Вероника Никулина - Мёртвое сердце. Мёртвая рука
— Отвечу, как любой даэгор. Устраивать людской геноцид.
— Типичный даэгор. И это печально. Нет. Ты и не поймёшь…мы хотим сблизиться с людьми. А вы. Даэгоры. Нас вырезаете. Справедливо ли? Ещё и вешаете преступление других людей.
— Я не верю. Как же быть с Эмильерой?
— С ней? Отвечу правду. Аллариан, мне не за чем тебе врать. Как я говорил, есть тут и те, которые людей не выносят. В семье не без урода. И кто-то планирует масштабную резню людей аэйровийскими проклятыми механизмами. Ты думаешь, я это одобряю? Конечно, ты думаешь, как все даэгоры. Все свои действия покрываю красивыми словами….Ты не виноват. Со стороны даэгора так и происходит. Я отвлёкся. Ну так вот, Эмильера. Никто не рад тому, что здесь спрятан даэгор. Все тебя бояться. Но ты приманка. С помощью тебя я смогу выяснить, что же червячок у нас завёлся. Тебе понятно?
— Странная тактика. И долго собрался меня тут держать? Всю жизнь? Или пока не скажу?
— Все криккенёры убеждены, что я тут собираюсь на всю жизнь оставить. Но это не так.
— Да?
— Ты можешь даже не говорить. А если и скажешь правду, то мне от этого не холодно или жарко. В прямом смысле. Я подержу тебя до твоего совершеннолетия, оно наступает в девятнадцать лет? Ну да. Четыре года побудешь тут, потом тебя отпуская, при этом говоря своим собратьям, что тебе память стёрли аэйровийской проклятой магией, как оказалось и ты ничего не помнишь. Низины её погреби. Я про магию.
Тогда и сейчас мне это казалось…немного странным.
— Никто не узнает, твоя честь не пострадает и я вычислю зачинщика. А потом подумаю, как избавиться. Ты же знаешь, мы не можем убивать друг друга. И кто после этого враг, Аллариан? Кстати, ты не против, если я буду называть тебя не Алларом, а Рианом?
— Э.э. э
— Не против. Ну так вот, Риан, заранее извиняюсь за то, что тебе придётся провести тут четыре года. Мне очень жаль. Но я предоставлю для тебя лучшую комнату. Ты можешь спокойно ходить по замку. Но выбираться и пытаться бежать…Не советую. Не получится и тут много криккенёров. А если и сбежишь, то мне даже лучше будет. Как я упоминал, тебя боятся. Ты можешь всех вырезать. Кстати…а ты можешь всех вырезать-то? По тебе не скажешь.
Я замялся. Не хотелось говорить правду и стыдиться…
— Значит не можешь. Ваш клан, как всегда бесподобен. Ещё и нас упрекают в нелюбви к людям. Если бы Грегор действительно хотел бы спасти Эмильеру, он тебя не посылал бы. Но вот парадокс. Ты справился ещё лучше, чем ожидалось. И тебя выгнали. А теперь вопрос. Кто из нас больше людей ненавидит?
И тут он предлагает самую невероятную вещь. Об этом я даже помыслить не мог. Я всем говорил, что меня всему научил Александр. Но это не так. Я никому не хотел говорить настоящую правду. Только тебе, Кость. Пожалуйста, сохрани её.
Феликс тогда сказал:
— Знаешь. Так неинтересно, когда нет настоящих противников. Не буду скромничать. Я часто не появляюсь на поверхности. Потому что всегда натыкаюсь на толпу даэгоров и мне хватает секунды, чтобы с ними расправится. Даже ваша даэгорская толпа не может меня победить. А уж один на один…о чём там говорить? И я мечтаю о том, чтобы мне встретился настоящий противник…
Я навострил тогда уши:
— И?
— И им будешь ты, Риан. Я предлагаю тебе стать моим учеником. Стать достойным противником. Потому что, отпустив тебя на поверхность, я могу убить. Но я хочу боя. Настоящего боя… Ты не примешь мою сторону, я делаю себе и своим криккенёрам хуже. Ты сможешь всех нас вырезать толпами. Я даже веду свой народ на гибель. Даэгоры учатся с такой скоростью, и меньше чем за четыре, даже за три года ты будешь так владеть мечом, сколько я учился столько столетий…
И знаешь…Костя. Я тогда подумал, и слова Феликса меня убедили. Я тогда подумал…А какой даэгор за меня возьмётся, что я и в правду могу стать сильнее. Я стал его учеником… И я не говорил об этом никому. Только тебе.
* * *— Наверное, я поступил…
Знаешь, Аллар, после того, как клан обошёлся с тобой и как ты потом смог туда вернуться…Я бы на твоём месте встал бы на сторону криккенёров, — честно отвечает Костя. — не вижу ничего плохого. Это действительно стало хуже только Феликсу. Тебе же не просто так же поставили там, на площади, памятник? Я верю, что не просто. И ты там продержался все четыре года?
— Нет. Три с половиной. Феликс был прав, я научился за три года. Остальные полтора я оттачивал навыки. Просто…помнишь я упоминал о фигуре в балахоне? Это была Кордилина… Я её узнал, лишь после нашего побега. На ней была маска, которая там не снималась, она не помнила, кто такая, лишь знала, что она Розенэри. И я никак не мог подумать, что это была….Лина. Мы сбежали за пределы замка. Это было странно. Замок, висящий над пропастью, из которой иногда вырываются языки пламени. Это был самый первый, близкий к реальному миру, круг. Вверху сменялись различные картины, ночи, дня, зимы, лета, осени, весны, цветущей, лозы, работающих людей… Разные картины и завораживающие. Я оттуда переместил нас с Линой прямо….на совещательный стол клана. Стол, естественно, развалился… А потом пришлось долго объяснять, что произошло и просить не убивать Кордилину. Она тогда была в маске. Но её кто-то сорвал. И я едва всех там не убил за Лина. В общем, удалось из той передряги выйти. Меня и даже Лину взяли в клан. Руководство тогда сменилось. Грегор погиб, на его место стал Мельш. Всё нормализовалось. И тогда я подумал, что слова Феликса-лишь выдумка, скрашивающая реальность. Но после своего…возвращения я ни разу не был в клане. Меня берут сомнения. Очень тяжёлые.
— Кстати. Аллар, а откуда у тебя…такая экзотичная внешность? Я был маленьким, когда был нормальным…внешне, но точно помню не таким ты родился.
— Ну первыми изменились глаза. Когда, Лина была ещё жива, мы изначально не особо ладили…Когда-то я к ней пристал, и она в испуге ослепила меня зелёно-розовой вспышкой. Потом я мучился полдня и скажу честно. По заслугам получил. Но на цвет глаз это не повлияло. В криккенёрском дворце я опять встретил Лину. Она сказала, что на мне висит магическая плёнка, из-за которой я ослепну через несколько лет. Естественно, я попросил её снять. Ну она и сняла…Только вот одним глазом не вижу. Левым. Кстати. Символ, на щеке, означает нашу расу. И его мне поставили в клане после посещения криккенёрского дворца. Как бы соглашение, что я в ответе за действия криккенёра, то есть Лины. Остальные шрамы в боях. А вот волосы побелели где-то лет в двадцать. Когда я попытался обезвредить один аэйровийскую ерунду. Тогда и крылья потерял. Могу рассказать ту историю.
— Давай.
Глава в главе или воспоминания 3. "Трубочка".
