Stashe - Кайорат
— А при чем тут мы? Вообще-то, с ней говорил ты, я кошек не люблю.
— Дурень, — беззлобно ответил конь, — Я знаю Тильду. И Фифнира. Что не означает, разрешение трепаться по поводу ожерелья сна. Я что тебе сказал? Молчи обо всем, что касается нас троих.
— Она может обмануть?
— Тильда? Конечно. Но не предать. Так что запомни. Чужие уши — повод промолчать лишний раз. Все, закрой пасть, я подумаю.
— Пилон?
— Что?! — рявкнул конь.
— Фифнир может не знать чего-либо, что знает стража?
— Да нет, малыш. Фифнир знает все, даже то, о чем не знает никто в городе.
— Получается, ты бывал здесь раньше?
— Бывал.
— А…
— Малыш, замолчи.
Я замолчал. Тишина постепенно превращалась из натянутой в естественную. Бывает, не хочется говорить, да и не о чем. Сменил место у двери, на более удобное, под окном. Внутрь заглядывало медленно темнеющее небо. Закат солнца превращал его в полотно, на котором рисовалось…нечто. Краски — розовые, желтые, лиловые — растекались прозрачными слоями от края до края, смешивались и обретали более глубокие насыщенные оттенки. Россыпь ярко-голубых крупиц, растертых с лазоревым и жемчужно-розовым крошевом перламутра, расцвечивала небесный купол и заставляла сиять все сильнее.
Вдруг, я услышал голос. Песню, выводимую чистым и звонким голосом перпедля. Эта удивительной силы мелодия заставила вздрогнуть от неожиданности, а потом, затаив дыхание, вслушиваться и зачарованно молчать. Бу-чо пел долго, подстраивался как будто, и превращал закат в необычайное действо. Я сидел и смотрел вверх, слушая этот странный, чуть подрагивающий голос, пока окончательно не стемнело. Чернильная темнота с несколькими точками звезд окутала землю, а мелодия голоса лилась и лилась, завершая превращение сумерек в ночь.
— Красиво поет, — сказал я. Пилон не ответил. Я высунулся в окно. Кем бы не был перпедль, пел он здорово. Где-то далеко послышался странный гул. Едва заметно тряхнуло. Из стены на пол посыпались мелкие камешки.
— Что это? — испугавшись, спросил я.
Пилон зевнул, обнажая пасть, полную острых совсем не лошадиных зубов:
— Мы в горах. В горах бывают землетрясения. Ты же должен знать.
Я снова лег, вытянул лапы.
— Тут полно магов. Они же не могут позволить случаться сильным землетрясениям?
— Почем я знаю? Может, нет тут таких трясений. Спи. Завтра пойдем говорить с Фифниром.
— А как же Тильда?
— Слушай, — лениво пробормотал конь, — достал ты меня до печени. Завтра объясню. Спи.
* * *— Бу-чо зовет завтракать, — Пилон нежно пнул в бок копытом. Я вздохнул и открыл глаза. Серые стены дома перпедля давили на меня, отрицать становилось глупо. Нет, не люблю такие сооружения. Уж лучше спать на воздухе, под небом.
Как следует потянуться, чтобы когти заскребли по полу — первое дело ранним утром. После, я поплелся следом за Пилоном. Спалось не очень, каменные плиты не мягкий мох.
Во дворе нас ждал Бу-чо. От улицы дом перпедля отделял высокий забор. Зачем ему забор? Кто будет покушаться на такое вонючее жилище? Да и что можно взять у тряпичника? Перпедль же, тихо посапывая, мялся на месте.
— Не буду мешать. Позовите, когда нужно.
Проводив вялым взглядом Бу-чо, Пилон приступил к еде. Кормил нас перпедль как-то странно. Поставил ведро овса коню. Теперь я понял, отчего Пилон так бурчит и чем давится. Мне досталась миска какой-то каши с кусками мяса. Бу-чо конечно старался, как мог. Откуда чудаку знать, что едят куратор и анушка? А может проявление одной из "странностей", о которых упоминала Тильда? Мы съели, сколько могли.
После завтрака меня долго преследовали отрыжка и икота, но любопытство распирало сильнее. Я выбрал момент и подошел к мрачному Пилону:
— Как мы выберемся в город сами?
— Мы и не станем никуда выбираться сейчас. Ты сделаешь глазунчика и добавишь к нему послание для Фифнира. Я объясню как. Он заинтересуется, а что он заинтересуется, обещаю. А дальше его головная боль, как встретиться. Просто подождем.
— А Тильда?
— А что Тильда!? — Раздраженно переспросил Пилон.
— Ну, она же…
— Так. О чем мы вчера говорили? — заводясь, прошипел конь, раздраженно дергая ухом.
— Молчу, — ощущение, что меня нагло используют, не исчезало, — Пилон, но я имею право знать!
Конь отправился к дому. Я припустил за ним, а потом вдруг остановился. Раз так, пусть каждый ведет свою игру.
— Ты идешь? — окликнул Пилон.
Демонстративно помотав мордой, я отвернулся к забору.
— Как надоест корчить из себя матахи, заходи.
Пилон скрылся в проеме двери. Интересно получается. Игра становится опасной? У меня голова вспухла от бесконечных догадок. Как там Осирис, да и где он все-таки?
Время тянулась медленно. Я кругами бродил по двору, разминал крылья, стараясь сильно ими не размахивать, и думал: "Ну, пойдем мы туда. А что скажем? Глупо, — как-то незаметно мысли потекли в другом направлении, — Интересно, что с отцом, двоюродными сестрами, бабушкой? Мама, скорее всего, еще не вернулась. Строят, небось, свои великие миры".
Мне казалось, при этих мыслях колыхнется обида, вновь поднимет взвесь ничего не значащих уже амбиций. Но нет. Захотелось увидеть, поговорить. Но не оправдываться. Нет. Как взрослым. Так, просто. Майю увидеть. Как она поживает? Никогда не мог признаться, что куратор Майя из клана янтарь нравится мне.
— Бу-чо слышал, — я повернулся к живой горе. Когда он подкрался? Еще и так тихо.
— Что слышал?
— Как маленький куратор хвалил. Бу-чо приятно. Его редко слушают. Он даст совет, — Я с некоторым напряжением смотрел на перпедля, — Верь. Лучше бы вам уйти. В городе опасно. Будет хуже, — вздохнув, существо повернулось и медленно двинулось куда-то. По-моему, перпедль постоянно бесцельно бродил по своей территории. Но после его слов, я не выдержал и побежал вокруг дома, по очереди заглядывая в каждое окно, пока не нашел Пилона, что-то задумчиво жевавшего. Увидев меня, он сглотнул и шепотом произнес:
— Я воплотил немного дичи. Жрать хочу, не могу. У меня этот овес поперек глотки стал. Ну что, остыл малыш? Можем заняться делом?
Я влез в окно.
— Хорошо. Давай. Только прежде скажи, что ты задумал?
— Да ничего особенного. Поди сюда. Так, воплощай глазунчика, потом прячь в него послание, что срабатывает на развоплощение. Тогда оно попадет куда надо. А дальше просто. Скажем, что наш друг владеет ценной вещью. И если нам помогут найти Осириса, вещь будет продана Фифниру. А Тильда наболтает, что нужно.
— Так Тильда скажет, что у Осириса нет ожерелья.
— Не скажет. Она знает, что ожерелье должно оказаться у него. В любом случае, только он один знает, где. А дурацкие домыслы, это лабуда.
