Мария Заболотская - И.о. поместного чародея-2
— Госпожа Каррен… Рено, а давайте-ка посмотрим, что там, на главной площади? — предложил Мелихаро, тоже поддавшийся очарованию праздничного города.
— Нам надо спешить! — упрямо сказала я.
— Куда? — с досадой всплеснул руками демон. — Бродить по руинам храма и выслушивать бредни еще одного безумца, не признающего пользу завтраков, чистых простыней и теплых очагов? Когда вы в последний раз бывали на таком грандиозном торжестве, как это? Да что там — вы хоть когда-нибудь видели своими глазами столичные празднества?
— Нет, — призналась я. — Слугам было запрещено покидать Академию, и я очень редко решалась на нарушение этого правила. К тому же, у меня совсем не было времени…
— Вот! — воскликнул Мелихаро. — Тем более вам следует взглянуть на то, как веселятся люди, ведь, похоже, вы этого делать совсем не умеете!
…Вот так, слово за слово, я и не заметила, как мы самую малость свернули в сторону и очутились у площади, где на помосты крепкие ребята закатывали огромные бочки с пивом, раскрашенные в цвета княжеского герба — красный и зеленый.
— А вот и фонтан! — ткнул пальцем Мелихаро в сторону нарядного сооружения чуть поодаль, в центре площади.
— Я никуда не поеду! — твердо сказал доселе молчавший магистр Леопольд, в чьем лице при виде фонтана появилась несвойственная ему одухотворенность.
— Магистр, вы же понимаете, что… — начала я, уже зная, что все бесполезно.
— Вы предлагаете мне променять этот изумительный фонтан на хаотический портал? Блаженство на тяготы и опасности? — холодно вопросил магистр. — Довольно, я и так слишком часто вас слушал, нахальная девчонка. Благодаря вам вчера у меня случились невероятно отвратительные завтрак и ужин. Сегодня я намерен восполнить эту неудачу!..
Увы, мои планы и впрямь нельзя было назвать блестящими, а вот фонтан сиял в лучах солнца, обещая немало приятных минут горожанам. Стоило мне обратиться к магистру с вразумляющей речью, как тот, сделав величественный и презрительный жест рукой, отвернулся от меня и двинулся в сторону густеющей на глазах толпы.
Я с досадой выругалась и на мгновение задумалась, ища выход из создавшегося положения. Собственно, выбора у меня особого не имелось.
— Господин Мелихаро, следуйте за ним, — я указала пальцем в сторону почти скрывшегося из виду Леопольда. — Держите деньги, но не признавайтесь ему, что они у вас есть. Любой ценой уберегите этого прохиндея от ареста или драки, иначе нам точно конец. Затыкайте ему рот бутылкой, как только он вздумает болтать. Раз уж мы не можем заставить его не пить — надо напоить его так, чтобы он причинял беспокойства не более чем вот эта каменная тумба. Я поеду в Козероги одна и попытаюсь что-то придумать по дороге.
— Но что вы скажете аспиранту?
— Пока не знаю, быть может, просто передам письмо, и все обойдется, — сказала я, ничуть не веря в свои слова.
— С какой стати аспирант станет покрывать наше вранье? — демон почти кричал от досады, но я лишь отмахнулась.
— Встретимся здесь же, завтра в полдень, — я указала на каменный постамент, возле которого мы стояли. — Забирайте мулов, да не дайте магистру их пропить, с него станется.
Мелихаро порывался что-то возразить, но времени у него было в обрез и он, махнув рукой, бросился за магистром Леопольдом, расталкивая горожан, стекающихся на площадь.
Я подбросила на ладони пару медяков, раздумывая, пригодятся ли они мне в лесах, окружающих Верхние Козероги, и решила, что разбойников эти гроши только разозлят. Купив пяток свежайших пирожков у торговки, только начавшей раскладывать свой товар, я безо всякой охоты поплелась к городским воротам, с затаенной завистью поглядывая на веселящихся изгардцев. Мне и впрямь хотелось остаться, чтобы увидеть и представления, и пляски, и фейерверк, но жизнь в который раз напоминала мне: «Веселье не для тебя, глупая Каррен! Держись в темном углу и благодари небеса, если тебя там никто не замечает».
Горожане радовались от души, и каждый раз, как из-за туч выглядывало солнце, кто-то непременно громко восклицал: «Будут знать чародеи проклятые, как портить людям праздник! Небось всю ночь колдовали, чтоб пошел дождь, да только правда на стороне честных людей!». Выходило, что какая бы погода нынче не установилась — магов все равно будут клясть.
Гонорий тряс головой, пытаясь выдернуть поводья у меня из рук, и я, с сомнением осмотрев его, сказала:
— А ведь твой долг, упрямая скотина, возить меня. Право, я глупо выгляжу, таская тебя за собой, как собачонку.
Идти против течения толпы становилось все сложнее, и я, повздыхав еще немного, забралась в седло, сразу вспомнив, отчего я терпеть не могу ездить верхом.
— Что за злодейка эта судьба! — выкрикнул тут один из нищих, что уселись на ступенях какого-то большого дома и нагло глазели на горожан, громко переговариваясь между собой. — Подарила такого коня сопляку, не умеющему толком держаться в седле! Выпрями спину, молокосос, да перестань заваливаться влево! Ты, небось, и на лавке не удержишься, недотепа!..
Я слышала, как они насмехаются надо мной, пока не свернула на другую улицу, и на душе у меня стало вовсе гадко: за что бы я не взялась — выходила сущая нелепица, с чего же мне надеяться на хороший исход истории с аспирантом? Я достала из сумки письмо от Аршамбо, которое мне сунул Леопольд, и попыталась разобрать, что же написано на конверте. Но, увы, рассеянный магистр указал только инициалы адресата — «И.В.», а распечатывать конверт я не решилась.
Город я покинула безо всяких затруднений — в эти праздничные дни все стремились попасть в Изгард, а не уехать из него. Уже спустя час Гонорий неторопливо трусил по почти пустынной дороге, вьющейся между невысоких холмов. Впереди была видна золотящаяся полоса осеннего леса, а над ним клубились облака — белоснежные вперемешку с сизо-чернильными, что бегут по небу только ветреной осенью. В такую погоду солнечный свет холоден и резок, а мир вокруг расцвечивается ярчайшими красками, и от красоты открывшегося передо мной вида у меня перехватило дух. Забылся даже праздник, оставшийся за моей спиной — теперь мне хотелось вечно смотреть на пылающий золотом и багрянцем лес. Я так устала от тревоги, снедающей меня ежечасно, что позволила себе поддаться этому восторгу, вернувшему меня в детство, когда забот еще так мало, а времени, чтобы глядеть в небо и удивляться его красоте — так много…
Переехав через небольшой каменный мостик, я спешилась у лесного ручья и умылась ледяной водой, пытаясь вернуть себя ясность мыслей.
Что мне сказать аспиранту? Отдать письмо, как ни в чем не бывало? Но если там написано, что передать послание должен был магистр Леопольд… если аспирант напишет ответ, из которого будет ясно, что магистр не приезжал в Козероги… если я не передам его… Тогда у нас останется пара дней, прежде чем Аршамбо начнет задавать неприятные вопросы — а ведь я не успела ничего разузнать о крестном!.. Все насмарку, все зря, очередной мой план оказался глупостью, как я ни старалась все предугадать и просчитать. Так не проще ли просто сбежать в неизвестность, отдавшись на милость судьбы — ведь все равно мне ее не перехитрить?.. Мне ясно представилось, как Мелихаро с Леопольдом ждут меня в условленное время, и спустя пару часов понимают, что я не приду. Нет, я не могла так поступить. Пара дней — большой срок для людей в нашем положении, многое может перемениться за это время. Я скрипнула зубами и вновь взобралась на Гонория, приказав себе отбросить глупые мысли: письмо попадет в руки аспиранта, а там — увидим.
