Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления
— Эм-м, — протянул Гарри, — это должен быть кто-то, кто чувствует в Гермионе угрозу или заработает какие-то очки, если она пострадает? Не знаю, кто подходит под это описание, но я и не знаю никого в Слизерине старше первого курса.
Гарри также пришла мысль, что единственное и довольно предсказуемое нападение кажется недостаточным свидетельством в поддержку априорно маловероятной гипотезы о существовании тайного злого гения. Но ведь такое заключение сделал сам профессор Квиррелл…
Профессор Защиты не ответил, но его полуприкрытые веки словно выражали раздражение.
— И, да, — продолжил Гарри, — я уверен, что Драко Малфой не стоит за этим.
Шёпот пришёл похожим на вздох:
— Он сын Люциуса Малфоя, обученный по самым строгим стандартам. Всякий раз, когда вы видите его, даже в самые искренние моменты, когда маска слетает и кажется, что вы поняли, что под ней скрывается, даже тогда это может быть лишь личиной, которую он решил вам продемонстрировать.
Только если Драко способен вызвать Патронуса, притворяясь. Но Гарри, конечно, не сказал это вслух. Он просто ухмыльнулся и заявил:
— Получается, вы либо действительно ни разу не читали его мысли, либо хотите, чтобы я так подумал.
Воцарилась тишина. Рука профессора шевельнулась, поманив Гарри пальцем.
Мальчик вошёл в кабинет и дверь за ним закрылась.
— Не стоит обсуждать такое вслух на человеческом языке, — тихо сказал профессор Квиррелл. — Легилименция на наследнике Малфоев? Если Люциус Малфой узнает об этом, то немедленно подошлёт ко мне убийцу.
— Да, он попробует, — отозвался Гарри, надеясь заметить хоть какой-то отблеск веселья в глазах профессора, но лицо напротив было неподвижно. — Извините.
Профессор Квиррелл снова заговорил холодным шёпотом:
— Полагаю, я мог бы себе это позволить, и убийцу осталось бы лишь пожалеть, — он отвёл глаза от Гарри. Голова вновь откинулась на спинку кресла, наклонившись набок. — Но я и так лишь едва заинтересован во всех этих маленьких играх. Добавьте сюда легилименцию, и это уже перестанет быть игрой.
Гарри не знал, что сказать. Ему уже доводилось пару раз видеть профессора Квиррелла в сердитом настроении, но сейчас он казался пустым, и Гарри не знал, как на это реагировать. Он не мог просто спросить: «Что вас беспокоит, профессор Квиррелл?».
— А в чём вы заинтересованы? — через пару секунд Гарри удалось выработать более безопасную форму вопроса, способную направить внимание профессора на что-то позитивное. Очевидно, рассказ об экспериментах по ведению «дневника благодарности» как способа повысить уровень счастья вряд ли был бы хорошо воспринят.
— Я расскажу вам, в чём я не заинтересован, — снова холодный шёпот. — Я не заинтересован в проверке предписанных министерством сочинений, мистер Поттер. Но я принял должность профессора Защиты Хогвартса и намерен исполнять свои обязанности до самого конца.
Ещё один пергамент возник перед лицом профессора, и его глаза вновь забегали по тексту.
— Риса Белка занимала высокое положение в моих армиях до своей глупости. Я объясню ей, что у неё есть единственная возможность остаться в армии: сказать мне, какая именно сила направляла её. И я очень ясно дам ей понять, что случится, если она солжёт. Я позволяю себе читать лица.
Палец профессора указал мимо Гарри на дверь.
— Неважно, ошиблись ли вы в оценке человеческой природы, — сказал Гарри, — или здесь замешаны какие-то неучтённые силы в Слизерине. В любом случае, Гермиона Грейнджер в большей опасности, чем вы предсказывали. В этот раз — три сильных бойца, а что будет после…
— Она не желает ни моей помощи, ни вашей, — прервал его тихий холодный голос. — Ваши заботы не развлекают меня, как раньше, мистер Поттер. Ступайте.
* * *
Каким-то образом, несмотря на то, что между ними было равноправие и Гермиона определённо не была главной, всегда получалось, что в подобных ситуациях первой высказывалась именно она.
Четыре стола Хогвартса. Четыре факультета завтракали и посматривали в сторону, где собрались все восемь членов ЖОПРПГ.
Профессор Флитвик за столом преподавателей тоже строго глядел на них. Гермиона не смотрела на него, но спиной чувствовала его взгляд. В буквальном смысле. Это было довольно жутко.
— Вы сказали Трейси, что хотите поговорить с нами, мистер Поттер? — решительным тоном спросила она.
— Вчера вечером профессор Квиррелл выгнал Рису Белку из её армии, — ответил Гарри Поттер, — и запретил посещение прочих дополнительных занятий по Защите. Кто-нибудь из вас понимает важность этого? Мисс Гринграсс? Падма?
Гарри обвёл их взглядом. Гермиона обменялась недоумёнными взглядами с Падмой. Дафна помотала головой.
— Ну, — тихо продолжил Гарри, — не то чтобы я ожидал ответа, но это значит, что вы в опасности, и я не знаю насколько серьёзной.
Мальчик расправил плечи и посмотрел на Гермиону.
— Я не собирался этого говорить, но… Я просто хочу предложить вам любую защиту, какую я могу обеспечить. Передайте всем, что те, кто тронут вас, будут иметь дело с Мальчиком Который Выжил.
— Гарри! — воскликнула Гермиона. — Ты же знаешь, я не хочу…
— Гермиона, некоторые из них и мои друзья тоже, — Гарри не отводил взгляд. — И это их решение, не твоё. Падма? Ты сказала мне, что я тебе ничем не обязан, несмотря на то, что совершил. Так сказал бы друг.
Гермиона посмотрела на Падму, та помотала головой.
— Лаванда? — обратился Гарри. — Ты хорошо сражалась в моей армии, и я буду сражаться за тебя, если ты хочешь.
— Спасибо, генерал! — решительно отозвалась Лаванда. — То есть, мистер Поттер. Но, нет. Я героиня и гриффиндорка, и я могу сама постоять за себя.
Повисла пауза.
— Парвати? — попробовал Гарри. — Сьюзен? Ханна? Дафна? Я не очень хорошо знаком с вами, но готов предложить то же самое любому, кто меня попросит.
Одна за другой все девочки отрицательно покачали головами.
Гермиона уже осознала, что сейчас произойдёт, но не видела ни единого способа этому помешать.
— А мой верный солдат, Трейси из Хаоса? — спросил Гарри Поттер.
— Правда? — выдохнула Трейси, не обращая ни малейшего внимания на колкие взгляды со стороны Гермионы и остальных девочек. Как будто в порыве чувств она прижала ладони к щекам, хотя, насколько заметила Гермиона, покраснеть ей так и не удалось. А глаза Трейси пусть не сияли, но по крайней мере распахнулись очень широко. — Вы сделаете это? Для меня? То есть… то есть, конечно, я согласна, генерал Хаоса…
