Константин Нормаер - Сезон колдовства
Похлопав по рассохшемуся боку телеги, страж приблизился к слепцу и внимательно изучил бледное, испещренное трещинами лицо. Я проследил за его неуверенными движениями: вероятность, что отец Титсум сумеет разглядеть в пленнике частицу мрака, была велика.
— И кого же вы привезли к нам, благороднейший брат Патрик? — уточнил он.
— Настоящего лоботряса, — лишь отмахнулся мой приятель. — Мельник из пригорода Фрауце, кличут Гербертом Ворчуном.
— Хм, а зачем кляп и веревки? Неужели все дело в его сквернословие? Или буйный нрав?
— Это было бы меньшим из зол, — приложился к знаку Всевышнего Патрик.
— Что же тогда? — удивился страж.
— Внутренние страдания, — будто заговорщик прошептал Патрик. И ведь не соврал. — Наш мукомол одержим неким злым духом. Больше года эта тварь терзает его израненную душу, оставляя в покое лишь по великим постам и в страстную пятницу.
— Тогда может быть стоило его хорошенько запереть, — насторожившись, тут же предложил Титсум. — Вот смолол бы он мешков сто, глядишь и прошел бы его паршивый недуг. Ведь всем известно: тяжелый труд очищает голову гораздо лучше, чем полночная молитва.
— Возможно ты и прав, — не стал спорить Патрик. — Но день Возрождения уже завтра, вот я и решил за раз очистить этого несчастного не только от исчадия, но и от грехов.
Если до этих слов привратника явно забавлял наш разговор, то услышав о великом празднике — нахмурился и раздраженно заскрипел зубами.
— Решил поиграть в благородство? — с издевкой поинтересовался Титсум.
Патрик добродушно кивнул и осенил себя знаком.
— Прости, но мне что-то слабо верится в подобное рвение, — нахмурился привратник. — Говори живо, зачем притащил сюда это отрепье?
Патрик вздохнул, покачал головой, словно соглашаясь с тем, что не смог провести опытного привратника. Затем осторожно посмотрел по сторонам, и склонившись над ухом Титсума, шепнул:
— Ваша правда, отец-распорядитель. Не спроста я это затеял. Водится за мной одно пригрешение.
— Вот как? И какое же? — удивился привратник.
— Было дело, — стыдливо опустил голову Патрик. — Ввели меня в искушение будь они неладен!
— Рассказывай, не тяни, — потребовал Титсум.
Для пущего эффекта мой приятель тяжело вздохнул и выдал заготовленную по случаю историю.
— Случилось это на ярмарке в Бригге. Вместо того, чтобы передать пару бочонков вина в местную обитель, как мне было поручено, я загнал их местному виноделу… Вот такие вот дела, отец-распорядитель.
Страж долго молчал о чем-то размышляя, а затем разразился громогласным хохотом:
— Ох, порадовал ты меня, брат Патрик. Ни дать ни взять настоящий воришка, — заливаясь от смеха, выдал страж. — Скажи, а как же тебе удалось наши помои втюхать местному дельцу?
— Как-то оно само-собой получилось. Проявил немного красноречия…
— И сколько же ты выручил? — поинтересовался привратник.
— Десять гульдов за бочонок, — честно соврал Патрик.
— Сколько-сколько? Десять?! И зачем ты только в монастырь подался?
— Так оно ведь удачно-то первый раз получилось, — пожал плечами монах.
— И ты решил добрым делом проступок перекрыть, — догадался привратник.
— Так и есть, — вновь кивнул Патрик.
Похлопав его по плечу, Титсум наконец обратил внимание на меня. Подошел ближе, приподнял глубокий капюшон и уставился на мое худое лицо.
— Так, а здесь у нас что? Кто таков?..
— Это брат Святус, отшельник из дремучего Гряда. Я повстречал его на пути из Бригге. Направляется в обитель Марты-горемычницы на праздник Урожайного Хваленья.
— А у твоего попутчика что своего языка нет? — меня коснулся подозрительный взгляд привратника. Я молча наблюдал как он тщательнейшим образом изучает мою пыльную одежду, все дыры и потертости. Даже въевшиеся на вечно пятна привлекли его внимание.
— Где говоришь вы повстречались?
— В пригордке Фрейчера, — мгновенно откликнулся Патрик. — А не отвечает он, потому как немой. Толи в виду болезни, толи благодаря данному обету, кто его разберет. Скажу только, что за последние три луны, он так ни одного слова и не обронил.
— Ни одного слова, говоришь, — задумчиво повторил Титсум.
Повертев головой, он нашел взглядом двух плечистых воинов, которые наблюдали за нами с невысокой надвратной башни.
Я заметил их еще на подходе. Опасные ребята: мрачные балахоны с красными крестами, лица скрыты глубоким капюшонам, под которым, если присмотреться, виднелась черная маска палача. Вооружены монахи-бойцы тоже довольно внушительно — осадные арбалеты в половину человеческого роста и обоюдоострые мечи с широкой рукоятью в виде спасительного креста. Раньше я сталкивался с такими довольно часто, кажется они именовали себя Искупителями. Но как бы они себя не называли: их методы были далеки от всех существующих принципов милосердия. В отличие от инквизиторов они не утруждали себя получением признания. Все было гораздо прозаичнее. Прочитав короткую молитву, искупители приводили приговор в исполнение любым удобным для себя способом. Четвертование, обезглавливание или иное изуверство, — избавить мир от зла, довольно простая задача, и способ ее достижения абсолютно неважен. Настоящие убийцы обряженные в благочестивый наряд праведников. Иного определения для них у меня просто не существовало.
— Вар, Кил, а ну-ка спускайтесь! Надобно проводить наших гостей до их крохотных опочивален, ха-ха, — махнул бойцам привратник.
Дождавшись пока искупители окажутся рядом, святой отец открыл свой молельный томик, выбрал нужный стих и начал последнюю, самую главную проверку.
Его мелодичный голос воспроизводил длинные, певучие фразы на языке Забытых предков. Я часто слышал, что таким образом представители духовенства выявляют в своих рядах отступников, но воочию наблюдал впервые.
Услышав Обличающую песнь, связанный нами проводник напрягся и мгновенно попытался избавиться от кляпа. Я увидел как шея слепца вздулась и пошла венами, а возле век возникли глубокие рытвины. Уже через пару секунд его затрясло в порыве неведомого припадка. И как закономерный итог — из ушей и носа фонтаном хлынула кровь.
Для привратника этого действа было вполне достаточно: он резко остановился, удовлетворенно кивнул и закрыл томик священной книги.
— Что ж, похоже ваш мельник и впрямь нуждается в обряде, — констатировал он.
— Проводите наших гостей в Северное крыло, — обратился он к воинам. — Только не напрямик. Ступайте по Вороньей лестнице, не хочу чтобы мельника узрел кто-то из высоких особ…
