Сергей Девкин - Дзи. Чужая судьба.
— Что–то…
— Тебе следует немедленно уехать, — привычную плавность движений дочери дзито сменила порывистая стремительность, придавая ее образу совсем новый оттенок. Ее пышные волосы, обычно распущенные или убранные в сложную прическу, сегодня были заплетены в длинную косу, обвитую вокруг шеи и переброшенную на грудь.
— Но почему?
— В городе беспорядки, и ополченцы не слишком настроены на то, чтобы им помешать. Тебе лучше быть сейчас с верными войсками к северу отсюда, надо торопиться, пока ворота остаются открытыми.
— Но зачем им это?
Вопрос Ли отнюдь не был риторическим. Дзи не мог понять, почему после того, как он и его люди разбили все крупные силы карабакуру в Тай–Вэй, защитили женщин, стариков и детей, предоставили достаточно еды и корма для скота, почему после всего этого, кто–то остался недоволен происходящим настолько, что решился на открытый бунт против наместника Императора? И ведь таких оказалось не двое, не трое, и даже не несколько десятков, а, по меньшей мере, сотни, а то и тысячи.
Каори невольно улыбнулась и бросила на Ли снисходительный взгляд.
— Иногда твоя наивность начинает граничить с глупостью.
— Быть может, но я хочу понять. Почему они бунтуют? Что им нужно?
— Того же, что нужно любой толпе — справедливости, но лишь по их критериям. Они будут носить тебя на руках, пока не окажется, что от тебя требуется большего, а то, что ты уже им дал, станет восприниматься, как должное. Люди быстро привыкают к тому, что достается легко и идет им во благо, но быстро забывают о благодарности. Может твой идеальный тайпэн и не должен знать о таких вещах, но тебе придется это понять. Ну а если мы и дальше будем медлить, придаваясь философским беседам о человеческой сущности и вселенской неблагодарности, то ты скоро познакомишься со всем, о чем я говорила, непосредственно на практике. Собирайся, Хёсею и остальным поручено седлать коней для тебя и стражников, которые охраняют поместье. С ними тебе будет спокойнее, да и мне тоже.
— Постой, ты остаешься? — последние слова не на шутку встревожили Ли, бросать Каори в городе, охваченном мятежом, дзи никак не собирался. — Да еще и намереваешься отпустить со мной всю охрану…
— Они будут лишь лишним поводом для раздражения толпы, к тому же, поверь, я могу о себе позаботиться, — отвернувшись от шагнувшего к ней Ли, девушка тихо добавила. — Я не могу бросить мать, а она не уйдет без отца.
— Я найду его.
— Но даже ты не сможешь заставить дзито О–шэя покинуть Ланьчжоу, — так и не обернувшись, Каори быстро выскользнула прочь.
Ли, смотревший ей вслед, как–то неуверенно огляделся, словно ища поддержки или кого–то, кто мог бы дать ему совет. Но ни мастера Азая, ни вечно хмурого командира Ногая в комнате не было. А значит, «тайпэн Хань» должен был сам принять решение. И подлая память тут же невольно напомнила ему другие слова, сказанные истинным тайпэном Ханем в той кроткой, последней, беседе у маленького костра. Так неужели это было правдой, и глубинный смысл, показавшийся Ли тогда лишь дикостью, действительно скрывался в тех рассуждениях? И как же дзи не хотелось верить в это…
— Я же предупреждал, торговый район давно воняет падалью, а в последние дни потянуло гнилью и из ремесленных кварталов, — Ногай, неотрывной тенью следовавший за О–шэем, все никак не мог успокоиться и прекратить недовольное бурчание.
В сопровождении небольшой группы стражников дзито петлял по узким переулкам южных городских окраин, где располагались резиденции торговых домов и купеческие склады. Сам обход южной стены был задуман, как некий символический сигнал тэккэй, но обернулся для их же пользы. О–шэй и Ногай успели скрыться в городе, прежде чем разгоряченная толпа заперла бы их на стене, но теперь им приходилось двигаться с величайшей осторожностью.
Среди просто недовольных горожан попадались группы купеческих приказчиков или суровых крестьянских парней, выглядевших для своей роли слишком сыто, выхолощено и уверенно. Их деревянных дубинок и длинных ножей дзито опасался больше всего, и можно было не сомневаться, что эти ребята точно не станут брать его под арест, как призывали крикуны на углах многолюдных улиц.
Впереди мелькнули красные куртки с серебряными эмблемами, Ногай как–то зло и по–кошачьи зашипел, обнажая меч, а остальные воины сомкнули строй вокруг безоружного градоначальника.
— Здесь! Здесь он!
Крики «охотников», заприметивших жертву, понеслись во все стороны.
— Идешь за мной, — рявкнул Ногай, обращаясь к О–шэю. — Без разговоров, просто идешь за мной, пока я расчищаю путь.
— Постарайся ранить, а не убивать.
— Заткнись, Тонг, — начальник гарнизона почти смеялся. — Хоть раз в жизни заткнись и не спорь со мной!
Шум с другой стороны проулка подсказывал, что отступать уже некуда, и вскоре оттуда действительно показалась другая группа людей, среди которых мелькали характерные наряды. Стражники сбили свои щиты округлыми краями и приготовили мечи, дзито привычным движением вытащил цзун–хэ из ножен на поясе у Ногая.
Часть бамбукового забора, к которому невольно прижались, Тонг и остальные, внезапно сдвинулась, открывая не слишком широкий проход. Человек в серой потертой куртке, таких же штанах и обутый в поношенные варадзи, высунулся из–за круглых жердей, делая призывный знак.
— Сюда, скорее.
Времени на рассуждение не было, и первые двое стражников по молчаливому кивку Ногая нырнули в образовавшийся проем. Следом двинулся сам командир, за ним дзито и замыкающие охранники. Преследователи, заметив, что жертва уходит, перешли с быстрого шага на бег, но все равно не успели к тому моменту, когда забор восстановил свою целостность.
Тонг не без интереса смотрел по сторонам, пока они петляли каким–то задворками, проходя сквозь новые проходы в изгородях или через вполне обычные калитки. Судя по шуму и крикам, люди Мун Гженя предприняли попытку продолжить погоню, но быстро отставали и сбивались со следа.
Большую мощеную улицу им довелось пересечь лишь один раз, при этом Ногай громко усмехнулся и, обернувшись к Тонгу, заметил:
— Никогда не думал, что можно пройти так быстро через весь этот район, и, похоже, я знаю, куда мы направляемся.
Командир стражи не ошибся, резиденция торгового дома Кун Лай обнаружилась прямо за углом, причем большая толпа, собравшаяся у входа в здание, была настроена явно недружелюбно. Безымянный проводник увел дзито и остальных в узкий проход между домами, прежде чем их заметили. В глубине сырого переулка на фоне монолитной каменной стены ярко выделялась прямоугольная дыра. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что часть кладки в этом месте просто сдвинута в сторону, благодаря железным полозьям, вмурованным в фундамент здания.
