Ellith The Shadow - Чужие миры
— А вы почему не боитесь? — тоном исследователя спросил практикант.
— А я допускаю существование пресловутых мощных-древних-заклятий-о-которых-мы-забыли только в магии крови. Некромантия постоянно развивается. Это не значит, что маги прошлого хуже нынешних, но вот по-настоящему сильные заклинания, у которых сегодня нет аналогов, едва ли существовали. Способность к проклятиям Яжина утратила годам к семидесяти, а ночную Мару я легко отведу.
— Пробовали?
— Отводил, и не раз.
Мы ехали весь день. Сперва по извилистым лесным тропам, потом по заброшенной дороге (не представляю, куда и откуда она шла), потом снова по лесу. Обедать пришлось на скаку. Вообще-то, я хотел устроить привал, когда клубок вознамерился свернуть с дороги. Но тут Шелис (последние несколько километров настороженно смотревший на все одиннадцать сторон) весьма убедительно прошипел «Сматываемся, магистр!», и мне понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что 1) я ему не «магистр», 2) он мне не архимаг Совета и 3) это манеры Аниса. Сообразив, я потребовал объяснений; выслушав объяснения, молча ужаснулся и попытался вспомнить, какая сволочь накануне указала это направление, ибо дорогу (если верить Умнику) активно использовала нечисть первой-третьей категории опасности, а окрестный лес (если верить собственному чутью) населяли элаки-лисы. Вспомнить не удалось. Когда мы отъехали подальше, Шелис обернулся, вытянул левую руку (ладонью вниз) и, растопырив пальцы, произнёс невоспроизводимую последовательность согласных, в основном, шипящих и свистящих.
— Замёл след, — поёжившись, объяснил мальчик.
К сумеркам дождь потихоньку прекратился. Из «элаковых зарослей» мы выбрались (нить клубка сразу стала гладкой), и когда очередную тропку разрезал ручеёк, я решил устроить на полянке, отороченной малинником, привал.
Шелис кое-как сполз с коня. Пошатнулся, сел на землю и закрыл глаза. Снова качнулся…
— Умник?
— Плывёт, — чуть слышно пожаловался он.
Я быстро подошёл к нему, взял за плечо и дотронулся до лба. Горячий. Эфин, как лечить простуду, я знаю только приблизительно, как лечить воспаление лёгких — не знаю вообще, а если это что-то серьёзное?
— Шелис, ты можешь определить…
— Плывёт, — повторил он.
И попытался лечь прямо на землю. Я удержал мальчишку, наклонил его вперёд (в такой позе хоть сидя задержится) и поспешно расстелил одеяло. Когда я укладывал Шелиса, тот на мгновение открыл глаза — мутный, бессмысленный взгляд и… что-то. Тень тени, призрак эфин-воздействия. Магия крови или классика? Скверно: если болезнь магическая, любые мои заклинания, даже охранные, могут войти в резонанс и ухудшить дело. И ведь замечал же эту тень раньше, болван! Только значения не придавал.
Я перебрал амулеты. Постоянных немного — от комаров, от крысовидной нечисти и от клещей. Остальные надо включать, да и эти три лучше действуют в составе круга.
Потом я долго разводил костёр из очень сырого хвороста. Шелис, укрытый двумя одеялами, лежал неподвижно, только один раз сухо закашлялся, дёргаясь на каждом выдохе. В сумке с травами нашёлся «Сбор Общий-32» — «применять при лихорадке, пневмонии, вирусных бронхитах», но каким заклинанием его приправить? На пакетиках этого не пишут, чтобы несведущие в медицине маги не баловались самолечением. А без заклинания лекарство действует слабо. Я всё же сварил для Умника полкотелка, но уверенности в том, что средство правильное, не было.
…А в лесу почти тихо, только где-то на фоне шумит в кронах ветер. Иногда тишину (и спокойствие) изгоняет унылый вой, не хотелось бы выяснять, чей, а потом тишина возвращается. Спокойствие тоже возвращается, но медленно. Ещё, шуршат кусты. Ещё, хлопают крылья, и хорошо, если это птица. Ещё, от ручья порой доносится очень странный плеск.
Тишина.
Потому что шум, вой, шорохи и плеск — это фон. Кусты — фон, спящие кони — фон. Для некроманта, настроенного на эфин-восприятие, лес — это дыра, огромное пустое пространство, ведь серые линии здесь слабы (узлов вовсе нет), голоса мёртвых приглушены, из нежити может показаться разве что привидение. Где-то в фоне засела угроза, но я не спешил превращать окружающую черноту в кусты, деревья, траву, шелесты и шорохи. Мальчишка у меня на руках дрожал, несмотря на одеяло, а я ничего не мог сделать. Только попытаться не отпустить — если вовремя замечу.
Совершенно некстати ползёт-шипит воспоминание об утреннем разговоре. Вот сейчас: дёрнется чернота, выпуская тень в белом саване — глаза слабо светятся розовым и зелёным, череп туго обтянут тонкой серой кожей, седые волосы выбились из-под платка. Я подниму руку, читая заклинание, отгоняющее мару, и тень исчезнет, а резонанс Ветлы добьёт Шелиса. Всего-то и осталось пару градусов — дальше начинает развеиваться аль-рин-облако, а если градусов будет три, разрушится кровь.
Или вот: Шелис попробует уйти, я — удержать, но не рассчитаю, перетяну, привяжу душу к трупу, создав некрооборотня безо всякой лаборатории.
Всякое может подуматься, когда чернота и тишина, и три призрачных шара лун вне туч и затмений. Когда видишь мир эфинным зрением, а неопределённость вышла на первый план. Маячит перед носом. Когда чувствуешь сперва поля, и только потом — холод и сырость. Когда ребёнок на руках — дымка защитных заклинаний, и только потом — тяжесть или ткань одеяла. Дымка; нити, ползущие…
Это куда это что ползёт?!
М-м, золотой. С… ну да, с прозеленью. Эфин, трудный цвет, но я попробовал. Согнул, отведя в сторону, большой палец свободной левой руки, скрестил средний и указательный, безымянный — прямым углом, мизинец ровно. Двадцать три ниса классикой, здесь лучше энергия без чёткого профиля. Зеленоватый иероглиф «ломать», архаичная форма.
Шелис слабо дёрнулся.
Плетёные нити лопнули легко, словно их ставил дилетант или лентяй. На секунду я увидел лабораторию леди Айны — магичка сжимает нож из дорийской шпинели, вспыхивают все камни, и слышен голос, читающий заклинание. Слов, правда, не разобрать. Морок исчез, сменившись другим: видений нет, только звуки — тихие, далёкие. Детский голос, похожий на Шелисов, монотонно произносит: «пространственно-зависимые длящиеся проклятия действуют долго пока их не оборвать и всё время ухудшают жизнь проклятого… э-э… ууу… пока настолько совсем её не ухудшат, что жить он уже не будет». Морок номер два тает медленно, я ещё слышу «А вот это не обязательно», но каким тоном это сказано, чьим голосом — не разбираю.
Кажется, что стало ещё тише, и… зябко. Жаль, что нет четвёртого одеяла. Похоже, я свалял дурака: если первый мираж — побочный результат развева проклятия, то второй я вытащил из памяти Шелиса, телепат эфинов! Хотя… сквозь такую защиту? Да и затраты, хоть и ощутимые, всё же меньше мыслечитательных. Скорее, я поймал какую-то тень событий — смахивает на четвёртый род, а может, третий (не помню классификацию).
