Теренс Уайт - Хозяин
— А вдруг мистер Фринтон не хочет, чтобы мы все рассказали Китайцу?
— Мы можем прощупать его, ничего не рассказывая.
— Интересно, как его зовут по-настоящему?
— Ой, ну, Мо или Фу или еще как-нибудь. Какая тебе разница?
— Если бы мистер Фринтон хотел, чтобы он знал, он бы нам так и сказал.
— Но он же мог и не догадываться, что представляет собой Китаец. Наверное, только мы об этом и знаем.
— С чего это ты так решила?
— С того, что иначе он нам сказал бы об этом.
— Пожалуй, получается, что это разумный шаг?
— Нам вовсе не обязательно прямо сейчас рассказывать Китайцу про мистера Фринтона, Никки. Мы можем поговорить с ним тактично, намеками. И тогда, если он сообразит, что к чему, на нашей стороне будет одним человеком больше.
— Если только мы себя не выдадим.
— Нет, ты представь, что будет, если они смогут действовать заодно! А вдруг они оба задумали помешать Хозяину и ничего друг о друге не знают?
— Плесни Шутьке немного молока, — с неуютным чувством сказал Никки, — согласившись тем самым подтолкнуть Китайца именно к тому, к чему собирался подтолкнуть их Китаец.
Глава двадцать первая
Золотой тигр
К полному своему изумлению они узнали, что Китайца зовут мистером Бленкинсопом.
— Мое настоящее имя, — объяснил он, — означает Золотой Тигр В Чайном Лесу, но мне, разумеется, трудно было ожидать, что мои европейские друзья станут так меня называть. Поэтому, перебравшись в Оксфорд, я, чтобы не терзаться раздражением, слыша, как перевирают мое имя, официально сменил его на Бленкинсоп. Нет-нет, я вовсе не обманываю вас, уподобляясь доктору Трясуну. Бленкинсоп имя редкое и особенно удобно тем, что его легко запомнить. Послушайте, я принес маленький подарок для мисс Джудит. О нет, пожалуйста. Умоляю вас, не стоит об этом. У меня в спальне, — в покоях Хозяина, — немало восточных безделиц, так что с этой мне расстаться легко. Вам стоило бы как-нибудь зайти, посмотреть остальные.
Это был превосходный, сделанный из папье-маше тигр величиной почти с Шутьку, в оранжевую и красную полоску. Голова и хвост его соединялись внутри пружиной, так что стоило лишь дотронуться до них и тигр начинал кивать головой и помахивать хвостом, производя впечатление отчасти страшное, а отчасти смешное. Страшными казались полоски и усища, придававшие ему сходство с полосатой зубаткой, — но едва он принимался кивать, как становилось ясно, что он только притворяется таким уж страшилищем. Джуди сразу поняла, что самое правильное — дать ему моток шерсти, чтобы он мог рычать на него, изображая свирепость, но на Никки самое сильное впечатление произвела его грозная соразмерность. У китайцев такой тигр называется Кошкой с острова Сямынь.
— Как видите, мы оба с ним Золотые Тигры. Надеюсь, он придется вам по душе.
— Он великолепен. Только я не думаю, что нам следует его принимать.
— Приняв, вы окажете мне услугу.
— Если вам и вправду не жалко с ним расстаться…
Никки сказал:
— Познакомь с ним Шутьку.
Они познакомили Шутьку с тигром, но ничего из этой затеи не вышло. Если бы он пах тигром, результат еще мог бы получиться иным. А так Шутька некоторое время недоуменно наблюдала его кивки, а после разлеглась самым вульгарным образом и принялась грызть собственный хвост.
Мистера Бленкинсопа ее поведение нисколько не огорчило. С непроницаемым лицом он разглядывал собачонку, и глаза его походили на два сваренных «в мешочек» яйца с узкими надрезами на оболочке.
— Пекинесы, — задумчиво сказал он, — столь любезные моему народу, происходят, как говорят, от Льва и Бабочки. Впрочем, коекто уверяет, что от Льва и Мартышки. Они полюбили друг друга и в результате появился на свет первый пекинес. Тех, что поменьше, придворные дамы носили внутри рукавов, используя их вместо муфт или грелок.
— Шутька, лапушка, ты бы хотела стать грелкой?
— Лучшее, что из нее может получиться, это ершик для чистки бутылок, — сказал Никки.
— Как ты можешь!
— Однажды хозяйка модного салона, похвалив одну из собачек нашего императора, сказала мне: «Ах, если бы можно было содрать с нее шкурку, какой прекрасный палантин я бы сделала из нее». На что я ответил: «Драгоценная леди, если б я мог содрать шкурку с вас, я обзавелся бы парой превосходных сапог».
Дети ошеломленно уставились на него. Так он и впрямь человек! С этой минуты в них вселилась уверенность, что сомневаться в мистере Бленкинсопе, — который так любит собак, — вещь невозможная. Именно этого он и добивался.
— А она что сказала?
— Она удалилась, вереща от гнева, как белка.
— И грелка! — с дурацким восторгом завопил Никки. Он покатился с Шутькой по полу, едва не своротив тигра и выкрикивая: «Белка!», «Грелка!»и «Сопелка!».
— Можно нам будет прийти посмотреть ваши восточные безделушки?
— Как-нибудь, когда Хозяин будет занят.
— Он не хочет, чтобы мы заходили в его покои?
— Это не вполне удобно.
При упоминании о Нем настроение у детей сразу упало.
— А мы не можем прийти в субботу, когда он напьется?
— Он никогда не напивается.
— Мистер Бленкинсоп, — тактично сказала Джуди, — вам не кажется, что его следует остановить?
— Меня «посещала подобная мысль».
— Почему вы ему помогаете?
— По тем же причинам, по которым помогает ему ваш друг, майор авиации.
— Мистер Фринтон говорит…
Никки закашлялся, но Джуди решительно продолжала:
— Он говорит, что людям следует предоставить возможность самим выбирать, что правильно, а что нет.
— Весьма основательная точка зрения.
— А вы с ней согласны?
— Мистер Фринтон — «человек добрых правил».
— Я знала, что вы с ним согласитесь!
Никки вдруг опять понесло куда-то в сторону.
— Это чем-то похоже на вивисекцию, — пояснил он.
— Что именно?
— Вот это — убить нескольких, чтобы помочь всем остальным.
Джуди решила, что самое время задать еще один тактичный вопрос:
— Мистер Бленкинсоп, а вы вивисекцию одобряете?
Ему хватило сообразительности ответить:
— Нет.
— Понимаете, нельзя же так поступать с существами, которые вам доверяют. Никки говорит, что с теми, кто не доверяется тебе, допустим, с кошками, он еще мог бы это проделать, но предавать доверчивых существ невозможно. Просто невозможно. Ни обезьянок, ни собак, ни лошадей…
— В общем, никого, кто тебе верит. И свиньи на самом-то деле — очень милые, и мы вот еще как-то выращивали ягненка… Ах, мистер Бленкинсоп, если совсем по-честному, нам следовало бы стать вегетарианцами, только это ужасно трудно, вот мы и стараемся не задумываться, ведь вы согласны с нами, правда?
