Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король
Я запнулся, он взглянул остро и спросил:
— А что насчет принцессы?
— Принцесса Азаминда, — ответил я, — первая принцесса, которую я увидел! И сразу же отдал ей сердце. Как и принято в рыцарстве, чисто, верно и платонически. Я безумно страшусь разрушить как-то по-глупому это божественное очарование, а я еще как могу…
— Когда явитесь, — продолжил он, — и увидите, что это скромное захолустье?
— Примерно так, — согласился я тяжело. — Все мы нуждаемся в чем-то высоком и светлом, что выше нас… для меня это Азаминда как идеал чистоты и невинности, король Шарлегайл — идеал благородства, его жена, безумно красивая и молодая Шартреза — идеал верности, Беольдр — идеал верного вассала, которого не раз подбивали занять трон престарелого брата… Потому я трусливо избегаю Зорра! Даже не потому что… а больше потому, что им тоже, наверное, неловко увидеть меня в облике принца, готовящегося стать королем.
Он слегка искривил губы.
— Вы слишком чувствительны, мой принц… что почти король.
— Смотря для кого, — огрызнулся я. — С вами, дорогой Альбрехт, я толстокожее ста тысяч бегемотов! С вами иначе нельзя. Азаминда — это другое!.. У меня душа сразу обесшкуривается и как бы вся в трепетную бабочку в лунном свете…
— Это толстые такие, — спросил он деловито, — мохнатые?
Я ощетинился.
— Почему мохнатые?
— Ночные, — объяснил он обстоятельно, — все толстые и мохнатые…
— Сами вы мохнатый, — сказал я угрюмо. — Вообще мы все обмахнатели в походе. Война всех мохнатит, рогатит и зубатит. А взад трудно, на войне понимаешь, что жить можно, оказывается, проще, чем когда жил трудом праведным. Давайте карту, нужно распределить, кому куда, как только сойдут снега и подсохнут дороги.
Он вытащил из чехла на стене самую большую карту, я помог расстелить и придержал края со своей стороны.
— Ее высочество Аскланделла, — сказал он медленно, — как-то обронила, что если сразу из Генгаузгуза подняться на Ракушечное Плато… не смейтесь, ваше высочество, но все говорят, что там несметное количество морских ракушек! Словно, в это поверить трудно, те места были морским дном.
Я процедил сквозь зубы:
— Почему нет? Багровая Звезда… Это случилось в предыдущий раз.
Он повел пальцем по карте.
— Если подняться вот здесь, дальше по верхогорью сотни миль каменистой дороги в сторону юга. Вполне утоптанной, там никогда не бывает половодий.
Я поморщился.
— Снова Аскланделла… Сведения надежные?
— Да, — ответил он. — По крайней мере, она пока что все говорила точно. Дорога не такая уж и высокая, но там в самом деле снег даже в самые снежные зимы не задерживается, сдувается вниз в долину. Если туда подняться, то по сравнительно сухой дороге, главное — твердой, можно двигаться почти месяц, а за это время и внизу в долинах все подсохнет.
Я сказал с надеждой:
— Если все так, часть армий можно сразу отправить на юг.
— По прямой?
— Часть прямо, — ответил я, — часть на юго-восток. На меня не смотрите, я снова помчусь вперед и буду вилюжить, я же такой, непредсказуемый, что так пагубно и потому так важно для политика. Нужно заскочить по дороге в Бриттию. А там и в Гиксию. Все-таки принц-регент…
Он посмотрел настороженно.
— Сэр Ричард?
— Ах да, — сказал я, — дорогой Альбрехт, вы будете смеяться, но третья ваша дочь… тьфу, что это я, будете смеяться, но я еще и принц-регент!
Он заулыбался, потер ладони.
— Это уже что-то! То просто принцы, хотя один другого выше по титулам, а принц-регент… это уже власть! Хотя… Гиксия?.. Разве там на троне не лорд Теоденль?
Я поморщился.
— У вас из-за удаленности Сакранта весьма устаревшие сведения. После того как король Фреадор, чересчур обожавший охоту, погиб, власть захватил и объявил себя королем некий северный землевладелец, как говорят — не самый крупный, этот самый лорд Теоденль. Уцелевшие два принца, Дрогон и Винхельм, прибегали ко мне и просили помощи, но я, как вы знаете, отказал. Может быть, даже по вашему совету? Ладно, не опускайте глазки. В Гиксии тут же вспыхнула война между теми, кто поддерживал Теоденля, и теми, кто против. Оба принца погибли, как и Теоденль, а власть захватил лорд Стокбридж, объявил себя королем, но и он процарствовал недолго… В общем, гражданская война разгоралась все жарче, и тогда лорды, которым никак не удавалось сговориться, кого же на трон, решили, как часто делается, пойти на компромиссный вариант…
Он сказал живо:
— Понятно. А саму корону не предложили?
Я усмехнулся.
— Нет, всего лишь должность принца-регента. А королем будет малолетний сын Стокбриджа Теодорих, сейчас ему семь или восемь лет.
— Все равно это власть, — сказал он авторитетно. — Как воспользуетесь? Ухватите загребущими корону?
— Не знаю, — признался я. — Но корону у них хватать не буду точно. Это получается, что воспользуюсь их доверием. Я хоть и политик, но не настолько же демократ?
— А как тогда?
— Корону ухвачу этой же весной, — сказал я твердо. — Другую.
— Ваше высочество?
— У других, — пояснил я.
Он все еще смотрел непонимающе, но на лице проступала дикая радость, чистая и ничем не замутненная.
— Ричард, — выдохнул он, едвали не впервые пользуясь правом называть меня по имени, — наконец-то… Сколько я ждал… Сколько все мы ждали!
— Надо, Альбрехт, — ответил я со вздохом, — надо. Ухвачу, надену на голову и топну. Ногой. А потом велю. У меня столько накопилось для повелевания!
— Боюсь и представить.
— То-то, — сказал я. — Ладно, идите, граф, вице-канцлерствуйте, а я пока проложу остальные маршруты. Войск у нас многовато для одного Сакранта…
Он поднялся.
— Я тоже так думаю, ваше высочество. Пора думать, как стать властелином мира.
— Идите вы туда, — вырвалось у меня, — со своими шуточками, куда я послал принцессу!
Он радостно охнул.
— Правда? Поздравляю, ваше высочество! Совет да любовь…
— Идите, — сказал я, — пока я вас не убил.
Он сказал от двери:
— Не засиживайтесь, ваше высочество.
— Как получится, — буркнул я.
Часть вторая
Глава 1
Выпроводив вице-канцлера, хотя какой он вице-канцлер, когда король Леопольд вернулся и сел на трон, я обошел стол, на стене над ним зажег еще пару свечей. Люблю, когда горят все свечи. На меня интимный полусвет, когда на столе жалко тлеет одна дохлая свечечка, навевает только сон, а когда свет яркий, кровь бежит быстрее по всему телу, иногда попадает даже в голову, и в этих случаях я мыслю весьма интенсивно и борзо.
