Роджер Желязны - Девять принцев Амбера
Обзор книги Роджер Желязны - Девять принцев Амбера
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Похоже, наступал конец тому, что казалось мне вечностью.
Я попробовал пошевелить пальцами ног. Успешно. Ноги я чувствовал, хотя они и были в гипсе. А сам я лежал распростертым на больничной койке.
Я зажмурился, потом снова открыл глаза.
Стены комнаты наконец перестали качаться.
Где же я, черт побери?
Туман в голове понемногу рассеивался; в нем, словно острова в океане, стали возникать обрывки того, что некогда было моей памятью. Я вспоминал бесконечно долгие ночи, бесчисленных сиделок, инъекции, инъекции, инъекции… стоило мне чуточку прийти в себя, как тут же кто-нибудь являлся и всаживал в меня шприц с какой-нибудь дрянью. Да, так оно и было. Это я вспомнил. И пусть я только наполовину пришел в себя, инъекции им придется прекратить.
Но захотят ли они их прекратить?
Почему-то упорно думалось: вряд ли.
Эта мысль пробудила в моей душе естественные сомнения относительно чистоты любых, даже самых лучших человеческих побуждений. Меня длительное время пичкали наркотиками, осознал я вдруг. Причем без особых на то причин, судя по тому, как я себя чувствую. Так что, если им за это платят, с какой стати они вдруг прекратят инъекции? Нет, действовать надо очень осторожно, сказал мне мой внутренний голос. Надо продолжать притворяться, что дурман еще действует. Внутренний голос принадлежал худшей, хотя и более мудрой, половине моей души.
Я последовал его совету.
Минут через десять дверь приоткрылась, на пороге возникла медсестра. А я лежал себе и похрапывал. Сестра тут же удалилась.
Теперь мне уже удалось кое-что восстановить в памяти.
Я смутно припоминал, как попал в какую-то аварию или автомобильную катастрофу; потом — сплошное черное пятно. О том, что было до аварии, я тоже не имел ни малейшего представления. Но помнил, что сначала угодил в больницу, а уже потом сюда. Зачем? Неизвестно.
Ноги мои совсем отошли и явно годились для того, чтобы на них стоять, хотя я понятия не имел, когда они были сломаны. А то, что они были сломаны, я знал точно.
Я попытался сесть. Это оказалось непросто: тело было, как кисель. За окном стояла темная ночь — яркие звезды, бесстыдно красуясь в небе, смотрели на меня. Я подмигнул им и спустил ноги на пол.
Перед глазами все поплыло, однако вскоре в голове прояснилось, я встал, держась за спинку кровати, и сделал первый шаг.
Нормально. Ноги держат. Итак, теоретически я уже в состоянии отсюда выйти.
Я снова залез в постель, вытянулся на спине и стал думать. От совершенных усилий и слабости меня знобило, я весь взмок, во рту стоял противный сладковатый вкус, поташнивало, мерещились засахаренные сливы и тому подобное.
Подгнило что-то в Датском Королевстве…
Да, это точно была автомобильная катастрофа. Черт знает что…
Приоткрылась дверь, сквозь щель в палату ворвался поток света. Я чуть опустил веки и увидел, что это снова сестра со шприцем в руке. Этакая могучая матрона с широченными плечищами.
Когда она подошла совсем близко, я неожиданно приподнялся и сел на постели.
— Добрый вечер! — сказал я.
— Ох! Добрый вечер, — ответила она.
— Когда меня выписывают? — спросил я.
— Об этом надо узнать у доктора.
— Ну так узнайте.
— Пожалуйста, поднимите рукав.
— Да нет, спасибо, больше не надо.
— Но мне необходимо сделать вам укол.
— Нет, никакой необходимости в этом нет.
— Так доктор велел!
— Вот пусть доктор придет и сам мне об этом скажет. А пока что я категорически против.
— Но мне же приказано…
— Эйхман тоже так говорил, а чем кончил? — Я укоризненно покачал головой.
— Хорошо, — вздохнула медсестра. — Мне придется доложить…
— Пожалуйста, докладывайте, — сказал я. — Заодно сообщите доктору, что я утром намерен выписаться.
— Нет, это невозможно! Вы ведь даже ходить еще не в состоянии! И у вас серьезные повреждения внутренних органов…
— Ладно, посмотрим, — кивнул я. — Спокойной ночи.
Она вылетела в коридор, ничего не ответив.
А я снова лег и стал думать. По-видимому, я нахожусь в какой-то частной лечебнице. Значит, кто-то платит за мое пребывание здесь. Интересно, кто? Никаких родственников я вспомнить не мог. Друзей тоже. Кто же тогда платит? Враги?
Я еще немного подумал.
Ничего не придумывалось. Ни малейшей идеи насчет предполагаемого благодетеля.
Вдруг я вспомнил: моя машина летит под откос на горной дороге и падает в озеро… Дальше — полный мрак.
Я был…
От напряжения я снова весь покрылся испариной.
Я не знал, кем я был раньше.
Чтобы отвлечься, я сел и быстренько разбинтовал себя. Под бинтами все давно зажило; похоже, их давно пора было снять. Потом я разбил гипс на правой ноге металлическим прутом, вынутым из спинки кровати. Мною овладело странное чувство: казалось, что нужно как можно скорее отсюда смыться, чтобы успеть сделать нечто важное.
Я попробовал встать на правую ногу. Нормально.
Потом я разбил гипс и на левой ноге, встал и потихоньку пошел к шкафу.
Пусто. Одежды там не было.
В коридоре послышались шаги. Я снова лег, прикрыв простыней снятые бинты и куски гипса.
Дверь опять приоткрылась.
В палате вспыхнул яркий свет; на пороге высился здоровенный детина в белом халате, смахивавший на быка. Это он зажег свет: пальцы его до сих пор лежали на выключателе.
— Что вы тут удумали? Сестра на вас жалуется, — сказал он.
Притворяться спящим больше не имело смысла.
— Неужели? — спросил я. — И что же она говорит?
Детина некоторое время, наморщив лоб, обдумывал мой вопрос, потом строго произнес:
— Вам пора делать укол.
— Вы что, доктор?
— Нет, но мне поручено сделать вам укол.
— А я не желаю, чтобы мне делали укол, — заявил я. — И имею на это полное право. Что вы на это скажете?
— Что я все равно укол вам влеплю, — ответил здоровяк и двинулся к кровати. В руке он держал шприц, которого я раньше не заметил.
Это был исключительно подлый удар, дюйма на четыре ниже пояса. Детина рухнул на колени.
—..! — выдавил он некоторое время спустя.
— Попробуй еще раз, — сказал я, — увидишь, что тогда с тобой будет.
— Ничего, мы с такими пациентами справляться приучены! — выдохнул он.
И я понял, что настало время действовать.
— Где моя одежда? — спросил я.
—..! — повторил он.
— Тогда, пожалуй, прядется позаимствовать твою. Раздевайся!
После третьего раза мне надоело. Я накинул простыню ему на голову и как следует врезал тем самым железным прутом, которым разбивал гипс.
