Вероника Никулина - Мёртвое сердце. Мёртвая рука
Всё закончилось хорошо. Два человека стали счастливыми. Я же навещал их потом, и не раз убедился, что сделал тогда правильный выбор. Задание сделал даже лучше, чем предполагал. Хотя я так тогда и полагал…Но тогда такая гордость захлестнула меня. Я сделал задание блестяще.
* * *— Кстати…А Маше тогда лет пять было? — переспрашивает Костя, на что отвечаю:
— Да.
— Ну вроде же история хорошо закончилась же…И ты блестяще справился с заданием.
— Так считал только я, — признаюсь. И неожиданно вновь вспоминаю ту обиду. Точнее я тогда назвал это предательством, — И моей самоуверенности не было конца…
Глава в главе или воспоминания 2. Феликс.
Переместился тогда сразу же в наше Место. Зачем ещё где-то было задерживаться? Вошёл в зал совещаний, абсолютно счастливый. Но был встречен холодным взглядом Грегора. Помимо его, тут было ещё два незнакомых даэгора. И я их узнал. Они был из московской конторы по междумировому денежному переводу!
— Что ты делал в Астрале? В Москве?
— Получал сведения, — моя радость стала постепенно улетучиваться.
— Зачем?
— Чтобы получить сведения… — глупо ответил я.
— Юнец… Что за сведения ты искал?
— Да так…Несерьёзные. — почему-то я не хотел говорить.
— Так. Что он там искал? — спросил Грегор у двоих сотрудников, а один из них потолще ответил:
— Вы понимаете…Мы не можем вам больше сказать.
— Что?! — глаза тогдашнего предводителя клана стали огромными(я про себя позлорадствовал). — Этому…этому….сказали, а мне нет?!
— Мы клану можем сведения предоставить лишь один раз. Таковы правила. А теперь мы возвращаемся, — и они исчезли.
— Так….-таким взглядом можно было и испепелить на месте, — юнец…Низины тебя погреби, что ты делал в Москве?! И где Эмильера? В Ортеге-Шипе её нет.
— Она в Астрале, в абсолютной безопасности, — я лишь невинно посмотрел в потолок.
Это вывело из себя Грегора. Он подбежал ко мне и, схватив за горло, приподнял.
Этого я точно не ожидал. Радость сменилась гневом…
— Да ты хоть знаешь, что сделал?!
— Спас будущую царицу Севера.
— Ты…ты…ослушался приказа! И знаешь, что за такое бывает?! — он стал меня душить. Я тогда стал задыхаться. Возможно бы тогда и погиб, если бы не появилась Жанна.
— Что ты делаешь?! Совсем с ума сошёл? — Она вырвала меня из рук Грегора, — ты же его едва не убил!
— Это было бы лучше для него. Он ослушался приказа. Эмильера на Астрале, а не в Ортеге-Шипе. Вся эта подготовка пошла насмарку!
— А разве так не лучше? — осторожно спросила Жанна.
— Нет. И он больше не состоит в этом клане. У тебя есть возражения, Жанна? Или тоже захотела вылететь?
Она виновато посмотрела на меня и ответила:
— У меня нет возражений, Грегор.
— Вот и отлично. А ты сейчас же вон.
Вот на этом и закончилась карьера кланового даэгора. Я проклял тот день. Я был так разочарован во всём. И такая обида жгла душу! Сделал лучше другим, но вышло боком себе. Но тогда я не обижался на Оксану и Эмильеру. Я обижался на клан, что вот так подло поступили. Да и вообще всё оказалось тогда разочарованием. Даже жизнь.
Вышел за ворота города и просто сел на снег. Мне хотелось замёрзнуть. Насмерть. Может быть Грегор был прав? И ведь я же знал, что все самоубийцы становятся криккенёрами. Своеобразная месть бы вышла. И что было бы тогда, когда из даэгора я стал бы ходячим трупом? Но история не имеет сослагательного наклонения. Меня тогда остановили.
— Ты уверена, что это тот даэгор? — раздался сзади мужской разговор. Незнакомый.
— Тот, — уверенно ответил женский. Без эмоций. Неожиданно я понял, кто у меня за спиной стоит. Они. Криккенёры. Я резко встал и развернулся. Но даже и рассмотреть не смог, кто это был, как один из пары вырубил меня.
Очнулся я в другом месте. В сидячем положении на кожаном кресле…Прикрытый бежевым пледом. И осмотрелся кругом. Небольшая комнатка с уютным камином, над которым висел пейзаж, около него было и другое кожаное кресло. Правда в этой комнате источником света был только камин, окон тут не было. И фигуру, сидящую, напротив себя я не разглядел. Но приятная дружеская атмосфера царила тут. Мама о таком кабинете и мечтала. Тяжёлый дубовый стол, огромный камин, цветной коврик около него и пейзажная картина. И всё в тёплых шоколадных оттенках…
Сначала я не понял, куда попал. Вроде поймали криккенёры. А если вспомнить рассказы о наших врагах, то я должен был как минимум оказаться в пыточной камере со свисающими даэгорскими руками и жуткими инструментами пыток. И всё залито кровью… А на деле я оказался в уютной комнатке с камином. Может все эти даэгорские похождения просто приснились тогда? Мне удалось спасти царицу…Звучит слишком, чтобы быть правдой. Тогда я подумал так. Но потом сразу пришло на ум, где же я тогда могу быть. Я скинул плед и обнаружил, что меня переодели. Или я сам? На мне была одета ярко-красная туника, чёрные штаны и сапоги, а поверх белый плащ с пряжкой в виде снежинки. Так. А где моя одежда? Я поискал глазами и нашёл. Висящую на решетке камина. Наверное, просыхала. Я же в снегу долго просидел.
Чёрный, красный, белый…Это любимые цвета Феликса… Так мне говорил Александр. Так значит…всё не приснилось? Тогда…как объяснить всё это гостеприимство? Может все рассказы даэгоров-это байки? Мои тогдашние размышления прервала фигура.
— Добрый день, Аллариан, — минуты мне тогда хватило, чтобы узнать этот голос. Это была моя будущая убийца- Лилиан Вертернейдж.
* * *— Что?! Ты же вроде говорил, что это моя матерь! — воскликнул Костя.
— Да…это она. Также она Блоурен. Которая в последствии, управляя мной, попыталась захватить Эрвуа и после поражения попыталась избавиться от Марии, но я попал под удар…Это она. Она после смерти стала…нормальной. И тогда это мне тоже казалось очень…неожиданно.
Костя несколько минут пытался прийти в себя. От такого бы заявления меня бы тоже парализовало. Наконец он пробормотал что-то невнятное:
— Аллариан…теперь я тебя понимаю…это…такой удар…моя собственная мать оказалась…убийцей…сначала…твои родители…потом ты…
Теперь меня шокировало последнее заявление. Теперь я впал в ступор, в очень и очень глубокий. Сначала я просто удивился…А потом меня стало сжигать всего без остатка..:
— Так это не было несчастным случаем в горах?! Так это она сделала?! Она….она…поплатиться за это! Она ответит по полной! Да она будет молить лишь о быстрой смерти! Она сгорит в самых низших кругах низин! Да сам разрушитель проклянёт её! — волна злобы сжигала изнутри, я встаю и со всей силы ударяю по ни в чём неповинной берёзе…Она падает. — Она…она… — у меня перехватывает дыхание, я не могу говорить. и злость меняется болью. Очень острой и не проходящей болью. Я яростно, до крови, кусаю губу, не давая вырваться злым слезам. Едва не захлебнувшись собственной кровью, я снова сажусь на скамейку.
