Юлиана Суренова - Книга 3_Город богов
– Да.
– Тебе придется прибегнуть к помощью силы… – караванщик недовольно качнул головой.
– Не мучай себя. Что бы там ни было, я все равно поступлю так, как считаю нужным, и ты не сможешь мне помешать, – он склонил голову на грудь. – Принеси рукописи…
– Сейчас… – Атену ничего не оставалось, как подчиниться. Он уже повернулся, направляясь к командной повозке, но задержался, замешкался, не в силах уйти, не задав еще один вопрос, пришедший ему на ум, однако медля, сомневаясь, стоит ли, ведь, казалось бы, все уже было обсуждено.
– Что еще тебя беспокоит? – Шамаш первым заговорил с ним, как часто случалось в подобных случаях.
– Этот город, – Атен поморщился, – может быть, нам не стоит в нем ничего покупать?
Если все здесь пропитано духом смерти…
– Тогда вы нарушите свое же решение. А, принимая его, ты был во многом прав.
Однако… Думай сам. Как бы ты ни поступил, это ничего не изменит.
– Но почему?!
– Чем строже охраняется тайна, тем больше страх, что о ней узнают. Страх заставляет видеть то, чего нет, предчувствовать возможное и верить в нереальное.
А все это вынуждает совершать ошибки.
– Шамаш, я не понимаю… Ты говоришь, что я прав и в то же время ошибаюсь… Я хочу знать, в чем моя ошибка! Ведь было что-то, почему Ты не хотел давать нам слово! Если дело в той опасности, которая, – он не мог не вернуться к этой мысли, несшей в себе больше страха, чем все переживания минувшего дня. "Нергал – Его главный враг. А когда речь заходит о Губителе, возможно все самое ужасное… Мы не должны были… Боясь поссорить Шамаша с госпожой Кигаль, мы совсем забыли о Его врагах… Простым смертным не справиться с богом… И все же… Надо будет попросить Лиса и дозорных позаботится хотя бы о том, чтобы Ему не угрожали слуги Губителя. С ними-то мы сможем сражаться…" – Я не смогу остаться в стороне, если кому-то из вас будет угрожать смерть. Мне не хотелось давать слово, зная, что я все равно буду вынужден его нарушить.
Поверь, мне было нелегко сделать это…
– Спасибо за искренность… – Атен не знал, радоваться ему или огорчатся. У него в голове все перемешалось, так что он был не в силах ни в чем разобраться…
– Я всегда искренен. Торговец, в моих поступках нет ничего удивительного. Разве я не говорил, что ради спасения добрых людей готов переступить даже через закон?
– Да, – караванщик вздохнул. Ему было нечем возразить. Кто он такой, чтобы спорить с богом? Тем более что он все яснее и яснее видел, что путь, выложенный его благими пожеланиями, ведет прямо к Губителю.
– Не суди меня, но и себя не осуждай. Помни: ваше решение было правильным. Мы оба правы. Но только наполовину. Есть предел, грань, становящаяся заметной лишь когда к ней подступают вплотную. До этой грани принцип невмешательства спасителен, после – губителен.
– Шамаш, позволь попросить Тебя… Я знаю, что не имею на это право, и, все же, ради каравана, ради тех, кто любит и почитает Тебя… Чувства слепят мои глаза, сомнения, страх, предчувствие беды… Я боюсь не заметить этой черты. Прошу Тебя, когда мы подойдем к ней… Будет всего лишь один миг, один шаг… Не останется времени на разговоры, рассуждения и споры…Так вот, прими тогда решение. Не за нас, а ради нас, – его слова, глаза, мысли были полны мольбы и колдун, как бы ему того ни хотелось, не мог отказать.
– Да будет так, – проговорил он чуть слышно.
– Спасибо! – наконец-то хозяин каравана смог снять со своих плеч груз непосильной для него ноши! Затем он вновь нахмурился, вспомнив о Черных легендах и той угрозе, которую они несли в себе. – Я схожу за рукописями, – он поднял глаза на начавшее темнеть небо: – Странно, неужели уже вечер? Мне казалось, что сейчас лишь чуть больше полудня.
– Здесь время идет быстрее. Такова природа смерти.
– Да… "И будет век короче мига"… – караванщик сглотнул комок, подкативший к горлу. На его лбу вновь выступили капельки холодного пота, а память лихорадочно пыталась отыскать слова заговора Ассалухи, защитника от демонских чар. – Я…Я пойду, – он повернулся, спеша завершить разговор, в страхе натолкнуться на что-то еще, неизвестное прежде, и ужасное в своей непонятности.
Если о чем он и по-настоящему жалел в этот миг, так это о том, что ему не удалось сохранить казавшегося теперь столь желанным и спасительны неведения.
Глава 5
– Да будут вечны твои дни, – седовласый служитель склонился в низком поклоне перед Хранителем, восседавшем на троне, который возвышался над пустынной, погруженной в полумрак залой.
Хозяин города был невысок и худощав, имел длинные темные волосы, тронутые сединой, резкие острые черты лица. Из-под густых бровей сверкали холодным блеском большие выпуклые глаза. Долгие бессонные ночи заставили покраснеть веки, легли серыми складками-тенями, увеличивавшими морщины.
Обычные для мага золотые тона в одежде были заменены на ярко-алые. Может быть из-за этого, или же тому виной неровное мерцание, исходившее от стен зала, подобных тонким граням стекла, за которыми бушевал пламень огненной воды, но Хранитель выглядел зловеще, вместо того, чтобы быть символом покоя и радости.
Его глаза… Смотревшему в них казалось, что в прорезях век трепещет, рвется на волю бурлящая кровь, впитавшая в себя всю силу подземных миров.
– Подойди, Абра, – хрипловатый голос скрипел, словно старая покосившаяся дверь. – Ты пришел сказать, что все готово для жертвоприношения? Надеюсь, обряду ничего не помешает?
– Все готово, хозяин, – приблизившись к трону, жрец остановился, не спуская глаз с лица своего владыки.
Маг смотрел на него, не мигая. Любой другой на месте служителя, ощутив на себе этот взгляд, бросился бы в страхе бежать прочь. Жрец же выдержал его. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Я верен тебе, Ярид, – когда он говорил это, его голос звучал ровно и твердо.
– Знаю, – глаза мага сощурились. Кровь быстро ушла из них, словно впитавшись в веки, позволяя зрачкам принять обычный карий цвет. – Так что, старина, ты хотел мне сказать?
– В город пришел новый караван.
– Да, – маг откинулся на спинку трона, устало прикрыв веки. – Я заметил. И что же?
– Рукописи…
– Ты видел их? – прерывая жреца, вскричал маг, который мгновенно собрался, насторожился, целиком уходя во внимание, не желая пропустить не только ни одного слова, но даже интонации, мимики, жеста.
– Нет, – нахмурившись, жрец чуть наклонил голову, – но я говорил с хозяином каравана.
В его поведении было множество мельчайших деталей, не говорящих ни о чем по отдельности, но способных многое объяснить, соединяясь воедино.
– То есть? – хозяин города с трудом сдерживал нетерпение.
