Джордж Мартин - Танец с драконами
— А где же будешь ты, ворона? — загремел Боррок. — Будешь прятаться здесь, в Черном Замке, со своей белой собачкой?
— Нет. Я еду на юг. — Затем Джон прочел им письмо, написанное Рамси Сноу.
Щитовой Чертог словно обезумел.
Все начали кричать разом. Они вскочили на ноги, потрясая кулаками. Вот тебе и успокаивающая сила удобных скамеек . Мелькали мечи, топоры стучали о щиты. Джон Сноу посмотрел на Тормунда. Великанья Смерть прогудел в рог еще раз, в два раза дольше и в два раза громче, чем до того.
— Ночной Дозор не принимает участия в войнах Семи Королевств, — напомнил всем Джон, когда гам наполовину утих. — Не нам противостоять бастарду Болтона, мстить за Станниса Баратеона, защищать его вдову и дочь. Это существо , которое делает плащи из кожи женщин, поклялось вырезать мое сердце, и я намерен заставить его ответить за свои слова... но я не попрошу моих братьев отказаться от их клятв. Ночной Дозор поможет Суровому Дому. Я же поеду в Винтерфелл один, если только... — Джон помедлил, — ...есть ли здесь кто-нибудь, кто поддержит меня?
Рев был именно тем, на что он надеялся — шум такой громкий, что со стены слетели два старых щита. Сорен Щитолом вскочил на ноги, Скиталец тоже. Торегг Высокий, Брогг, Харл Охотник и Харл Красавец, Игон Старый Отец, Слепой Досс, даже Большой Морж. У меня есть мечи , подумал Джон Сноу, и мы идем за тобой, Бастард .
Он видел, как Ярвик и Марш выскользнули наружу, а за ними и все их люди. Это не имело значения. Больше он в них не нуждался. Он не хотел их. Никто не скажет, что я заставил своих братьев нарушить их клятвы. Если это клятвопреступление, оно мое и только мое. Затем Тормунд хлопнул его по спине, щербатая улыбка от уха до уха.
— Хорошо сказано, ворона. Теперь тащи сюда медовуху! Перетяни их на свою сторону и напои их, вот как надо делать. Из тебя еще получится одичалый, мальчишка. Хар-р!
— Я пошлю за элем, — рассеянно произнес Джон. Он осознал, что Мелисандра исчезла, как и рыцари королевы. Надо было сначала пойти к Селисе . Она имеет право знать, что ее лорд мертв . — Прошу меня простить. Поручаю тебе самому напоить их.
— Хар-р! Задание, для которого я создан, ворона. Уже исполняю!
Конь и Рори заняли свои места за Джоном, как только он покинул Щитовой Чертог. Я должен поговорить с Мелисандрой после того, как увижусь с королевой , думал он. Если она смогла увидеть ворона в буре, то сможет найти для меня и Рамси Сноу .
Вдруг он услышал крики... и рев, такой громкий, что, казалось, Стена задрожала.
— Это из Башни Хардина, м'лорд, — сообщил Конь. Он бы сказал больше, но крик заставил его замолчать.
Вель , первым делом подумал Джон. Но крик не был женским. Мужчина в предсмертной агонии . Он бросился бежать. Конь и Рори поспешили за ним.
— Мертвяки? — спросил Рори. Джон и сам думал об этом. Могли ли его трупы вырваться из цепей?
Крик прекратился к тому времени, как они добрались до Башни Хардина, но Вун Вег Вун Дар Вун все еще ревел. Великан размахивал окровавленным телом, держа его за ногу, как когда-то в детстве Арья размахивала куклой, словно дубинкой, когда ее пытались накормить овощами. Но Арья никогда не разрывала свои куклы на куски. Правая рука мертвеца валялась за много ярдов от него, и снег под ней становился красным.
— Оставь его, — закричал Джон. — Вун Вун, оставь его .
Вун Вун не слышал или не понимал. Великан и сам истекал кровью из порезов на животе и руке. Он бил мертвого рыцаря головой о серый камень башни, снова и снова, пока голова человека не превратилась в красное месиво, похожее на мякоть арбуза. Плащ рыцаря хлопал на холодном воздухе. Он был из белой шерсти, отороченный серебряной парчой и украшенный голубыми звездами. В стороны разлетались кровь и кости.
Из-за ближайших укреплений и башен выбежали люди. Северяне, вольный народ, люди королевы...
— Стройтесь в линию, — скомандовал им Джон Сноу. — Сдерживайте их. Всех, особенно людей королевы. — Мертвецом оказался сир Патрек с Королевской Горы; его голова почти полностью исчезла, но по гербу его можно было узнать так же легко, как по лицу. Джон не мог допустить, чтобы сир Малегорн или сир Брюс или любой другой рыцарь попытался отомстить за него.
Вун Вег Вун Дар Вун опять завыл и потянул за вторую руку сира Патрека. Она оторвалась от плеча, разбрызгивая ярко-красную кровь. Он как ребенок, отрывающий лепестки у маргаритки , подумал Джон.
— Кожаный, поговори с ним, успокой его. Старый язык, он понимает старый язык. Все остальные — назад . Уберите мечи, мы его пугаем. — Неужели они не видят, что великан ранен? Джон должен был прекратить это, иначе жертв могло стать больше. Они не представляли, насколько силен Вун Вун. Рог, мне нужен рог . Он увидел блеск металла, повернулся к нему. — Уберите оружие! — закричал он. — Вик, спрячь...
... нож , хотел сказать он. Когда Вик Виттлстик полоснул его по горлу, слова превратились в хрип. Джон увернулся от ножа, ровно настолько, что тот слегка царапнул кожу. Он порезал меня . Когда он дотронулся рукой до шеи, кровь потекла по его пальцам.
— За что?
— За Дозор, — Вик полоснул снова. На сей раз Джон поймал его запястье и начал выворачивать руку, пока тот не выронил кинжал. Долговязый стюард отпрянул назад, подняв руку, как будто говоря: «Не я, это был не я». Люди кричали. Джон потянулся за Длинным Когтем, но его пальцы словно одеревенели и стали неловкими. Почему-то он не мог достать меч из ножен.
Потом перед ним вырос Боуэн Марш, по щекам у него текли слезы.
— За Дозор, — он ударил Джона в живот. А когда убрал руку, кинжал остался там, куда он его воткнул.
Джон упал на колени. Он нащупал рукоятку кинжала и выдернул его. На морозном ночном воздухе рана словно дымилась.
— Призрак, — прошептал он. Боль накрыла его. Коли их острым концом . Когда третий кинжал настиг его между лопаток, он издал хрип и упал лицом в снег. Четвертый нож он уже не почувствовал. Только холод...
71. ДЕСНИЦА КОРОЛЕВЫ
Дорнийский принц умирал три дня.
Он испустил последний судорожный вздох на рассвете, мрачном и черном, когда темное небо извергало холодный ливень, превращая кирпичные улицы старого города в реки. Дождь затушил большинство пожаров, но струи дыма до сих пор поднимались из тлеющих руин бывшей пирамиды Хазкара, а великая черная пирамида Йеризана, в которой устроил себе логово Рейегаль, громоздилась в темноте, напоминая толстуху, увешанную сверкающими оранжевыми драгоценностями.
