Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король
И когда от меня никаких вестей, то Барбаросса не выдержал… То ли сам, то ли поддался уговорам своих лордов, но важно ли это? Они вторглись в земли, что под моей защитой, вытеснили с боями мои войска, тем пришлось отступить в Вендовер, увозя и эльфийку, и теперь я просто обязан реагировать на оскорбление…
Не отомщу, как они это понимают, — потеряю всякий авторитет и уважение. А здесь с уважением теряют и власть.
Я только-только смежил веки, как Бобик, исполняя обязанности петуха, громко и сладко зевнув, подошел к кровати и встал на меня передними лапами, придавив, как бревнами.
— Чего? — спросил я спросонья.
Он повернул голову к двери. Я вслушался, в самом деле кто-то переступает с ноги на ногу. У Бобика такой слух всегда, а у меня, когда сильно сосредоточусь.
— Вот сам и принимай, — буркнул я.
Он опустился на все четыре, подумал и пошел к двери. Я сбросил одеяло, сел, зевая и потягиваясь, а в дверь деликатно стукнули.
— Зигфрид, — крикнул я. — Почему ты его не зарубил на месте?
Дверь приоткрылась, Зигфрид просунул голову, ехидно заулыбался, видя меня сонного и всклокоченного.
— Колебался, — объяснил он. — Вдруг не совсем одобрите…
Я махнул рукой.
— Впусти. Это Альбрехт, он с утра безобидный.
Он сказал удивленно:
— Верно. Мне бы так видеть сквозь двери!
— Бесстыдник, — сказал я.
Альбрехт вошел свеженький, одет с иголочки, щеголеват, но это у него всегда, на лице жадное нетерпение.
— Ну как маршруты?.. Доброе утро, ваше высочество.
— Не трусьте, граф, — сказал я. — Вы отправитесь с первым же отрядом. На то Плато Лягушек…
— Ракушек, ваше высочество.
— Сюзерену нельзя указывать такое, — сказал я, — пусть Ракушек, какая разница? Может быть, лягушки той эпохи носили на спине ракушки?.. Или на животе, чтобы не царапать пузо? Лягушки, как и люди, тоже разные бывают.
— Простите, ваше высочество, — сказал он смиренно, — я так-то не подумал, что раньше могли жить другие лягушки.
— Потом, — сказал я, — попрете без остановок дальше на юг. Там я вас встречу. А карту забирайте прям сейчас. У кого головы дырявые, пусть сделают себе по копии, а то заблудятся.
В комнате для завтрака свечи по моему приказу зажжены все, здесь уже помнят мои странные вкусы, слуги и управитель по завтраку неподвижно застыли у стен.
Слуга распахнул двери и провозгласил в пространство:
— Ее Высочество принцесса Аскланделла!
На пороге появилась императорская дочь, полная спеси и высокомерия, все та же мощная башня волос, умело перевитая лентами, бледное и нежное лицо, на котором особенно грозно смотрятся не по-женски густые черные брови, пусть и красиво изогнутые, как древки натянутых луков, а приковывающие внимание глаза стали как будто еще светлее, в них нет голубизны, во всяком случае, не больше, чем в льдинах на вершинах самых высоких гор.
Однако, как мне почудилось, в ее обычно бесстрастном и холодном взгляде промелькнуло нечто теплое, во всяком случае, я ощутил, как оно вошло в меня и разлилось по груди.
За нею вошли все три фрейлины, Джоанна тайком улыбнулась мне, однако Аскланделла отослала их небрежно-властным движением пальцев.
Я вскочил и, опережая слугу, отодвинул ее кресло и выждал, когда ее высочество принцесса и дочь императора Вильгельма изволит подойти к столу.
Поблагодарив меня таким же кивком, как поблагодарила бы и слугу, она села и выжидающе посмотрела большими внимательными глазами.
Я быстро пробормотал молитву, ограничившись только первым куплетом, и она с видом удовлетворенной добродетели взялась за нож и ложку.
По ее лицу не прочесть, рассказала ли Джоанна, как провела ночь, но, уверен, рассказала. А если и попыталась приврать, то Аскланделле не соврешь, я вообще-то не уверен, смогу ли успешно соврать я сам, а это уже уровень просто зашкаливающий.
Возможно, она и привела с собой фрейлин лишь для того, чтобы показать лишний раз, что фрейлины — это ее служанки, у них нет от нее тайн.
У меня мелькнула мысль, что сама Аскланделла могла и послать Джоанну ко мне в постель, только с какой целью, вариантов настолько много, что, если все буду перебирать, останусь голодным.
На этот раз не создавал в ее тарелке никаких лакомств, эта ночь и разозлила, сейчас кажется почему-то, что моя воздержанность именно от того, что это Аскланделла и послала Джоанну в мою постель. Это как-то обидно даже, снова она на облаке, а я копаюсь в навозе, да еще и вот так на виду, это вообще ни в какие ворота.
Она несколько раз поднимала на меня взгляд, я держу морду, как тот утес среди волн, что диким мохом оброс, но, чувствую, все же понимает что-то или улавливает, а кому это понравится.
— Ваше высочество, — произнесла она тихо, — чувствую по вашему задумчивому сопению, что вы уже седлаете коня.
— Ваше высочество, — ответил я, — вы потрясающе правы, что меня, честно говоря, убивает.
— Правда?
— Нет, — уточнил я, — больше пугает! Сперва пугает, потом убивает. Наповал. Как это у вас получается?
— Женская интуиция, — ответила она. — Хотя нужна ли какая-то интуиция, чтобы понять по вашему лицу и сопению, о чем думаете?
— То есть, — сказал я, — ваша интуиция всего лишь наше мужское простодушие?
— И не только простодушие, — ответила она и посоветовала: — Кушайте, ваше высочество. А то нас очень уж внимательно рассматривают, а вы этого не любите.
Глава 2
Я быстро зыркнул по сторонам. Кроме слуг в комнате уже выстроились вдоль стены Альбрехт, Клемент, Мидль, Сулливан и еще около десятка лордов, ибо присутствие при завтраке сюзерена считается великой честью.
Мерзавцы, сразу отвели взгляды. По рожам вижу, все еще надеются, что у их лорда что-то наладится с дочерью императора.
Да я лучше с айсбергом…
— А вы пейте, — посоветовал я. — А то, знаете ли… Тоже смотрят!
— Вот видите, — сказала она наставительно. — А что вы такое пьете?
— Тоже вино, — ответил я. — Хотите?
— Хочу, — ответила она просто.
Я создал пару фужеров с гранатовым соком и виноградным, у обоих настолько насыщенные цвета, словно и вправду вино.
Аскланделла отпила из одного, из второго, взглянула на меня с вопросом в прекрасных глазах на абсолютно безмятежном лице.
— Да, прекрасное вино, — произнесла она. — Не туманит голову, верно?
— Мне нужна ясная голова, — ответил я. — С вами же общаюсь!
— Спасибо за комплимент, ваше высочество.
— Это не комплимент, — пояснил я.
— А что?
