Сергей Девкин - Дзи. Чужая судьба.
Ногай и Сулика–нойон, чье лицо было залито кровью из–за рассеченной брови, вышли из темноты, замерев перед дзи, склонившимся над телом.
— Вроде бы всех разогнали, — сообщил начальник стражи с явным сожалением в голосе.
— Очень хотелось бы верить, — печально вздохнул Ли и, сморгнув горячие слезы, поднялся в полный рост. — Может быть, нам и вправду повезет дотянуть до весны, как думаете?
— Дотянем, куда ж мы теперь денемся, — стальные зубы Ногая тускло сверкнули в отсвете далеких костров.
Глава 7
В большой закусочной, возвышавшейся своей широкой черепичной крышей в глубине ремесленного района Ланьчжоу, всегда было шумно и оживленно. Пшеничная водка осхе, ягодные и травяные настойки, яичная лапша, отваренная в мясном бульоне, и рисовая каша с десятком разнообразных приправ, начиная от сушеного винограда и заканчивая свежим рачьим мясом из специального пруда на заднем дворе заведения, всегда пользовались устойчивым спросом среди мастеровых и их многочисленных помощников. Сидя на втором этаже в огромном зале за низкими столами, расставленными среди массивных квадратных опор, многолюдные компании в любое время суток предавались веселым разговорам и воздавали должное непритязательным яствам.
Все в этот день текло своим чередом, не нарушая привычной обстановки, пока ближе к полудню в дальнем углу общинного зала некоторые голоса не стали звучать слишком громко. Главной темой беседы на повышенных тонах стала недавняя победа над ордой карабакуру. Впрочем, за последнюю неделю эта тема была чуть ли не единственной во всех застольных разговорах.
— Если все уже закончилось, как говорит дзито, то почему же он до сих пор не отменил осадного положения? Почему на улицах каждый вечер усиленные патрули ополченцев, а многие дома забиты беженцами из провинции? — особенно громко надрывался немолодой уже мужчина в добротной одежде купеческого приказчика, а на рукаве его красной вышитой куртки блестела серебряной нитью эмблема дома Гжень.
— Патрули нужны для того, чтобы такие, как ты, не начали бы вдруг буянить, хватив лишку за ужином, — бросил из–за соседнего стола молодой углежог, трудившийся, судя по иссушенному лицу и черным потрескавшимся ногтям, у печей фарфорового квартала.
Окружающие разразились одобрительным хохотом. Приказчик посмотрел на своего оппонента с улыбкой и в то же время с какой–то жалостью.
— Ну, разумеется, а раньше обычной стражи было недостаточно. Нет, это теперь ее стало недостаточно. Ведь все наши стражники ныне щеголяют с ног до головы в железе и уж слишком толстым слоем боевой славы покрылись их плечи, чтобы снисходить до патрулирования улиц.
— Вперед, можешь повоевать вместо них, если ты такой умный! — раздраженно крикнул кто–то с другой стороны.
— Но ведь все закончилось, так зачем же воевать? К тому же у нас теперь так много бравых крестьян, что бродят по дорогам, вооружившись мечами и саблями карликов по дозволению тайпэна Ханя.
— Они защищаются от коротышек…
— О! — приказчик наиграно вскинул брови. — И они тоже? Так сколько же нужно народу, чтобы защищаться от разбитых и разбежавшихся недомерков? Вся стража, удвоенное ополчение, толпы вооруженных батраков, сохэй и все торговые наемники?! Не слишком ли много? Или, может дзито думает по–другому? А почему он так думает?
Ответов не было, ремесленники и подмастерья молчали, все больше прислушиваясь к словам оратора.
— А я скажу вам почему! Чтобы прижать вас всех к ногтю, когда придет время!
— Какое еще время?! — снова послышался голос из другого угла.
— Время для создания независимого царства О–шэй.
— Глупость! — разорвал повисшую тишину чей–то взбудораженный крик. — Тайпэн Императора никогда не допустит этого!
— Тайпэн не видит дальше своей службы, он слишком молод, и дзито с Ногаем вертят им, как хотят. Они прикрываются его властью, а карабакуру стали лишь поводом для давно вынашиваемых планов по захвату всех западных земель. Не удивлюсь, если Тонг и его прихлебатели сами подбили карликов на атаки, чтобы проще было отделить провинции, неподконтрольные Империи, и чтобы люди сами бросились в их объятья, когда они станут спасителями края!
— А ты не перегибаешь палку? — уже куда менее весело спросил давешний углежог.
— Да откройте же вы глаза! — всплеснул руками приказчик. — Осадное положение никогда не будет снято. Оно позволяет дзито контролировать все ресурсы и войска. Ущерб, нанесенный Тай–Вэй, ограничивает нас всех в провизии и мешает торговле. Система ирригации и поля, которые станут возделывать все те же крестьяне, тоже будет находиться под полным контролем Тонга. Он позволит им и дальше носить оружие, а сейчас укрывая в стенах Ланьчжоу семьи рабочих и кормя их за наш счет, он только увеличивает преданность этих головорезов, всю жизнь мечтавших лишь заполучить в свои руки ножи подлиннее. К тому же, из их жен и детей в случае необходимости получаться отличные заложники. Перехватив контроль над участком Шляха, дзито наложит лапу на торговые пошлины, а потом силой и угрозами выдворит отсюда всех императорских чиновников и купеческие дома…
— Так вот за кого ты так печешься, — хозяин закусочной, уже некоторое время следивший за происходящим, стоя в центральном проходе, решил, наконец, вмешаться.
— Да! И не буду этого отрицать! — ничуть не смутился приказчик. — Мои хозяева говорят о том, о чем я говорю вам! Но они сдержаны и верны Нефритовому трону, а потому никогда не поднимутся против его ставленника, чтобы тот ни творил. И я забочусь сейчас и о них, и о себе, и обо всех вас! Думаете, Тонг будет милостив к неугодным ему? Думаете, карательная армия станет разбираться, кто был предателем, а кто лишь молчаливо созерцал? Еще не поздно вмешаться! В городе мало солдат, а многие в ополчении сами примкнут к тем, кто выйдет против тирании и самоуправства. И торговые дома тоже не смогут больше сидеть в стороне, им придется принять сторону народа, а Император поймет все, что случилось, если ему будут представлены веские доводы и доказательства.
— Но, что конкретно нам делать? Просто идти на улицы и кричать протестные лозунги?
Человек, задавший эти вопросы, до этого проявлял себя не слишком активно. Он просто сидел за одним столом с компанией молодых и горячих парней, начавших реагировать на слова приказчика наиболее бурно с самых первых его слов.
— Нет! Тогда Тонг подтянет в город войска и прижмет всех к ногтю, как я и говорил. Действовать надо решительно. Пойдем к квартальным старостам и спросим, на чьей они стороне, не дадим действовать тем, кто примкнет к лизоблюдам дзито, поставим перед выбором ополчение. Захватим Тонга и посадим под арест в его же поместье, пусть городом пока управляет Хань или совет старост, а посланники из столицы разберутся во всем в свое время, когда прибудут сюда из Золотого Дворца
