Петр Верещагин - Испытание Тьмой
Легенды Средиземноморья называли вас титанами, приписывая некоторым из вас могущество, сравнимое с мощью Богов; саги Северных Стран говорили о первом племени, сотворенном из камня, тогда как прародителей человечества, Аск и Эмбла, породили деревья (занятно, что почти такие же сказания ходили на твоей родине) – и «люди камня» считались уничтоженными в эпоху Великого Потопа. Все сказания имеют схожие корни… порой забавно наблюдать, как одно событие – скажем, сражение четверки драконоборцев с супружеской четой драконов-оборотней – ложится в основу шести разных мифов.
Забавно – и страшно.
Потому что, изучив в процессе этого наблюдения законы построения преданий, начинаешь замечать под наслоением поэтических образов – истину. Такую истину, что от нее хочется убежать, не оглядываясь. Даже тебе, повидавшему множество разных ужасов.
Однако страшно не то и не столько то, что проглядывает под покровом легенд; страшно то, что это иной раз ухитряются разглядеть и те, кто в этих тонких материях, что называется, ни ухом ни рылом, а настырность и талант Ищущего имеют. Почти четыре столетия тому назад один из таких, подписавшийся «Абдул аль-Хазред», создал Книгу Демонов, «Ал Азиф», и описал в сем манускрипте добрую половину ритуалов, способных вернуть Древних в наш план бытия. Ладно бы он был обычным фанатиком-оккультистом: их тексты, заполненные религиозным вздором, довольно просто интерпретировать в любом угодном толкователю направлении. Увы – аль-Хазред обладал своеобразным, но четким аналитическим умом (и как тамошние Адепты проморгали потенциального чародея?) и поведал только голые факты. В поэтической форме притч, излюбленных жителями Востока, – но именно факты, а не свою интерпретацию оных.
Орден Паука, еще один след слизистых щупалец Древних, мог торжествовать победу. В его оккультной библиотеке манускрипт «Ал Азиф» оказался, в общем-то, единственным стоящим руководством, однако все прочие конкурирующие направления не имели и этого. Примерно век назад, когда ты только-только обрел статус мастера, дающий доступ к этим тайнам, оккультисты начали превращаться из рядовой секты безумцев и стоящих за их спинами «людей с деньгами» в стройное целеустремленное объединение. И Серая Башня, и другие стороны Пути по большей части игнорировали Орден Паука – мало ли кому чего в голову взбредет; однако теперь, когда чародеи потеряли свою мощь, оккультисты запросто могли занять место Пути в мировом раскладе сил: ибо, как говорится, свято место пусто не бывает. Ну а уж когда это не святость, а нечто прямо противоположное…
Ты возвращаешь свой разум из «свободного плавания» по безбрежному океану знаний, в который попал через Зеркало Снов (артефакт все-таки принес покуда больше пользы, чем вреда), и начинаешь готовиться к очередному походу. Башня, покинутая около ста лет назад, вполне способна сама позаботиться о своей защите – уж ее-то сила к Древним никакого отношения не имеет. Алхимическая лаборатория находится в относительном порядке, и ты, припомнив прежние навыки, изготовляешь пару нужных смесей: бесспорно, Слова более действенны, однако против них бывает и защита; от этих же соединений таковой не существует. Особенно – от последнего. Мечта многих поколений алхимиков – алкагест,[14] который можно держать только во флаконе из цельного алмаза, предварительно укрепленного чарами. Формулу сего состава ты нашел почти случайно – если допустимо использование данного слова по отношению к Пути в целом и к тебе в частности.
Для Перемещения ты активируешь Врата Башни: расходовать собственную энергию, во-первых, нецелесообразно, а во-вторых, попросту небезопасно, ибо Древние знают имя единственного выжившего чародея и стиль его (твоей то бишь) работы. А Орден Паука, властвующий в тех краях, куда ты направляешься, полностью ими контролируется. Для того ты, собственно, и подготовился: обычной колдовской битвы ты не стал бы опасаться, риск лишь во встрече с хорошо обученными и готовыми на все Слугами Древних.
Пустыня.
Иссушающий зной.
Белесое небо и бьющие кузнечным молотом по голове лучи яркого солнца.
Смазанная дымкой миража линия горизонта.
Песок под ногами – мутно-желтый, но нестерпимый свет делает его похожим на снег.
Поморщившись, ты произносишь Слово Льда – в Малой его форме – и окружаешь себя защитным колпаком, который препятствует не столько проникновению внутрь раскаленного воздуха, сколько уходу приятной зимней прохлады. К холоду ты не так привычен, как северяне, однако жару не переносишь совершенно.
Надеясь, что оказался там, где и рассчитывал, ты направляешься на восток. Где-то через час ты делаешь вывод, что надежда оправдалась: на горизонте появляются пальмы оазиса, среди которых даже нетренированный глаз легко заметит острую башенку минарета. Правда, последняя совпадает с настоящим лишь по архитектуре, но никак не по назначению. Ибо минарет предназначен для того, чтобы служитель-муэдзин своим воем возвещал «правоверным» о приходе часа молитвы, коих у верующих в Аллаха не то четыре, не то пять на день; сюда же ни один «правоверный» не подойдет, даже если ему посулить по возвращении немедленную отправку в рай, к объятиям гурий и шербету.
Потому что в этом оазисе, нанесенном только на особо секретные карты, находится цитадель Ордена Паука. В эти часы Слуги Древних должны спать мертвым сном – и только поэтому ты решился на открытое выступление. Прорываться через толпы недружелюбно настроенных фанатиков, конечно, не лучшее развлечение в мире, но если трюк не сработает – придется переходить и к такому методу воздействия. Не в первый, как говорится, раз…
Ровно за две тысячи сто девяносто семь шагов от оазиса ты останавливаешься. В голове сам собою раскрывается текст «Ал Азиф»:
«Знай, что духов – Очей Йог-Сотота – по числу тринадцать, и они суть Ключи от Тайной Сокровищницы и власть тех Его слуг, что выполняют Его приказания в этом мире.»
Недобро усмехнувшись, ты произносишь Фразу. Бормотание аль-Хазреда продолжает звучать, как бы оттеняя твое заклятье:
«Призывай их всякий раз, когда у тебя появится в чем-либо нужда, и они наделят тебя своей властью, если ты обратишься к ним с подобающими заклинаниями и совершишь их знак.»
Тело твое растворяется в облаке черного дыма; разум отстраняется от происходящего, до последнего момента оставаясь как бы сторонним наблюдателем – границы человеческого рассудка не способны вместить то, что сейчас должно будет произойти.
Вернее, уже происходит.
«Слуги Его носят различные имена, – говорит Одержимый Джинном, аль-Хазред, – и появляются во множестве форм.»
