Эва Бялоленьская - Ткач иллюзий
«Опоздавший на экзамен?» — формальности ради спросил надутый Говорун, хотя ответ мог быть только один.
Мальчик неуверенно кивнул головой.
«Вы еще принимаете кандидатов?»
Маг увидел в его глазах столько затаенной надежды, что вдруг смягчился и даже выдавил из себя легкую улыбку. В конце концов, перед ним все-таки стоял не преступник, а обычный подросток, которого угораздило столкнуться именно с потомком рода Брин-та-эна. Такая встреча редко бывала приятной.
«Ты все страшно напутал, парень. Похоже, любишь ты порисоваться. Сначала побег, а теперь возвращение с еще большим шумом. Но, по крайней мере, ты сам вернулся, и нам не пришлось силой тащить тебя сюда».
«Искра выздоровел?»
«И даже очень быстро. Мы передвинули ему срок сдачи, и он уже ходит в шарфе».
«Это был несчастный случай. Я не знаю, как это произошло, и совсем этого не хотел». — Мальчик пробовал оправдываться.
«Я знаю. И только поэтому ты не будешь наказан. А что касается экзамена, то завтра мы посмотрим, чего ты стоишь. Если уж тот смог сдавать позднее, то и ты можешь».
И только тогда парнишка понял, что в состоянии ответить на улыбку, а маг удивился, как сильно изменилась его угрюмая, ожесточенная физиономия, когда ее осветило выражение радости.
* * *— Кто-нибудь из вас видел что-то подобное?
Такие и похожие выражения звучали повсюду в Замке, если двое или трое его обитателей собирались вместе. Кабачок в приятном прохладном полуподвале не был исключением.
— Не видел, — согласился Ветер-на-Вершине, покачав головой, а потом от души рассмеялся.
— Где они сейчас?
— В сарае под стеной с западной стороны. Мальчишка не хотел оставлять дракона одного, а вдвоем они не поместились бы ни в одной комнате. Ничего, поспят на соломе. Теперь они там сидят и отдыхают, а половина замковой прислуги толчется вокруг и пробует подглядывать в щели. А весь город уже гудит от сплетен.
— Я им занес еды… ну и то, что оставил тут Наблюдатель, — добавил хайг. — А утром отведу мальчишку в Лотосовый зал.
* * *Сарай оказался вполне привлекательным местом. С одной стороны там хранился разнообразный садовый инструментарий, а с другой лежали вязанки соломы и сено. Внутри стоял очень приятный запах. Сквозь щели в деревянных стенах заглядывало солнце. В воздухе кружилась золотистая пыль. Пожиратель Туч со вздохом глубочайшего удовлетворения тут же развалился на сене и принялся старательно вылизывать чуть треснувшее крыло. В небольших окошках под крышей то и дело мелькали чьи-то любопытные лица, но достаточно было короткого рыка, и они немедленно исчезали, точно задутое пламя свечки.
Полакомившись половинкой барана, дракон пришел в великолепное настроение. Камушек задумчиво обгрызал лепешку. Оказалось, что Белобрысый перед отъездом оставил сумку с вещами мальчика в Замке, и горец, который, видимо, назначил себя опекуном странных гостей, притащил и ее.
«Его зовут Ветер-на-Вершине», — сообщил Пожиратель Туч.
«Кого?»
«А того облизанного. Сказал, что он тоже маг».
Камушек удивленно поднял брови.
«А шарфа не носит».
«Медный тоже не носил, — возразил дракон. — Видишь, как все хорошо складывается? Завтра ты получишь свою голубую тряпку и перестанешь себя грызть».
«Еще не известно. Или получу, или нет».
Камушек подозревал, что его приняли бы гораздо более прохладно, если б не присутствие Пожирателя Туч, уже сама величина которого вызывала уважение. Оскорбленные старшины Круга могли вообще не допустить его до экзамена. Наказать, запереть где-то и вообще сделать с ним все, что захотят.
Камушек оценивающе посмотрел на приятеля. На него самого давно уже не производили впечатления драконьи зубы и кроваво-красные глаза, но другим людям Пожиратель по-прежнему должен был казаться жутким чудовищем. Одно ясно наверняка — его появление в Замке долго будут помнить.
Кожаная дорожная сумка, потемневшая от старости, с вытертыми углами — некрасивое, но добротное старье; вид ее вызвал вдруг столько воспоминаний о покинутом доме, что у Камушка сжалось сердце.
Он отстегнул пряжки. На самом верху лежал вчетверо сложенный лист. Парнишка тотчас узнал знакомый почерк Белобрысого.
«От Наблюдателя Белобрысого Ткачу иллюзий Камушку. Сынок, я пишу тебе на тот случай, если гвардия Круга отыщет тебя раньше. Если ты читаешь эти строки, то ты наверняка уже в Замке. Надеюсь, что ты здоров и в безопасности. Ничего не бойся, только прошу тебя, не делай больше глупостей. Ребенку розгой вбивают разум в голову, но ты уже для этого слишком большой. Тебя уже будет трепать сама жизнь, надеюсь, не слишком болезненно. Спроси о маге по имени Ветер-на-Вершине, поскольку он очень хороший человек, хотя и великий оригинал. И не задирает нос перед такими простаками, как мы. И, несомненно, поможет тебе и делом и советом. Я же теперь возвращаюсь домой, поскольку и работа меня ждет, и здоровье слабеет. А болеть уж лучше в своей кровати, а не в чужой. Что бы ни случилось, возвращайся домой, потому что я жду тебя, сынок, и очень скучаю».
Мальчик дрожащими руками снова сложил письмо. Белобрысый написал «сынок», хотя Камушек был только его воспитанником. Маг никогда не требовал, чтобы Камушек обращался к нему как-то иначе, чем просто знаком имени. Отцом же был человек, чей прах давно уже смешался с землей на окраине далекой деревеньки. Камушек его почти не помнил. В памяти осталось только несколько обрывочных расплывчатых картинок — чьи-то длинные ноги, затуманенное мужское лицо, склонившееся над ним с высоты (ведь он был тогда так мал). Колючая щетина. Пара рук, терпеливо сплетающая ремешки… вот и все. Только это называлось для него именем Туча. Это Белобрысый терпеливо укладывал детскую ручку, державшую перо, отвечал на сотни самых странных вопросов, лечил разбитые колени, и, кажется, только его и волновали детские чаяния и печали Камушка.
Камушек уткнулся лицом в руки. Он чувствовал себя ужасно — себялюбивый, неблагодарный… он не стоил той любви, которую ему подарили, ничего не ожидая взамен. Ему и в голову не пришло послать хоть пару слов домой, чтобы опекун не волновался за него. И неужели он и в самом деле не мог называть Белобрысого отцом? Это же такая мелочь… Возможно, Белобрысый ждал этого, хотя раньше никогда не выдал этого своего затаенного желания. А ведь он, без сомнения, имел право так называться.
Пожиратель Туч перестал вылизываться, внимательно приглядываясь к мальчику.
«А ты чего это?.. Снова протекаешь?»
«Нет… только мне так грустно, — ответил Камушек. — Ты иногда скучаешь по дому?»
