Надежда Кархалёва - Альдана Последняя королева эпохи
— О! Ты начала верить в сказки! Всемогущество Великих Ветров, мудрейших духов предков, — это такая же сказочка, как и о бескорыстной дружбе, — фыркнул парень.
— Ты меня не понял, — Кларисса приблизилась к нему и произнесла, глядя ему прямо в глаза (ведьма и бывший маг были одного роста, и взгляды, оказавшись на одном уровне, сцепились). — Хороший конец наступает после невероятных мучений и лишений. Ну, или после нечестных деяний. Мы уже настрадались.
— Нет, тут мне всё ясно, — не терял наглости парень. — Имея в компании Дарью, вы увязли в горестях, ты ведь про это сама говорила!
— Тебе не было смысла мне врать! — выкрикнула Дашка, встав с пола и сбросив с себя руки Теоны, массирующие её голову. — Я же предлагала — сама от вас уйду, а вы найдёте человека с такой же силой, как у меня!
Она метнулась к двери, но вспомнила, что выйти нельзя, развернулась лицом к компании, которую она перестала считать своей, и, тяжело дыша, покачала головой.
— Ты знаешь, в чём ты на самом деле виновата? — жестоко спросила её бывшая наставница. — Ты связалась с нами, готовыми простить тебе всё, но ты возможность избавиться от своего груза отвергла. Да, мы слепы были, не понимали, на что идём. Но в наши дни не осуждают людей, которые используют чужие слабости. Так что…
Кларисса запнулась из-за взгляда Николаса, направленного на неё. Она не видела его (молодой человек, как всегда, прятал лицо за капюшоном), но ощущала. Взгляд был отчаянный, красавица почувствовала. Предназначался он не только ей — всем остальным.
Николас не хотел добиться этим чего-то. Механизм осознания сложности ситуации длиною в четыре месяца был запущен. В самом молодом человеке он тоже начал работу. Но Николас хотел его сломать или окончательно сломаться сам. Этого же хотела и Кларисса, вот только он этого ещё не понял.
— Дарья, Элли, Алекс, Дмитрий, Джессика и Теона Винсент, Томас Дьюри, Николас Гриффин, Тина Герфи, Кларисса Аленто, Бруно Фреги, Вирон Орбенс и Клавьер Мартерсон, все вы обвиняетесь в том, что устроили в священном Феанийском лесу пожар, который нанёс непоправимый вред, уничтожив все четырнадцать храмов, находившихся на территории леса: по храму каждой из четырёх стихий в западной, восточной, южной и северной его части. За это вы приговариваетесь к сожжению на костре, — дочитав, хранитель закона свернул пергамент.
Друзей уже привязывали к столбам, толпа, собравшаяся на месте казни, оживлённо перешёптывалась. Феанийский лес, похоже, был любим горожанами, и приговор они считали справедливым.
Джессика смотрела на Клариссу: ведьма казалась ненавидящей весь мир. На площадь, где готовились распалить костры, принесли артефакт — Сферу Поглощения, предотвращающую действие любой магии, красавица была права, с помощью колдовства сбежать не удастся. Наверное, для неё большим наказанием было именно это, а не предстоящая смерть. Два человека были спокойными: Николас и Дашка. Он не видел никакой разницы, продолжать ли дело живым или мёртвым — а в том, что его дух будет свободным, он был уверен. Она думала, что жизнь её всё равно не принесёт никому ничего, кроме горя, поэтому и жалеть о её утрате не надо.
Остальные были глубоко несчастны. Не страх, а именно душевная боль охватила всех. Если бы все знали точно, что души их останутся в Альдане, а не окажутся взаперти в царстве мёртвых, может, не переживали бы. Но шансы на это были весьма призрачными, а значит, приходилось бросать начатое дело, которое для друзей имело такое значение, что, были бы они вынуждены отказаться от него в силу иных обстоятельств — это бы равнялось смерти. Им вместе с идеей сердце бы выдрали!
Но хлынул ливень.
Толпа, задрав головы, глядела на тучи, появившиеся внезапно, словно на небе разлили чернила. Крупные тяжёлые капли приятно ударялись о лицо и стекали по щекам. Ливень казался особенным, очищающим, вода его словно смывала все проблемы, все грехи, всю печаль. Каждый из присутствующих здесь, на площади, вдруг почувствовал счастье оттого, что он живёт на этом свете, ощутил, что кому-нибудь да нужен и что кто-то нужен ему. Дождь наверняка был волшебный, но люди об этом не задумывались.
О том, чтобы перенести казнь на другое время, речи и не шло. Осуждённых отпустили со словами: «Если духи не хотят вашей гибели — мы исполним их волю». Компании вернули деньги, оружие и артефакты, которые у неё отобрали, когда кинули в тюрьму.
Часом позже друзья были уже на окраине этого города, ставшего куда более приветливым.
— Может, мы зря так торопимся? — задала вопрос Теона. — У нас лошадей нет, всех в лесу потеряли. Конечно, можно приобрести в следующем городе, но почему нельзя это здесь сделать?
— За нами охотятся, — Кларисса сейчас волновалась не меньше, чем тогда, когда компания томилась в тюремной камере. — Дождь вызвали нарочно, кому-то мы нужны живыми. Неясно, зачем. В королевстве полно чёрных магов и некромантов, которые ставят над людьми такие эксперименты, что неизвестно, что лучше — когда ты нужен им живым или мёртвым.
— Кто нами так интересуется — очевидно, — усмехнулся Николас. — Только от Эвиланы не сбежишь и не спрячешься.
— Ей нужна я, вернее, Кристиан, — напомнила Дашка. — Я могу отделиться от вас. Во сне Эвилана сказала, что ждёт меня в Чёрных Гаванях, вероятно, это потому, что она знала: я туда направляюсь. Я могу идти туда другим путём. Я одна ни у кого не буду вызывать подозрений, поэтому могу добраться туда главными путями, быстрее. Буду ждать вас там на случай, если вы так и не найдёте нового огненного мага.
Только она договорила, как все, да и сама Дашка тоже, почувствовали тёплую волну внутри себя, это растекалось в душе облегчение. Это же гениальная идея! Только одним всё это омрачалось — почему такая простая мысль, которая уберегла бы, по крайней мере, от битвы с золотыми демонами и сохранила бы жизни как минимум пятерым людям, не возникла раньше?
— Так, тут был вокзал, — Бруно затормозил, после чего остановились все остальные. — Наверняка из этого города можно попасть в Чёрные Гавани на поезде.
— Вокзал я заметила, — кивнула Дашка.
— Сама дойдёшь? — сразу спросила Кларисса, понятно было, она хочет поскорее избавиться от неё.
— А проводить? — протянула Теона.
— Излишество, — красавица была непреклонна. — Дарья, у тебя при себе деньги есть?
— Вот! — молодая ведьма показала на кошелёк, висевший у неё на поясе.
— Сколько там? — поинтересовался Томас как-то нервно.
— Где-то триста золотых.
— Этого может не хватить, — он залез в свою сумку, нашёл свой кошелёк, подал ей: — вот, держи, тут ещё двести.
