Gamma - Цели и средства
— Лили и Меджнун – надеюсь, это они не забыли? – фыркнул Смит и сложил фотографии аккуратной стопкой. Помолчал, кажется, глядя на верхнюю. – Смешная рубашка.
— У него тоже. Хотя я в маггловской моде не разбираюсь… По мне так оба смешные. И живые. Не из патоки. Или это я не понимаю ничего и не разглядел великой любви в школьной дружбе? Не знаю, Эван. Я с ним ведь тоже не общался. Не с шестнадцати лет, а вообще – хоть и пытался, потом уже, когда в Хогвартсе работал, да, видать, не смог убедить… – он хмыкнул, подбирая слово, – в искренности намерений. Но Лили‑то я знал. Она любила Джима. Но ей очень не хватало друга – с которым они когда‑то вместе драили кубки в Наградной комнате.
Рем стукнул палочкой по чайнику, дождался, пока тот засвистит, — и только тогда Смит выпрямился и сунул стопку фотографий ему в руки.
— Держи свое сокровище. Я вот вспоминаю, про этого вашего национального героя говорят, что он был смелый, изворотливый… Что там еще? Мастер зелий, гений шпионажа. Но никто не говорит, что он был умным. Может, неспроста, Люпин? Дурак он был. Прости, если задел твои чувства столь резким отзывом.
— Тебе со стороны, наверное, виднее, – вздохнул Рем. – Чаю хочешь еще?
— Хочу, – Смит вдруг резко поднялся с кресла, потянулся чуть ли не с хрустом, дернул шейный платок, завернул манжеты. – Только давай я сам заварю, а? Хорошее ты существо, Люпин, но чай делаешь скверный, не то что твоя теща. В каком маггловском борделе тебя научили заваривать чай в пакетиках? Дай сюда чайник. Тонкс!
Тонкс отпрыгнула от дверей, с грохотом свалила вешалку и с виноватым видом появилась на пороге, мол, я ничего, я на кухне была и задумалась.
— Чай зеленый в доме есть? – Смит обернулся, бодрый, с кривой – на здоровую половину лица – ухмылкой, и Тонкс впервые увидела, что у него обожжено не только лицо, но и руки до локтя. То‑то он их раньше прятал под манжетами…
Смит перехватил ее взгляд на свои пятнистые предплечья и хмыкнул.
— Это не волчанка. И не заразно.
Чарли Уизли и близость нефритового кубкаСмит сидел за столом, подперев голову рукой и уставившись на фотографию.
— Герой–любовник, – проворчал он. – Ромео, мать его…
*** *** ***
— Эван, – Чарли потянулся и зевнул, – а на кого это ты так орал, что горло сорвал?
— Не твое дело, – хмуро просипел Лысый и туже затянул шарф.
— Да знаю, – вздохнул Чарли. – Мое дело девушек охмурять. Ты хоть уверен, что эта штука подействует?
— Если сперма качественная и правильно заморожена, то подействует, – пожал плечами Лысый.
Сперма норвежского гребнеспина стоила хоть и дешевле, чем самец норвежского гребнеспина, но все равно чертовски дорого.
— Пакет только один, мальчики, – заявила Mama накануне вечером. – Испортите – сами будете оплодотворять!
Через окно в лабораторию донесся пронзительный визг, переходящий в рычание, а затем глухие удары.
— Стойло‑то выдержит? – прищурился Лысый.
— Должно… – рычание повторилось, и Чарли поморщился. – Когда ж она успокоится наконец!
— Период охоты длится от двадцати четырех до девяноста часов в зависимости от возраста и физического состояния самки, – монотонно процитировал Лысый. – В твоих интересах отработать процедуру к утру. Не успеешь к овуляции – с директора станется удержать стоимость выводка из твоего жалования. Спермы как минимум – это была, если не ошибаюсь, твоя идея с искусственным осеменением.
— Не ошибаешься, – Чарли с досадой захлопнул справочник по гинекологии и прошелся по комнате. – Ты, мать твою, никогда не ошибаешься и вечно бухтишь. Где только тебя Ольга выкопала такого?
— Там больше не осталось… – Эван глухо закашлялся, морщась и держась за горло, и потянулся к фляжке. – Я к тебе в напарники не напрашивался, сам позвал.
Чарли промолчал, мысленно пожимая плечами. Работая с драконами, учишься терпению, но Лысый, когда на него найдет, бывал просто редкостным занудой. И Чарли, как соседу по комнате, приходилось брать удар на себя.
— Прости, погорячился, – улыбнулся он, приняв виноватый вид. – Норберта кого угодно достанет. У тебя не осталось той настойки от головы?
— На столе, коричневая бутылка, – буркнул Лысый, уткнувшись носом в справочник. – «Самку фиксируют в специальном станке и перед осеменением обмывают наружные половые органы с помощью губки чистой теплой водой, орошают раствором фурацилина или фуразолидола, насухо вытирают, раскрывают половые губы и вводят обеззараженное фламбированием и охлажденное стерильным физиологическим раствором теплое влагалищное зеркало». Фламбирование, к–кретины… Меня только одно интересует: автор этого трактата хотя бы раз имел дело с течной самкой норвежского гребнеспина?
— А что такое фламбирование? – почесал затылок Чарли.
— Облить спиртом и поджечь, – Лысый покосился на холодильник с заветным пакетом. – По моим подсчетам, нам придется тащить к ней в стойло не меньше галлона спирта плюс тампоны и прочее топливо. Полыхнет – мало не покажется.
Чарли схватился за голову.
— И чем я думал, когда в это ввязывался?!
— Думал? – Лысый повел бровью. – Не замечал за тобой подобной привычки.
Норберта начала утихать на следующий день к обеду, и Чарли со вздохом приладил за спину ранец со спермопакетом и баллон с обеззараживающей жидкостью.
— Главное, шланги не перепутай, – пробасил Корнелиу, наблюдавший за процессом экипировки. – Обкончаешь ей всю задницу почем зря…
— Сам смотри под нос ей не суйся, – беззлобно огрызнулся Чарли. – Еще целоваться полезет, потом алименты пополам будем выплачивать.
— Вы готовы? – осведомился Лысый, в сотый раз перебирая свой контейнер.
— К этому невозможно быть готовым! – Чарли закатил глаза и подхватил метлу. – Пошли!
— Может, ей заткнуть все‑таки пасть от греха, а? – с сомнением в голосе проговорил Корнелиу, разглядывая зафиксированную дракониху. Первая течка всегда протекает особенно бурно, а Норберта была в отменной форме – и ее поведение не сулило осеменаторам ничего хорошего.
— Исключено – отрезал Чарли. – В процессе полового акта у самки возможен неконтролируемый выброс пламени. Она себе глотку сожжет, и Mama нас с потрохами съест.
– Mama страшнее любого дракона, – усмехнулся Лысый. – У нее огневая зона не ограничена.
— Перед смертью не надышишься, – оборвал их Корнелиу. – Давайте!
Чарли подхватил метлу, и они аппарировали к задней стене стойла.
— Логичнее было бы ее развернуть, – прошипел себе под нос Лысый.
— Угу, и перестроить весь станок, – ответил Чарли. – Пасть заткнуть недолго, а как ты от хвоста бегать будешь, я бы посмотрел.
Вопреки сложившемуся мнению, самая опасная часть дракона – это не огнедышащая пасть, а хвост. Массивная дубина в пару центнеров, покрытая чешуей и усеянная шипами, которой этот родственник крокодила легко сбивает с ног быка. Обычно хвост фиксируют, прижимая к земле, а при ректальных и им подобных процедурах дракона попросту усыпляют, однако при искусственном осеменении самку усыплять нельзя, чтобы не снижать температуру, а потому хвост Берты был задран и привязан тросом и парой заклинаний к потолочной балке, что Берте явно не нравилось. Она беспокойно ворочалась, насколько позволял станок, и то и дело дергала хвостом, проверяя трос на прочность. Чарли вооружился мокрой губкой и взлетел на метле к… «к объекту», – мысленно договорился он сам с собой.
