Эн Варко - Повелители драконов. Книга 2. Пронзая ветер
— Пли! — прокричал в рупор блестящий офицер.
Густой тучей смертоносные стрелы обрушались на толпу. Солдаты хладнокровно расстреливали мечущихся людей, охваченных пламенем. Запасы стрел казались неиссякаемыми. По мостовой заструились кровавые реки.
— Сваливаем, — пробормотал бледный Шут и, спрыгнув с дерева, нырнул в подворотню.
Ланетта последовала за ним.
Они нашли Папашу Мота, сидящим в полупустой трапезной. Хозяйка гостиницы протирала посуду и расставляла ее в шкаф. Она обрадовалась, увидев Шута, и бросилась наливать ему и его друзьям в кружки вина.
— Как Игра? Ой… Линь, расскажешь мне чуть позднее, а то надо проследить, как там с ужином. Скоро народ начнет прибывать.
Шут покачал головой.
— Не начнет. Там сегодня была такая мясорубка! Будет счастье, если еще кто-то уцелеет.
Хозяйка побледнела, а встревоженный Папаша Мот потребовал объяснений.
Шут рассказал о трагических событиях, предварительно успокоив Папашу, что он видел Ртуть и Ужика, когда они уже вырвались из толпы. Хозяйка заплакала, уткнувшись ему в грудь, и он гладил ее по спине, не произнося больше ни слова.
В этот вечер тренировок не было. Линнок без труда убедил Папашу Мота покинуть город.
— Сейчас может начаться все что угодно. И уж наверняка никому не будет никакого дела до представлений. Надо ехать в другой город, — говорил Шут, и Папаша Мот согласно кивал.
Как только Ртуть и Ужик, запыхавшиеся и бледные, влетели во двор гостиницы, повозка сразу тронулась в путь.
Костер души
Папаша Мот нещадно гнал лошадей. Остановил их лишь в полночь, когда от бедных животных начал валить пар. Съехав с дороги, они нашли уютную лужайку, спрятанную от лишних глаз кучерявой рощей. Здесь было все, что нужно усталым странникам: сухие ветки в лесу для огня, ручеек с чистой водой для завтрака поутру, небольшое лесное озерко для купания. Пока циркачи разбивали лагерь, Шут и Ланетта вызвались заняться измученными лошадьми. Они распрягли несчастных работяг и тщательно обтерли их ветошью, после чего, не торопясь, повели их в сторону озера. По дороге к ним присоединился Коросс, вновь принявший человеческий облик.
Если бы не теплое фырканье мерина, которого Ланетта вела на поводу, девушка замерзла бы от холода молчаливого отчуждения, которое излучали ее спутники.
— Поверь, Линь, я не влиял на толпу, — прервал молчание Коросс. — Да и не смог бы. В нынешнем состоянии из меня маг никакой.
— Какое это теперь имеет значение? Я сам приложил ко всему этому руку, — горько отозвался Шут.
— Нет, Линь. Все было очень хорошо спланировано. Дрова для костра были уже заготовлены, просто ты раньше инициатора бросил спичку. Только и всего, — возразил Коросс. — И я очень боюсь, как бы сегодняшнее представление не стало предвестником более серьезных событий.
— Почему ты так думаешь? — безразлично спросил Шут.
— И у вас, и у нас есть лица, заинтересованные в развязывании военных действий. Это хорошая возможность попытаться совершить перестановки среди Домов внутри наших государств. В Кроссе есть много желающих, воспользовавшись волнениями, заявить свои претензии на трон Верховного Правителя. В Митриле же, в отсутствии Диогэла, Дом Откровения, как я понял, тоже проявляет подозрительную активность.
— Ротэль в роли Верховной Правительницы? Что ж, теперь это все меня не касается. Я предатель, изгой и убийца, — прошептал Линнок.
Ланетта, сочувственно дотронулась до руки друга, но он не заметил этого.
— Коросс, расскажешь, что ты знаешь о родителях Линнока? — спросила девушка, чтобы как-то отвлечь Шута от грустных размышлений.
Коросс вздохнул:
— Вряд ли это Линю понравится. Особенно сейчас.
— Это еще почему? — тотчас подозрительно осведомился Шут.
— Потому что по матери ты кроссец, Линь. Поэтому тебе так хорошо дается лицедейство и цирковое искусство.
— И кто она? — глухо спросил Шут.
— Имя я тебе пока не могу сказать, чтобы не компрометировать эту, и без того несчастную женщину. Я слишком хорошо помню, как она плакала, когда тебя еще младенцем забирали от нее. Но я могу свести тебя с ней, если ты обещаешь мне ни словом, ни жестом не намекать ей о том, что ты ее сын. Пока я не разрешу тебе этого.
Шут зло фыркнул:
— Какое интересное предложение! Чтобы узнать, кто моя мать, я должен, во-первых, поехать с тобой в Кросс (прихватив, разумеется, с собой Лани), а приехав, издали испытывать припозднившееся сыновне обожание к женщине, на которую ты ткнешь пальцем.
Коросс пожал плечами.
— Да я, собственно, и не настаиваю. Я обещал рассказать кто ты, и рассказал, что мог. А ты можешь делать с этой информацией, что хочешь.
— Я хочу послать твою информацию и тебя вместе с ней куда подальше, — вспылил Шут.
— Линь, но ведь Коросс хочет, как лучше, — робко заметила девушка. — Все равно в Митриле сейчас небезопасно находиться…
Взгляд, который бросил на нее Шут, несмотря на темноту, был почти осязаемый. Он шумно выдохнул, а потом очень спокойно передал поводья своего мерина девушке. Не говоря ни слова, он пошел назад в сторону их лагеря.
Ланетта вздохнула. Она сама еще не отошла от того, что увидела на Храмовой площади, и представляла, как тяжело было Линноку. То, что они последнее время натворили, вполне могло быть квалифицировано как подрывная деятельность в пользу Кросса. А узнать вдобавок, что сам являешься наполовину кроссцем! Тут было от чего сорваться. Но Коросса ей тоже было жаль. Он казался таким одиноким. Ей не хотелось его сейчас бросать.
В молчании, они подошли к озеру.
— Хочешь искупаться? — предложил Коросс девушке. — Обещаю, тебя никто не потревожил.
— Но моя маскировка…
— Она все равно не сможет вечно держаться. К тому же быть неприметной тебе точно не грозит. Я видел, какой цирковой костюм Шут тебе приобрел. Давай, Лани, иди. Это освежит тебя. А я пока займусь этими клячами.
Она благодарно кивнула. Это как раз то, что сейчас ей было нужно больше всего на свете. Отойдя подальше, Ланетта пугливо огляделась по сторонам. Вокруг царила безмятежная тишина и покой. Вода была теплая, как парное молоко. Вдоволь наплескавшись, Ланетта вернулась к Короссу и села рядом, наблюдая за ним. Быстро и со знанием дела молодой человек укладывал ветки и кору деревьев аккуратным шалашиком. Щелчок, и костер вспыхнул, сразу охватив дрова со всех сторон, освещая лицо Коросса.
— Коросс, сколько же тебе лет, если ты видел Линя младенцем? Мне казалось, что мы все приблизительно одного возраста.
— Так и есть.
Почувствовав удивление Ланетты, он объяснил:
— Меня не было на Эоле пятнадцать лет. Все это время я был в Башне. Потом еще три года я провел, запершись в своей лаборатории, чтобы создать межмировой портал. Но в Башне времени не существует, а зашел я туда в восемнадцатилетнем возрасте. Так что физически мне не больше двадцати одного.
