Наталья Лустина - Нечеловеческие хроники
Моника посмотрела на браслет, украшавший сегодня ее запястье, и снова вопросительно посмотрела на него.
— Дарий?
— Да.
— Ты ему доверяешь?!
— Не удивляйся, он больше не только не враг, теперь он, скорее наш друг. Мы на пороге удивительных событий и сейчас все только начинается. Я и так сильно рискую… но я не мог отказаться от мысли увидеть тебя сегодня… — его голос обжег сдерживаемой страстью, он снова поцеловал ее ладонь и отпустил.
Вернулся официант. Они взяли наполненные бокалы.
— Маркус… ты за более чем триста лет ни разу обо мне не то, что не подумал, даже не вспомнил.
— Я не мог позволить себе эту роскошь, ты бы сразу поняла, что я не только жив, но вероятно определила бы место моего укрытия… Ника, ты не представляешь, каких титанических усилий мне это стоило?! — быстро добавил он, и его лицо снова перекосила маска боли.
— Я готова была умереть от отчаяния! — по ее щекам катились слезы. — Ты мне совсем не доверяешь! Сначала ты, потом Дезирэ!
Постепенно ее упреки, сопровождаемые слезами, разразились бурными рыданиями. Маркус молниеносно оказался рядом и, прижав ее голову к своему плечу, обнял так, словно хотел защитить маленького ребенка.
— Вы… оба бросили меня…я чуть… не сошла с ума… от отчаянья…
Она продолжала рыдать, судорожно всхлипывая, а он молча укачивал ее в своих объятьях, целуя ее волосы, всем сердцем желая, чтобы был способ забрать ее боль себе. Боль вынужденного одиночества, предательства самых близких, на эти хрупкие плечи легло столько всего, что непонятно было, как она это вынесла. Он столько хотел ее всего рассказать, объяснить, но сначала необходимо было позволить ей выплакаться, выпустить из себя все, что накопилось в этой исстрадавшейся душе и теперь бурным потоком, рвущееся наружу.
Рыдания постепенно стихали, Моника уже дышала ровнее, а он, продолжая ее качать на своей груди, шептал, казалось для нее одной, что все будет хорошо, что все уже хорошо, он рядом и больше ничто их не разлучит, он ждал долго, пока она не успокоилась и не затихла в его сильных руках.
— Ника? — она подняла заплаканное лицо — У нас не было выхода, и я и Дезирэ, спасали самое дорогое, что есть для нас на всей земле!
— Что ты хочешь сказать?
— Елизар убедил совет азариев, используя всю полноту своего дара в том, что тебя и Дария необходимо немедленно уничтожить, чтобы не произошел перекос в равновесии.
— Почему меня и Дария?
— Тебя, потому что я тебя люблю больше жизни, и мог смоделировать наше будущее, устранив препятствия, не дающие нам быть вместе. А Дария, потому, что Дезирэ могла воплотить их мечту быть вместе в реальность.
— Дария невозможно убить!
— Ему приготовили ловушку, в которую он чуть не попался, я едва успел его вытащить!
— Ты его спас?!
— А ты позволила бы сделать Дезирэ несчастной?!
— Никогда! — воскликнула она с жаром. — Но, она сделала несчастным Дария, она исчезла!
— Я дал ему надежду, но ничего не мог сделать для тебя, если бы Елизар заподозрил хоть тень фальши, твой приговор немедленно был бы приведен в исполнение, и все жертвы стали бы напрасны!
— Вы оба эгоисты! — он только грустно улыбнулся на это обвинение.
— Представь, — пробовал он оправдаться. — если бы ты потеряла одновременно меня и ее?
— Я и так потеряла вас обоих!
— Нет, мы исчезли, но не умерли.
— Она ушла, чтобы такой ценой спасти нас?
— Всех нас.
— А ты?
— Я тоже должен был исчезнуть, спасая тебя. Плюс я получил возможность смоделировать ее и свое возвращение, относительно без помех, это то малое, что я мог сделать в сложившейся ситуации. — он поморщился.
— Возвращение?!
— Да, а ты что, еще ничего не поняла?
— Катя… — на большее ей не хватило воздуха.
— Да, но она ничего не помнит, такова ее цена, которую ей пришлось заплатить.
— Она же человек!
— Сейчас да, и она очень нуждается в нашей помощи.
— Дарий знал с самого начала?
— Скорее надеялся. — с улыбкой сказал Маркус.
— Но она же пришла ребенком, она же росла и сейчас она тоже меняется и взрослеет!
— Да, но это единственная возможность пока не подвергать опасности всех нас.
— Как вам это удалось? И что значит относительно без помех? — Моника насторожилась.
— Елизар, попытается проверить, человек ли Катя.
— Так вот кто стоит за всеми этими покушениями?
— Их было несколько?
— Да, но мы не смогли понять, кто за этим стоял и зачем.
— Где она сейчас? Пока она человек ее можно убить! — Маркус выглядел так, словно был готов сорваться с места немедленно.
— На карнавале под охраной хранителей. — Моника подумала о Кате, но ничего не увидела, и тогда она сосредоточилась на Саше и Юре. Ее лицо стало белее мела, в видении они оба поднимали всех на ноги, т. к. Катя бесследно исчезла.
— Что ты увидела?!
— Катя исчезла, и они не могут ее найти!
— Боже, только не это! — он вскочил, и застыл в нерешительности, не зная куда бежать.
— Тебя не должны увидеть!
— Если Дезирэ убили, то все это было напрасно! — Маркус рухнул на диван и застыл, словно каменное изваяние.
Моника быстро извлекла телефон из складок платья и обнаружила там более пятидесяти неотвеченных вызовов. Ее тоже не могли найти! Быстро набрав Юрин телефон, она замерла в ожидании.
Крик из трубки услышал даже Маркус, который превратился в одно сплошное ожидание. Юра, перестав возмущаться, стал быстро и четко отвечать на вопросы. Моника поняла, что было еще одно покушение, после чего Катя исчезла. Ее увезли на гондоле взятой на прокат, которую бросили на набережной. Это все что пока удалось выяснить. В этот момент Ника увидела мимолетным видением, оборвавшим реальность, что Катя спит в своей кровати в гостинице, держа Дария за руку.
— Юра, я нашла ее, езжай в гостиницу, я тоже направляюсь туда.
Маркус все понял и медленно встал.
— Слава Богу! Она жива. — он взял ее руки, положил себе на грудь и накрыл своими руками, затянутыми в перчатки, глядя ей прямо в глаза.
— Все обошлось.
— На сегодня да, но надо быть очень осторожными, если азарии поймут, что происходит, весь мир полетит к чертям.
— Не поймут! — Моника хищно улыбалась и казалась полной сил. — Теперь все будет хорошо, помнишь?
Маркус с улыбкой схватил ее на руки.
— Я не могу тебя отпустить ни на секунду, от одной этой мысли во мне все переворачивается.
— Думаю что теперь это не надолго. — пылко сказала она.
Моника тихо, стараясь не шуметь, зашла в номер. В приглушенном свете просторной комнаты, Катино лицо казалось почти нереальным, она мирно спала, улыбаясь, словно ангел. Моника села на краешек кровати. Как же я тебя не узнала? Она рассматривала это безмятежное лицо, все еще не решаясь поверить, что это ее горячо любимая подруга и наставница, которой она обязана столь многим, можно сказать вообще самим своим существованием. «Я смогу тебя защитить, так же, как ты когда-то спасла меня!» обещала она скорее самой себе, чем спящему виденью, рядом с которым на подушке лежала одинокая орхидея. Моника улыбнулась и села в большое кресло возле окна.
