехотя кивнул, принимая, что да, у рыцарей и не такая бывает дурь.
– Где леди Женевьева? – спросил я нетерпеливо.
С высоты седла раздался неприятный голос Клотара:
– Госпожа велела передать, что ей надо еще четверть часа, чтобы переодеться.
– Скажи, – велел я, – что если не спустится сейчас же, я вытащу ее, как ленивую служанку.
Через пару минут леди Женевьева появилась на крыльце, окатила меня взглядом, преисполненным полнейшего и просто предельного презрения, поднялась в повозку, после чего занавеска на окошке закрыла доступ вовнутрь надежнее, чем крепостные ворота Парижа ордам Аттилы в город.
Долина сразу после выезда за городские врата пошла неприятными буграми, что сами по себе вроде бы безвредны, многие даже распаханы под поля, меня же беспокоило, что не могу окинуть пространство с птичьего полета или хотя жирафьего роста. За холмом может затаиться шайка разбойников, уж не говорю о людях Грубера, потому я время от времени выезжал вперед, осматривал дорогу, по которой проедем.
Видел кладоискателей, гномов, исчезников, странных животных, которых обычно относят к нечисти, но кто на самом деле нечистью по большей части не является. Однако мышление людское прагматично: весь животный мир делится на полезный и вредный, овцы – полезно, волки – вредно, и никакие ссылки на санитаров леса не помогут. Ну а те звери, которые не вредные и не полезные, с которых ни мяса, ни шерсти, ни ценных рогов или копыт, – это просто нечисть, которую тоже надо истребить, чтобы не жрала, к примеру, нашу траву, пусть ее лучше коровы жрут.
Возвращаясь, я проезжал в сторонке от повозки, разве что перекидывался парой слов с Альдером. В последний раз он заметил многозначительно:
– Ваша милость, на горизонте дважды показывались всадники.
Смотрел он серьезно, а в голосе слышалась подсказка.
– Люди Грубера?
– Похоже.
– Приметы какие-то есть?
– С такого расстояния разве заметишь?
Я задумался, прикидывая, как этот барон-разбойник, через его владения, по сути, едем, попробует отнять добычу. Можно даже лихим налетом, если у него достаточно людей, а можно попытаться ночью, если не достигнем города и заночуем в лесу или в поле.
