Наталья Лустина - Нечеловеческие хроники
— Дарий, — он заметно вздрогнул при звуке своего имени, — вам надо было переодеться восточным халифом или султаном, замечательная сказка бы получилась.
— Я сейчас. — отозвался он, причалив гондолу сразу за мостом и закрепил ее, закинув канат с петлей на колышек вверху. Течением нас прибило к берегу, канат натянулся, и движение прекратилось. Дарий забрался в паланкин, сел на второй диванчик и, скинув маску, взялся за бутылку шампанского.
— Моя госпожа желает восточных сказок? — спросил он, выстреливая пробку и наполняя бокалы.
— А это возможно? — в тон ему ответила я и тоже сорвала маску.
— Под этим солнцем все случиться может. — смеялся он — Хотя если быть точным, то под этой луной.
Я посмотрела на луну, она уже не была полностью круглой, но яркой все еще была. Ее свет заливал весь паланкин, делая нас и все вокруг почти нереальным, Дарий снова был похож при этом свете на мифическое божество, развлекающееся маскарадом. Я взяла протянутый бокал.
— Какой будет тост в этот раз, мой господин?
— За вас, прекрасное создание!
Вкус шампанского больше походил на божественный нектар. Я закрыла глаза, и какое-то время просто наслаждалась великолепным мгновением. Тишина затянулась, и я открыла глаза. Дарий полулежал на подушках, опираясь на локоть, и смотрел на меня не отрываясь. Мне казалось, что он заглядывает прямо в мою душу, где сейчас поднималась буря, захлестывая каждую клеточку моего тела. Он приподнялся, немного отпил из бокала и поставил его на стол.
— Кажется, в этой сказке не хватает музыки.
— Пожалуй. — с сожалением согласилась я.
Дарий обернулся назад, что-то поискал рукой и извлек гитару.
— Сейчас мы это исправим. — сказал он с улыбкой, касаясь струн.
Гитара тут же отозвалась на его прикосновение стройным, мягким рядом звуков. Поиграв какое-то время, переходя с мелодии на мелодию, словно прислушиваясь к звукам инструмента, он остановился, а потом запел. Его бархатный тенор завораживал и увлекал в страну неизвестного мне певучего языка, в сопровождении звуков потрясающей мелодии. Эта серенада, а может баллада, перенесла меня в один миг во власть грезы.
Я видела виноградники, расположившиеся по бокам широкой дороги, согреваемые ярким солнцем. Я чувствовала, что несусь верхом на лошади к виднеющемуся впереди замку, а за спиной, слышался стук копыт. Я обернулась, меня догонял Дарий, верхом на кауром скакуне. Я, смеясь, пришпорила свою лошадь и, легко увеличивая дистанцию, понеслась к замку, словно у моей лошади вырастали крылья. Однако Дарий не сдавался, вскоре мы поравнялись и продолжали нестись во весь опор, попеременно обгоняя друг друга на полкорпуса, не больше. Он тоже смеялся, и меня пронзило чувство щемящего счастья. Примчавшись к парадному подъезду, я пустила лошадь шагом, давая ей остыть. Жеребец Дария шел рядом.
— Кто победил на этот раз? — весело спросил он.
— Я. - гордо вскинув голову, со смехом заявила я.
— Сдаюсь на милость победителя.
Дарий выхватил поводья из моих рук и остановил лошадей. Ловко спрыгнул, и сгреб меня в охапку, стаскивая с лошади. Я смеялась не переставая, он кружил меня, не выпуская из своих объятий.
— Отпусти, у меня голова кружится. — отбивалась я.
Меня поставили на землю, но руки снова обвились вокруг моего тела, и я почувствовала ледяные губы на своей шее. Я вздрогнула как от удара электрошока, ощутила резкую боль и вырвалась. Дарий смотрел на меня широко распахнутыми глазами, в которых затаилось сожаление, смешанное с болью.
— Прости. — тихо сказал он.
— Ничего, это я виновата, не уследила. — тихо сказала я.
Лошади уже забрели Бог весть куда. Я тряхнула непокорной челкой и заявила.
— Стар с Метой, совсем от рук отбились, поймаешь сам или помочь?
— Я буду быстр, как ветер. — задорно сказал он.
— А я еще быстрее. — бросила я и сорвалась с места.
Хохот за моей спиной приближался, и я побежала еще быстрее, так, что все краски мира смазались, а ноги почти не касались земли.
— Не убежишь. — голос звучал рядом.
— А если убегу?
— Я разыщу тебя, и буду целовать до тех пор, пока не добьюсь раскаянья.
Я резко остановилась, мимо меня промчалось торнадо, лошади встали на дыбы, мы их напугали. Торнадо вернулось и схватило меня в объятья.
— Ты серьезно?! — я задыхалась.
— Ты теперь моя жизнь. — прозвучало в моих волосах, в которые он спрятал свое лицо.
Звуки голоса смолкли, осталась только мелодия. Я вздрогнула, пытаясь определить, что же на самом деле реально. Дарий тихо перебирал струны и смотрел на меня горящим взором.
— На каком это языке?
— Это провансальский, язык трубадуров, воспевающих любовь.
Я обдумывала свое видение. Что это? Слепая фантазия, навеянная странной песней, или реальное воспоминание? Если воспоминание, то чье?
— Что ты видела? — прервал мои раздумья Дарий, продолжая наигрывать одному ему известные мотивы.
— Я видела вас с Дезирэ, несущихся наперегонки на лошадях, сквозь виноградники к какому-то замку.
Гитара вскрикнула и замолкла.
— Франция…как давно это было.
Он смотрел на меня так, что мне стало жарко, словно в моих жилах текла не кровь, а пылающий огонь.
— Что еще ты помнишь?
— Это мои воспоминания?
— А ты как думаешь?
— У меня и раньше были странные виденья, но я никогда не могла сказать мои ли они. Между мной и девушкой с медальона какая-то странная связь, очень прочная. Я не знаю, почему меня постоянно преследуют ее воспоминания… Дезирэ тебя очень любила… — неожиданно добавила я.
— Она для меня дороже жизни! — Дарий превратился в каменное изваяние, в котором живыми были только глаза, они, казалось, жили своей жизнью, в них отражались тени его воспоминаний. Статуя все не двигалась, и я терялась в догадках, как долго еще это продлится.
— Дарий. — тихо позвала я, сомневаясь, что меня услышат, но он вздрогнул и посмотрел на меня. — Пожалуйста, сыграй еще что-нибудь. — попросила я умоляющим тоном.
Мне вдруг стало страшно одиноко и даже обидно. Я поняла всю глубину его чувств, более правильно сказать ощутила и расстроилась. А ведь я сама начала испытывать что-то подобное к Дарию. «Что ж это получается?! Я влюбилась в человека, который до сих пор страстно любит исчезнувшую девушку, которую я просто сильно напоминаю?» В моей душе поселилась боль. Дарий взял гитару и продолжил играть, но теперь музыка была не призывной, а грустно-тоскующей. Я заслушалась и постепенно оттаяла, лед души исчез. Мне было очень грустно и хорошо одновременно, сердце защемило в непонятной тоске, словно я только что посмотрела красивую мелодраму с не очень счастливым концом. Музыка опять замерла, и Дарий со вздохом поднялся.
