Gamma - Цели и средства
А он не был взрослым, он был мальчик, задерганный и затравленный, четко уяснивший, что несчастье с ним случилось из‑за собственной безалаберности, и приученный каждую мысль и каждое движение одергивать – его это или твари, сидящей в нем?
Минерва поила его чаем с вареньем и рассказывала, и спрашивала, и снова рассказывала. О школе, о директоре, о будущей учебе и о том, что будет его деканом, если, конечно, он захочет на распределении.
Кажется, он начал шептать «Гриффиндор», еще когда шел к табурету.
Во время третьего чаепития он попросил, если можно, тоже молока, а варенья можно совсем не класть, и Минерва поздравила себя с успехом.
Потом было первое полнолуние на новом месте, и когда луна поднялась высоко, Минерва махнула в Хогсмид – проверить, как там мальчик, и не удивилась, когда на обратном пути из «Трех метел» ее встретил Альбус с тем же вопросом. Пришлось превращаться. Он выслушал ее рассказ, покивал своим мыслям и заключил со вздохом:
— Жаль все же, что никто не может составить ему компанию. Я уверен, будь кто‑то рядом, сознание не уходило бы так глубоко.
— Не могу, – призналась Минерва. – Слишком большая разница. Ему друзья нужны, а не старая кошка.
Альбус фыркнул насмешливо на «старой кошке», и некоторое время они молча шли к Хогвартсу. Потом он окликнул Минерву:
— Что скажешь о новом преподавателе по защите?
Минерва пожала плечами. Что о нем говорить, если на следующий год опять будет новый?
— Он спросил меня, стоит ли рассказать ученикам об анимагах, – продолжал Альбус. – Третьему курсу о них рассказала Вильгельмина. Как‑то странно, ты не находишь, Минерва? Кто во что горазд… Может, лучше бы ты сама рассказала? Первокурсникам, на трансфигурации. Кто лучше тебя знает? Да и им не будет так скучно спички в иголки превращать, пусть видят вершины.
— Да трансфигурация‑то ни при чем… – начала Минерва.
— А уход за магическими существами при чем? – резонно возразил Альбус.
Так Рем получил компанию. Впрочем, о тайных умениях своих подопечных Минерва узнала позже, а тогда просто радовалась, что Рем нашел себе друзей. Чаепития стали редкими, а потом и вовсе прекратились, но он был прежним – открытым и славным, и именно к нему в первую очередь она обращалась, когда отчитывала неугомонный квартет.
Он был таким в школе и после, в Ордене, до ужасной ночи Хэллоуина. Потом Минерва видела его только раз, на общем собрании, когда Альбус распустил Орден до худших времен, и следующая встреча случилась только через двенадцать лет. Одним августовским днем Альбус сообщил о новом преподавателе защиты от темных искусств, и в учительскую шагнул поседевший и потрепанный мужчина, в котором не осталось и следа ни от испуганного мальчика с чашкой переслащенного чая, ни от сорвиголовы Рема, мародерской совести. Минерва пригласила его на чай и приготовилась расспрашивать о годах отсутствия и скитаний, и сочувствовать, и вспоминать, и лишь через час разговора обнаружила вдруг, что рассказывает, делится и дает советы, а Рем слушает – и замечательно, кстати, фыркает, хмурится и сочувствует.
Волк как есть, осторожный, одинокий и вполне самодостаточный, – только поди разгляди его за всеми этими треснутыми чашками, вежливыми улыбками, шоколадками и восторженными слухами: «А как он Пивза… А как он Снейпа…».
Эван и дешевая стрижкаВолосы на затылке отросли и неприятно цепляли высокий ворот свитера. Эван взъерошил их и пробормотал под нос:
— Подстричься бы…
Чарли услышал.
— Подстричься в смысле подстричься или к Ольге? Если к Ольге – топай в «Змея», портал до Бухареста каждый вечер в полвосьмого. А если подстричься, то Штефу попроси. За двадцать грошей она тебя обкорнает и побреет, а за пятьдесят сделает модельную стрижку.
Эван побренчал мелочью в кармане и сунул нос в камин.
— Лавка сувениров. Домнишоарэ Штефо…
Чарли негромко гоготнул за спиной. На правах старожила он неизменно радостно потешался над Эвановой манерой всем выкать и всех титуловать. Впрочем, саму домнишоару любезное обхождение вполне устроило, и она пообещала явиться через четверть часа и обстричь домнула Эвана, как он пожелает.
Камин полыхнул через десять минут, но вылез из него Корнелиу.
— Скидываться будете?
— На что? – вздохнул Чарли.
— На утренний груз. Пятнадцать дукатов убытку.
— Если не ошибаюсь, Тодорова собиралась вычесть из зарплаты у того, кто Ромашкин вольер забыл закрыть, – заметил Эван. – Неужели концов не нашла?
— Ты, я смотрю, никогда не ошибаешься, – хмыкнул Корнелиу. – Всеслав ее не закрыл. Вот мы и скидываемся, на круг гроши выходят.
— По сколько? – вмешался Чарли.
— По сколько не жалко.
Чарли потянулся к кошельку.
— Ты, Лысый, не сопи, никто тебе в карман не лезет, – заговорил Корнелиу. – Не хочешь – не участвуй. У Слава и так ползарплаты на его отраву уходит, а ему это триста лет не надо, он ее из‑за нас пьет. Его после каждого полнолуния еще сутки кидает.
— Вот с этого б и начал, – пробормотал Эван, быстро взглянул на взнос Чарли и добавил столько же. Корнелиу молча исчез в камине.
— Слав жаловался, аптекарь опять новый, – примирительно заговорил Чарли, – и зелье варит хуже прежнего.
— В загон чего лезть, если кидает, – не сдавался Эван.
— Так Ромашка же! Она, по–моему, кроме Всеслава, вообще никого на дух не переносит.
Чарли умолк, потому что камин снова полыхнул, и на этот раз из него выбралась Штефа с новым, замечательным и уже дважды успешно примененным заклинанием ультрамодной стрижки, и очень огорчилась, что Эван предпочел банальную стрижку под машинку.
Потом, свежий и подстриженный, он еще посидел у стола, выстукивая сложный ритм по обложке румынского словаря, нацарапал список ингредиентов на клочке пергамента, вычеркнул те, что были на аптечном складе.
— Лысый, задолбал стучать, – ругнулся Чарли. – Петь не можешь – свисти, что ли. Тоже мне, Орсино Трастон…
Эван кивнул и снова сунулся к камину.
— Лаборатория. Домнишоарэ Дрэджеску…
— Флорика!
— Флорика, – уступил он.
— Чего?
— Вы не могли бы заказать в аптеке вот эти составляющие для аконитового зелья? Я попробую его приготовить. Если испорчу, возмещу стоимость.
Флорика присела у камина, посмотрела сочувственно:
— Эван, я пыталась, три раза, у меня ничего не вышло. Даже если цвет и вкус получались приблизительно как в описании, оно все равно не работало. А та гадость, что Слав покупает, конечно, ужасная, но хотя бы действует как надо.
— Если бы она действовала как надо, его б не кидало. Закажите за мой счет.
— Ладно, – вздохнула она. – Не тычь мне свою бумажку, а то я не знаю, что для аконита нужно. Закажу.
