Джейн Уэлч - Властелин Некронда
Май в ужасе закричала. Ориаксийцы начали грубо сдирать с юноши одежду, но, сорвав рубашку, внезапно остановились.
Возбужденные, кровожадные вопли перешли в удивленное бормотание. Попятившись, они осторожно указывали на серебряный ларчик у него на груди. Наконец какой-то смельчак метнулся вперед и распахнул его.
Май казалось, весь мир потонул в клокочущем тумане, и сквозь этот туман она бессильно наблюдала, как ориаксиец с пронзительным торжествующим криком поднял над головой Камень. Внезапно из корней дерева вырвалась яркая вспышка, небо прорезала ослепительная молния, а оглушительный раскат грома поверг ориаксийцев на землю. Над головами раздался жуткий, нечеловеческий крик. Все взоры с ужасом устремились в ночную мглу. В бледном ночном небе нависли тяжелые, гротескные тучи, похожие на невиданных чудищ.
А потом эти тучи посыпались вниз!
Бросившись на колени возле Каспара и прикрывая его своим телом, Май молилась лишь о том, чтобы крепкие ветви дуба защитили их. Земля дрожала от падающих немыслимо тяжелых тел. Распластавшись ниц, Май только вздрагивала от каждого нового удара. Неземные визги и вопли сотрясали воздух. Рискнув выглянуть в щелочку между пальцами, Май огляделась – и не поверила собственным глазам.
Повсюду кругом корчились и извивались гигантские рыбины и прочие склизкие глубоководные существа, беспорядочно размахивающие щупальца и плавники неистово молотили землю. Май съежилась в тугой комочек. Одно из чудищ, проломив ветви дуба, рухнуло буквально в дюйме от нее. Огромный хвост смахнул с полдюжины ориаксийцев, впечатав их в твердый бок другого дергающегося страшилища.
Что-то обвилось вокруг щиколотки Май, потянуло к разверстой пасти, похожей на пару крабьих клешней, выросших прямо в середине тела. Бедняжка панически завизжала, хватаясь руками за землю, силясь вырваться из хватки. Чудище держало добычу так крепко, что Май едва могла дышать. Но вдруг существо начало слабеть, щупальца обмякли и разжались. Теперь все кругом было усеяно бьющимися, умирающими морскими тварями, внезапно выброшенными на сушу. Но с неба сыпались и сыпались новые. Волоча за собой тело Каспара, Май поползла ближе к могучему стволу, ища укрытия от чудовищного ливня. Многие из этих созданий Иномирья при падении лопались, по земле струились потоки крови, тянулись грязные полосы вывалившихся внутренностей.
Вскочив на ноги, Май бросилась бежать, мечась то вправо, то влево, огибая тела распластанных страшилищ, которые тяжко стонали и хватали ртами воздух. Наконец она добралась до того места, где в последний раз видела Некронд. Ориаксиец, который так дерзновенно присвоил его, лежал, придавленный огромной ракушкой, все еще сжимая в бессильно откинутой руке Яйцо. Май без колебаний схватила Некронд.
– Прочь! Убирайтесь! – приказала она.
Завеса черных туч над головой мгновенно исчезла, умирающие морские твари растаяли прямо на глазах. По щекам девушки покатились слезы. Рухнув на колени возле Каспара, она поспешно спрятала Яйцо обратно в серебряный ларчик и яростно вытерла руки подолом разорванной юбки, словно стараясь избавиться от любых следов тлетворного прикосновения. Лежа на траве, она тяжело дышала, глядя сквозь просветы в поредевшей кроне дуба на яркие звезды. Раненая рука вновь дала знать о себе приливом нестерпимой боли. Май прикусила губу.
Внезапно она заметила, что на холме воцарилась неестественная тишина. Сев, Май обнаружила, что уцелевшие люди в белом бросили свои фонари и сбежали. Пара ламп перевернулась при падении, масло из них расплескалось, поджигая островки сухой травы.
Май снова откинулась назад, не в силах отдышаться, смутно гадая в наступившей тишине, что же ей делать дальше. И тут Папоротник что-то быстро и неразборчиво вскрикнул, указывая на возникшую над ней белую фигуру.
– Впечатляюще. Весьма впечатляюще. Если не ошибаюсь, из Бельбидии, причем довольно давно. Примечательно! Весьма примечательно. Да еще женщина, притом с такой неуправляемой силой. Ты говорить-то умеешь, бельбидийка?
– Я… я… – залепетала Май, уже и сама не зная, умеет ли она говорить.
Свет бил ей прямо в лицо, не позволяя хорошенько разглядеть черты склонившегося над ней старца. Отчетливо виднелась лишь заслоняющая звезды широкополая высокая шляпа да густая седая борода, что щекотала лицо Май.
Старец заговорил снова:
– Волшебница, зачем ты пришла в нашу святыню? Зачем принесла с собой жертву? Зачем призвала с неба чудовищ?
– Это не я! Я ничего не делала. Не знаю, как это получилось. Мне нужна помощь. Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне! – молила она.
Незнакомец засмеялся.
– Воины убежали. Решили, ты – демоническая злая колдунья. Ты распознала средоточие силы. Ты принесла с собой… не знаю, как это называется. – Он показал на рог у нее за поясом.
– Рог единорога, – подсказала Май.
– Рог единорога. У тебя есть магический шар, магический рог и укротитель лошадей. – Он кивнул на Папоротника. – Воистину, немалая сила. А женщина в тягости достигает высот могущества. – Старец пристально поглядел на ее выпуклый живот. – Однако контролировать свое могущество ты не умеешь. Ха!
Он презрительно фыркнул.
– Мне нужна помощь! – Голос Май надломился. Она знала, нельзя никому доверять. Но положение было и впрямь отчаянным. – Я не волшебница, – заявила она и показала на Каспара, не зная, как бы попроще все объяснить. – Это он… ну… его волшебство дало сбой. Он страж силы, но такой, на которую нельзя полагаться.
– Любая магия может сработать против своего создателя. И все, кто углубляется во тьму мира магии, должны иметь доспех против нее. Давай-ка помоги мне с этим колдуном. – Старец показал на тело Каспара.
Май решила, что у нее нет иного выбора, кроме как довериться незнакомцу. Вдвоем они кое-как сумели усадить юношу в седло, пока Папоротник придерживал Огнебоя. Усилие вконец подорвало силы беременной Май. Прижав руку к животу, она пыталась перевести дыхание.
– Вся беда в том, что ты норовишь украсть силу у богов. А надо всегда обещать вернуть гораздо больше, чем берешь. Ты пыталась почерпнуть силу из этой пустяковины, но ничего не предложила взамен.
– Да у меня ничего и нет.
– У тебя есть конь и магический рог. Этого достаточно.
Луна зашла, настал самый темный час ночи, когда старец привел их в свое простое жилище на краю небольшой деревушки. Пробивающиеся из окон хижины лучи света выхватывали из тьмы крупные шары цветов на тонких высоких стеблях, в воздухе пряно пахло луком, шалфеем и тимьяном. Добравшись до двери, старик раздраженно выругался себе под нос. Крыльцо было усеяно мотыльками и ночными бабочками, что устремились на свет. Спеша на холм, он забыл затворить дверь и теперь вся прихожая кишела насекомыми.
