Антон Грановский - Плащаница колдуна
– Разбирайте.
Первым вооружился Прошка, он взял пращу – кожаный ремень для метания камней.
– Пользоваться умеешь? – осведомился Глеб.
– А то, – усмехнулся мальчишка. – Могу белку на лету сбить.
Лагин прикрепил к поясу деревянные, обтянутые кожей ножны, из которых торчала рукоять скрамасакса. Подумал и подвесил еще одни – с кривым газарским кинжалом.
Сам Глеб был вооружен мечом и ольстрой. К спинному ремню он прикрепил колчан со стрелами и небольшим луком. Кроме меча, на поясе у него висели три метательных ножа-летуна.
Хомыч перевязал тощее тело широким поясом и подвесил на него свой меч. Выглядел он с мечом довольно потешно.
И лишь Диона ничего не взяла.
– А ты чего? – спросил ее Глеб.
Диона прищурила огромные темно-синие глаза.
– Ты сам сказал, что Гиблое место – мой дом, – тихо проговорила она. – А разве домой приходят с оружием?
Глеб усмехнулся:
– Тебе виднее. Думаю, что такой красивой нечисти, как ты, вообще не нужно оружие. Если на тебя нападут оборотни, ты их очаруешь до беспамятства, а потом высосешь из них кровь.
Глеб оглядел своих «воинов» и насмешливо проговорил:
– Команда «ух». Не думал, что нас будет так много. Ну, ничего. До Пепельного озера все равно дойдут не все.
– Если нарвемся на стаю волколаков, первым скормим Хомыча, – заявил Прошка.
– Почему меня? – забеспокоился старик.
– А ты из нас самый жесткий, – пояснил Прошка. – Пока они тебя обглодают, мы успеем далече убежать.
Глеб и Лагин засмеялись, а Хомыч сердито засопел.
– Ладно, – все еще посмеиваясь, сказал Глеб. Он взглянул на каменные арки межи, сделал размашистый охранный знак и громко произнес: – И да помогут нам боги!
– И да помогут нам боги! – хором отозвались его спутники.
Глеб вынул из кобуры обрез ружья, проверил обойму, снова сунул оружие в кобуру, взглянул на черные деревья и, криво усмехнувшись, проговорил:
– Хоронись, нечисть. Русские идут.
Глава пятая
Когда Прошка рассказывал Глебу о встреченном в лесу волколаке, он ошибался. То был вовсе не волколак, а оборотень.
Две недели назад у него не было ни клыков, ни покрытых шерстью мощных лап, и звался он Незваном Брагой. Было у него не только веселое прозвище, но и хорошая должность при посольском княжьем приказе.
Незван был обручен с дочкой своего начальника, и дожидаться бы ему спокойно свадьбы, но уж больно веселы были рассказы дружков-приятелей про шалости и утехи, которым они предавались в Порочном граде.
Первое время Незван опасался. Ну как затянет лиходелье порочное – потеряешь все, что имеешь. Оно, конечно, не золотые россыпи, но тоже ничего. Работа не пыльная. Царапай себе бронзовым писалом по бересте да гляди, чтобы ошибки или описки не случилось. Иначе новую бересту пачкать, а сего княжьи чинуши не любят.
Но чем больше Незван слушал рассказы дружков-приятелей, тем сильнее ему хотелось испробовать порочных удовольствий. По ночам стали мучить сладострастные сны, а днем не давали покоя воспоминания об этих снах. И перед самой свадьбой писарь наконец решился.
Накопив достаточно деньжат, Незван Брага порешил сделать себе подарок пред тем, как навеки связать себя брачными узами. Нанял писарь возчика с телегой и рано поутру выехал в град Порочный.
Пока ехали, на физиономии Незвана блуждала улыбка от предвкушения удовольствий, которые ждали его в кружалах и шальных домах запретного града.
Дорога была дальней, и писарь задремал. Проснулся он от того, что телега остановилась.
– Здраве будьте, путешественники! – услышал он воркующий женский голос. – Куда путь держите?
– В Порочный град, – ответил возчик. – А ты тут каким боком, красавица?
Незван разлепил веки и увидел рядом с телегой красивую рослую бабу. Одета она была по-деревенски, а в руке держала лукошко с грибами.
– От подружек я отстала, дяденька, – ответила баба, метнув быстрый, насмешливый взгляд на Незвана. – Подвезете до деревни?
Возчик кивнул через плечо на Незвана.
– Вон его спроси.
Баба повернула голову к писарю и вопросительно на него уставилась. По телу Незвана пробежала сладостная дрожь. Хороша была бабенка, ох, хороша! В голубых глазах полыхали насмешливые огоньки. Волосы были русые, тяжелые, заплетенные в тугие, толстые косы, а брови темные, ломкие.
Незван приосанился, улыбнулся и сказал:
– Чего же не подвезти. Прыгай в телегу, красавица.
Бабенка забралась в телегу, поставила рядом лукошко с грибами и поджала под себя ноги в чистеньких лапотках.
Возчик стеганул лошадок.
– Далеко ли до твоей деревни, красавица? – поинтересовался у бабенки Незван.
– Недалеко, – проворковала та. – Как через овраг переедем, так ее и увидим. Сразу за березовой рощицей да темным озерцом.
Девка улыбнулась, блеснув белыми крепкими зубами. Десны у нее были странные, будто лиловые.
Был у Незвана один недостаток: когда он волновался или нервничал, у него часто начинала идти носом кровь. Вот и сейчас сердце забилось, кровь прилила к лицу, и Незван шмыгнул окровавленными ноздрями.
Писарь привычно потянулся в карман полукафтана за платком, да вдруг остановился и испуганно уставился на бабенку. С нею происходило нечто невообразимое. Смазливая бабенка прямо на глазах у Незвана стала превращаться в чудовище.
Лицо ее вытянулось, из пор полезла щетина, ногти с тихими щелчками отлетели от пальцев, а на их местах, прямо из окровавленного мяса, поползли вкривь и вкось черные когти.
Незван не успел и вскрикнуть, а страшная бабенка уже вгрызлась острыми зубами ему в плечо. Бедный писарь заорал, вырвался, соскочил с телеги и бросился к лесу. За спиной у него завопил возчик. Вопль, однако, тут же сменился предсмертным хрипом. Видимо, бабенка вцепилась ему в горло.
А потом Незван услышал за спиной топот. К тому моменту он уже мало что соображал. Кровь потоком лилась из разорванного зубами плеча. В висках стучало, а глаза затягивала желтоватая пелена.
Пробежав еще несколько шагов, писарь Незван Брага упал и потерял сознание.
Когда он очнулся, на небе уже светила ущербная луна. Незван все еще чувствовал себя плохо, но вместе с тем в теле появилось странное ощущение силы. Погрызенное плечо больше не болело. Он попробовал подняться – и получилось. Только стоял Незван почему-то на карачках.
И тут он почувствовал голод. Страшный голод. Лес навалился на Незвана Брагу обилием запахом. По шкуре его пробежала возбужденная дрожь, а в сердце проснулась звериная жажда охоты. Преследовать, настигать и рвать! Потрошить свежее мясо и пить еще жаркую кровь – вот чего ему сейчас хотелось больше всего!
