Джон Толкин - Властелин Колец
Никто не ответил Посланнику, но он видел их лица, серые от страха, и ужас в глазах, и опять расхохотался, ибо казалось ему, что забава получилась отменной.
— Ладно, ладно! — произнёс он. — Я вижу, что он был дорог вам. Или, вернее, задание его было таково, что ты не желал бы провалить его? Так вот: оно провалилось. И теперь он годами будет терпеть медленные мучения, такие долгие и медленные, какие только сможет изобрести наше искусство в Великой Башне, и не освободится никогда, разве что, быть может, когда он полностью сломается и станет ни на что не годным, — вот тогда он сможет прийти к вам, и вы поймёте, что натворили. И так непременно будет, — если вы не согласитесь на условия моего Властелина.
— Назови условия, — сказал Гэндальф ровно, но находившиеся поблизости видели муку на его лице, и теперь маг казался ссохшимся старичком, уничтоженным, потерпевшим окончательное поражение. Они не сомневались, что он примет.
— Вот условия, — сказал Посланник и улыбнулся, оглядывая их одного за другим. — Гондорский сброд и их обманутые союзники должны немедленно отойти за Андуин, поклявшись сперва никогда вновь не поднимать на Саурона Великого оружия, открыто или тайно. Все страны восточнее Андуина должны навсегда отойти Саурону и только ему. Запад от Андуина вплоть до Мглистых гор и Ристанийского ущелья будет данником Мордора, и люди там не должны носить оружия, а жить, заботясь о собственных делах. Однако они помогут отстроить Скальбург, который бессмысленно разрушили, и он будет принадлежать Саурону, и там поселится его лейтенант: не Саруман, но некто, более стоящий доверия.
Глядя в глаза Посланника, они прочитали его мысль: он будет этим лейтенантом и соберёт всё, что останется от Запада, под свою власть. Он будет их тиран, а они — его рабы.
Но Гэндальф произнёс:
— Такие требования слишком велики. В обмен на выдачу одного слуги твой Хозяин хочет получить то, чего он ещё должен достичь, проведя много войн! Или поле Гондора настолько разрушило его военные надежды, что он опустился до торговли? И если мы действительно ценим этого пленника так высоко, какие у нас гарантии, что Саурон, Главный Мастер Предательства, выполнит свою часть? Где этот пленник? Вели вывести его и передать нам, и тогда мы обдумаем эти требования.
Тут Гэндальфу, который пристально следил за Посланником, как человек, фехтующий со смертельным врагом, показалось, что на миг тот замешкался; однако он быстро расхохотался опять.
— Не дерзайте играть словами с Устами Саурона! — воскликнул он. — Вы просите гарантий?! Саурон не даёт никаких. Если вы хотите его милосердия, вы должны сначала исполнить его приказ. Это его условия. Примите их или отвергните!
— Вот что мы примем! — неожиданно воскликнул Гэндальф.
Он распахнул свой плащ, и белый свет сверкнул в темноте, словно меч. Поднятая рука гнусного Посланника дрогнула перед ним, и Гэндальф, приблизившись, схватил и вырвал у него предъявленные предметы: кольчугу, плащ и меч.
— Вот что мы примем в память о нашем друге! — воскликнул он. — А что до ваших условий, мы полностью отвергаем их. Убирайся, ибо твоё посольство окончено и смерть рядом с тобой! Мы пришли сюда не за тем, чтобы впустую тратить слова на переговорах с вероломным и проклятым Сауроном, тем более, с одним из его рабов. Вон отсюда!
Посланник Мордора больше не смеялся. Его лицо, исказившееся от гнева и изумления, приобрело сходство с мордой дикого зверя, нагнувшегося над своей жертвой, но получившего хлёсткий удар палкой по носу. Он исполнился бешенства, изо рта его потекли слюни, и нечленораздельные звуки ярости вырвались из его горла. Однако он взглянул на суровые лица полководцев, их беспощадные глаза, и страх поборол его гнев. Он громко вскрикнул, повернулся, вспрыгнул на своего скакуна и помчался с отрядом назад к Кирит Горгору. Но, отступая, его солдаты протрубили давно ожидаемый роговой сигнал, и прежде чем отряд достиг ворот, Саурон захлопнул свой капкан.
Грянули барабаны, вверх взметнулись огни. Большие створки Чёрных Ворот во всю ширь распахнулись, и из них со скоростью водоворота при открытом шлюзе хлынуло великое войско.
Полководцы снова вскочили верхом и поскакали назад. Войска Мордора испустили глумливый вой. Поднялась, заражая воздух, пыль, взметённая марширующими полками вастаков, что прятались неподалёку в ожидании сигнала у дальней Башни в тенях Эред Литуи. С холмов по бокам Мораннона сыпались вниз бесчисленные орки. Люди Запада попались в западню, и вскоре всё пространство вокруг серых насыпей, где они стояли, было затоплено морем врагов: силами, более чем в десять раз превосходившими их собственные. Саурон схватил предложенную наживку в челюсти из стали.
Мало времени было оставлено Арагорну, чтобы распорядиться ходом этой битвы. На одном холме стоял он с Гэндальфом, и здесь, прекрасно и отчаянно, был поднят стяг Дерева и Звёзд. На другом холме, совсем близко друг к другу, стояли знамёна Ристании и Дол Амрота: Белый Конь и Серебряный Лебедь. И вокруг каждого холма было сделано кольцо, ощетинившееся копьями и мечами. Но лицом к Мордору, где ожидалась первая, злейшая атака, на левом фланге стояли сыновья Элронда с дунедаинами, а на правом — принц Имрагил с высокими светловолосыми людьми Дол Амрота и отборными воинами Сторожевой Крепости.
Ветер дул, и трубы пели, и стрелы теснились в воздухе, но солнце, поднимающееся сейчас к югу, было затянуто дымами Мордора и просвечивало сквозь грозную пелену далёкое и багровое, словно в конце дня или, быть может, в конце всего светлого мира. И из сгущающейся мглы появились назгулы с их холодными голосами, выкрикивая слова смерти, и вся надежда угасла.
Пин склонился, раздавленный ужасом, когда услышал отказ Гэндальфа от условий и осуждение Фродо на муки Башни, но справился с собой и теперь стоял рядом с Берегондом в переднем ряду Гондора с людьми Имрагила, поскольку ему казалось, что лучше всего будет умереть поскорее и оставить горькую повесть своей жизни, раз уж всё окончилось крахом.
— Хорошо, если б здесь был Мерри, — услышал он собственный голос, и, пока он следил за приближением ринувшихся в атаку врагов, в его голове быстро пронеслась целая вереница мыслей: "Ну, ну, во всяком случае, теперь я немного лучше понимаю беднягу Денетора. Мы с Мерри вполне могли бы умереть вместе, раз уж всё равно должны умереть. Почему бы и нет? Ладно, поскольку Мерри здесь нет, надеюсь, что он найдёт более лёгкий конец. А я сейчас должен сделать всё, что смогу".
Он обнажил свой меч и посмотрел на него, на переплетение красных и золотых узоров, и текучая вязь Нуменора вспыхнула на клинке, словно огонь.
