Роджер Желязны - Девять принцев в Янтаре
Но если бы Эрик стал коронованным королем, это отбросило бы тень на все миры.
Все уцелевшие братья, мы, принцы Янтаря — я уверен, — чувствовали это еще сильнее, каждый и на свой манер — но каждый лично хотел взять корону и позволить Теням пасть должным образом.
Мы проскочили мимо призрачного флота — кораблей Джерарда — Летучих Голландцев двух миров, и я понял, что мы приближаемся. Я использовал их как метку.
На восьмой день нашего путешествия мы были уже близки к Янтарю. Именно тогда и разразился шторм.
Море почернело, над головой сошлись облака, паруса повисли в бесконечном штиле. Солнце скрыло свое лицо — огромное и голубое
— и я понял, что Эрик, наконец-то, нас обнаружил.
Затем поднялся ветер, и если простят мне это выражение, сломался о тот корабль, на котором я плыл.
Мы были биты ветром и драны бурей, как говорят или говорили поэты. При первом же шквале мои внутренности начало потрошить. Нас кидало из стороны в сторону, как игральные кости в горсти великана. На нас накинулись сразу и воды моря, и воды небес. Небо почернело, снег с дождем смешался в стеклянном колоколе раскачивающегося безумного грома. Все кричали, я уверен. Я знаю, кричал и я. Я протолкался по изворачивающейся палубе к брошенному рулевому колесу. Я привязал себя и взялся за штурвал. Эрик разбушевался там, в Янтаре, черт его побери.
Раз, два, три, четыре, и не было тому конца. Пять часов. Сколько человек мы потеряли? Не знаю.
Потом я ощутил и услышал дрожь и звяканье и увидел Блейса, как бы сквозь серый длинный туннель.
— В чем дело? — спросил он. — Я пытаюсь связаться с тобой.
— Жизнь полна превратностей, — ответил я. — Сейчас мы плывем по одной из них.
— Шторм? — сказал он.
— Держу пари на твоего любимого осла. Это патриарх всех штормов. Кажется, слева по борту я вижу монстра. Если у него есть хоть капля мозгов, он примерится ко дну корабля… Ага, примерился.
— У нас только что был свой.
— Зверь или ураган?
— Ураган, — сказал он. — Двести человек умерли.
— Верь, — сказал я, — крепись и поговори со мной позже. Ага?
Он кивнул, а за его спиной сверкали молнии.
— Эрик знает наши силы, — добавил он, прежде чем отключиться.
Я был вынужден согласиться.
Прошло еще три часа, прежде чем все кончилось, и много позже я узнал, что мы потеряли больше половины нашего флота (только на моем корабле погибло сорок человек из ста двадцати). Шел сильный дождь.
И все же по морю, через Ратн-Я, мы прошли.
Я вытащил свои карты и взял Рэндома.
Когда он понял, кто говорит, первым, что он сказал, было:
— Поворачивай обратно!
Я спросил, почему.
— Если верить Лльюилл, Эрик может сделать из вас фарш. Она советует обождать немного, пока он не расслабится, а затем ударить — может, через год.
Я покачал головой.
— Извини, — сказал я. — Не могу. Слишком много мы потеряли, чтобы пройти так много. Сейчас или никогда.
Он пожал плечами и надел на лицо гримасу: "Не говори потом, что тебя не предупреждали".
— А все же, почему? — спросил я его.
— В основном потому, что, как я узнал, он может управлять погодой, — сказал Рэндом.
— И все же нам придется рискнуть.
Он опять пожал плечами.
— Не говори потом, что тебя не предупреждали.
— Он точно знает, что мы приближаемся?
— А ты как думаешь? Он что, кретин?
— Нет.
— Тогда он знает. Если я смог догадаться об этом в Ратн-Я, то он знает об этом в Янтаре, а я ЗНАЮ по колебанию Тени.
— К несчастью, — сказал я, — у меня были недобрые предчувствия относительно этой экспедиции, но это план Блейса.
— Отвали, и пусть он идет под топор.
— Извини, но этим шансом я не воспользуюсь. Он может выиграть. Я веду флот.
— Ты разговаривал с Кэйном и Джерардом?
— Да.
— Тогда ты думаешь, что на море у тебя есть шанс. Но слушай, как я понял из придворных сплетен о его двойнике, Эрик знает, как контролировать Талисман Закона. Он МОЖЕТ использовать его, чтобы контролировать погоду здесь. Это бесспорно. Одни боги знают, что он может еще натворить с его помощью.
— Жаль, — ответил я. — Но придется вынести и это. Я не могу позволить, чтобы несколько штормов деморализовали нас.
— Кэвин, я признаюсь тебе. Я сам говорил с Эриком три дня назад.
— Зачем?
— Он попросил меня. Я говорил с ним больше от скуки. Он очень тщательно описал мне свою оборону.
— Он узнал от Джулиэна, что мы приехали вместе. Он просто был уверен, что все это дойдет до меня.
— Вероятно, — сказал Рэндом. — Но это не меняет того, что он сказал.
— Не меняет, — согласился я.
— Тогда пусть Блейс ведет свою войну, — сказал он мне. — Ты сможешь напасть на Эрика позже.
— Его почти короновали в Янтаре.
— Знаю, знаю. Но ведь короля атаковать так же легко, как и принца. Разве нет? Какая тебе разница, как он будет называться в то время, когда ты его победишь? Он все равно будет Эриком.
— Верно, — сказал я, — но я связал себя.
— Тогда развяжи, — сказал он.
— Боюсь, что этого я сделать не смогу.
— Тогда ты сумасшедший, дурачок.
— Вероятно.
— Ну что ж, в любом случае, удачи.
— Спасибо.
— До встречи.
Такие дела, и они меня встревожили.
Не лечу ли я в ловушку?
Эрик был не дурак. Может быть, он приготовил настоящее аутодафе. В конце концов, я просто пожал плечами, оперся о борт корабля и засунул карты за пояс. Быть принцем Янтаря — значит, быть гордым и одиноким, неспособным на доверие. Я не был от этого в восторге, но я был таким.
Эрик, конечно, управлял тем штормом, через который мы прошли, и это, казалось, соответствовало его положению хозяина погоды в Янтаре, как утверждал Рэндом.
Так что я попытался и сам предпринять хоть что-то.
Я направил флот к Янтарю, хорошенько вооружившись снегом. Это был самый ужасный буран из всех, которые я когда-либо создавал.
На воду полетели огромные хлопья снега.
Пусть-ка он попробует остановить то, что было естественным для этой Теневой сути. Если сможет.
Он смог.
Примерно через час буран прекратился. Янтарь был фактически непроницаем, и он действительно был единственным городом. Мне не хотелось сбиваться с курса, поэтому я все оставил так, как есть. Эрик действительно БЫЛ хозяином погоды в Янтаре.
Что делать?
Мы, конечно, продолжили путь. Смерти в зубы.
Что тут можно сказать?
Второй шторм был еще хуже первого, но на этот раз за штурвалом стоял я. Шторм был нашпигован электричеством и нацелен только на корабли. Он разметал их в разные стороны. Он стоил нам еще сорока судов.
