Владимир Прягин - Дурман-звезда
— Откуда ж ты, такая красивая? — спросил Клещ, приглаживая усы.
— А с выселок, — она махнула рукой куда-то в сторону, через поле. — В город бы мне, да боязно одной-то. Возьмете?
— Так отчего ж не взять, коли просишь…
Старый рубака, похоже, нисколько не усомнился в словах пейзанки. Ясень подивился этому легкомыслию, но тут девица обернулась к нему, и все сразу стало понятно. Уж кто-кто, а эта глаза отводить умеет…
— Развлекаешься? — спросил Ясень, когда их лошади пошли рядом.
— Ага, — легко согласилась птица в людском обличье. — Знаешь, как иногда тоскливо? Словом перекинуться не с кем. А тут вижу, ты меня вспоминаешь, тяжкую думу думаешь. Аж взопрел от усердия.
— Чего ж раньше не навестила, когда я в подвале гнил?
— Наглый, — усмехнулась вестница. — За то и ценю. И не ной, солнца ради. Две недели просидел взаперти и уже скандалит.
— Шестнадцать дней, — поправил Ясень. — Понять бы еще, зачем.
— Эх, ты. Светлый брат объяснял, старался, а ты ушами хлопал.
— Угу, объясняет он хорошо. С огоньком. Еще и тварью из тени обозвал напоследок. Что это значит?
Она вздохнула:
— Важно не то, как тебя обзовут другие. Важно, что ты сам о себе поймешь. А кое-что ведь понял, разве не так? Или забыл уже?
Ясень скривился. Разве забудешь, как его пожирало пламя, и кружился лиловый пепел? И как он решил, что умер, а двум смертям не бывать. И как выбрался из каменного мешка, откуда, вроде бы, выбраться невозможно.
— Значит, меня теперь и убить нельзя? Раз я уже…
— Чего это вдруг? — она, кажется, искренне удивилась. — Воткну тебе сейчас кинжал в бок, и помрешь как миленький. Или споткнешься и голову расшибешь. Или, не знаю, в море утонешь.
— Так, погоди. То есть, мне только огонь не страшен? Спалить не получится, а все остальное — можно?
Девица пожала плечами и не ответила. Ясень не сдавался:
— Все равно не пойму. Они меня там, в подвале, не только жгли. Пытались дубинками зашибить — не сумели. Их пыль как будто удерживала. Значит, и в драке меня теперь не достанешь? Увернуться всегда успею…
— Ишь ты, герой, — она усмехнулась. — А головой подумать? Две недели тебя на цепи держали, потом поджарили — только тогда, наконец, сподобился и пепел кое-как разглядел. Что ж теперь, каждый раз перед дракой — в темницу? Дней на шестнадцать?
— Я его и раньше видел, пепел твой!
— Ага, и как это было? Сначала я тебе показала, потом Древнейшие на «смотринах». Теперь вот жрец постарался. А самому слабо?
Ясеню вдруг вспомнил:
— Сам я тоже могу! Две года назад, когда жеребца выхаживал, над ним лиловый дымок клубился! Я, правда, решил, что брежу — трое суток перед этим не спал…
— Тоже неплохо, — хмыкнула вестница. — Три ночи не спать — и в бой. Дымок увидишь, всех победишь.
— Я научусь, — сказал Ясень хмуро. — Сам буду видеть, когда потребуется. Надо просто вспомнить, поверить по-настоящему. Ты говорила — пепел сплошной вокруг…
— То-то же. Соображаешь, если захочешь. А на вид — дурак дураком, — она подмигнула. — Ладно, коли больше вопросов нет…
— Постой! — он придержал ее за руку и сам испугался собственной наглости, но девица не рассердилась. — Почему ты ко мне приходишь? Не просто так ведь, коню понятно. Зачем я нужен?
— Ты сам должен ответить, Ясень, — сказала девушка тихо. — Я тебе не указ — всего лишь вижу, что будет. И так от этого тошно…
Она отвернулась; он растерянно замолчал. Спросил после паузы:
— Что со Звенкой? Ястребы ее взяли?
— У них спроси.
— А с Кристой? Она жива?
— А что ей сделается, змеюке? — буркнула дева-птица. — Сам ведь чувствуешь. Иначе зачем в столицу намылился? Вот и езжай, а мне недосуг тут с тобой болтать. Дело, вон, уже к вечеру.
Ясень машинально глянул на солнце, а когда опустил глаза, вестницы рядом не было. Обозники оживленно перекликались, радуясь близкому окончанию странствий. В его сторону никто не смотрел. Да и вообще, Ясень был уверен — спроси их сейчас, так уже не вспомнят, что с попутчицей ехали. Скажут — умаялся ты, парень, видать, задремал в седле, вот и привиделась девка красная. Дело молодое, оно понятно…
Ясень сплюнул досадливо и подумал, что отдых, в самом деле, не помешает.
…Виноградники взбирались по склонам невысокой горы; последние листья, еще не успевшие облететь, густо багровели в лучах заката. Город раскинулся у подножья. Он кокетничал, открывался взгляду не сразу, а постепенно — по мере того, как поворачивала дорога. Мазанки на окраинах — чисто выбеленные и крытые камышом — подслеповато щурились, дремали под кронами плодовых деревьев. Потом пошли дома побогаче, с красными черепичными крышами, а ближе к центру вставали белокаменные хоромы, принадлежавшие местной знати. Воздушный порт ощетинился деревянными мачтами; изящная яхта легко оторвалась от причала, развернулась носом на запад, и парус разбух, вбирая попутный ветер. А там, впереди по курсу, уже виднелась изломанная кромка хребта, за которым ждала столица…
— Ну что? — спросил Клещ, поравнявшись с Ясенем. — Может, все-таки с нами? Люди нужны. Снег скоро ляжет, купчишки засуетятся — обратно двинем. На санях, оно веселее. Не то, что сейчас, с телегами по ухабам.
— Нет, — сказал Ясень, — спасибо, но…
— Да уж, вижу, что «но», — усмехнулся старший. — Ладно, слушай сюда. Есть у меня знакомые, в столицу обозы водят. Поговорю с ними, пусть на тебя посмотрят. Глядишь, и возьмут в отряд. Парень ты, вроде, шустрый, клинком помахать горазд…
— Спасибо, — повторил Ясень. — Нет, правда. Я не забуду.
Клещ хлопнул его по плечу и поскакал вперед. Город уже обступил их со всех сторон. Улица шумела, в глазах рябило от разнообразия лиц и красок. Тут были и кочевники-степняки с высокими скулами, и черноглазые горцы, и смуглые гости из-за хребта, и меднокожие дикари с Восточного Взморья. Проехал навстречу аристократ из Волков в сопровождении трех охранников, мазнул презрительным взглядом. Копыта звонко стучали по мостовой. Пахло жареным мясом и свежим хлебом; Ясень сглотнул слюну, прикидывая, во сколько здесь обойдется ужин.
Показалось вдруг, что он опять видит вестницу — на обочине мелькнул цветастый платок. Но, приблизившись, Ясень понял, что обознался. Девчонка была другая, гораздо младше — лет двенадцать или тринадцать. Внешность, правда, сразу привлекала внимание. Черты лица идеальные, как у Древнейших, но загар при этом густой, будто все лето в поле работала, да и одежда скромная. Прямо как в сказках про сбежавших принцесс, которые скитаются и терпят лишения, пока не встретят благородного воина. Везет ему, Ясеню, сегодня на фальшивых селянок…
![Валерий Есипов - Академик Николай Амосов: «Я живу российскими интересами» : [по материалам беседы с Н. М. Амосовым]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
