Валерий Теоли - Убийца шаманов (СИ)
«Лаклак, он помнит нападавшего?»
«Очень быстро всё произошло. Слинк не видел его во тьме и едва чувствовал исчезающую сущность».
«Поясни, каким образом исчезающую?»
«По-твоему, мы ощущаем психическую энергию. Так вот, Слинк чувствовал её вспышки. Исчезнет, и вспыхнет. Понимаешь, Кан-Джай? Яркие вспышки смешанных эмоций. Голода, злости, ненависти».
Лоа их испытывают в первую очередь. Они вечно голодные, злые и ненавидят окружающий мир. Чего и следовало ожидать от сэкки.
С исчезновениями интереснее. Тварь умеет скрывать свою психическую энергию. Точнее, наличие у неё оной подтверждает догадку о физическом существовании оборотня. Убийца присутствует в нашем мире не в качестве материализовавшегося лоа, а в качестве живого существа. И не просто живого, а находящегося на промежуточной стадии между живым и мёртвым.
У одержимых те же «симптомы». Дух хозяина тела угнетается овладевшей им сущностью, психическая энергия временно затухает в периоды бодрствования лоа. Блин, ненавижу одержимых. От них куча проблем.
Схожие признаки и у защищённых от магии разума шаманов. Они подавляют в себе пси-энергию, становясь практически необнаружимыми для морлоков, кошаков-муганов и прочих любителей покопаться в чужих мозгах. Шаман, передвигающийся быстрее зверя и не оставляющий следов, запросто похищающий собратьев по ремеслу, по-настоящему грозный противник не хуже одержимого зверя. Он не боится света, отсюда дневные пропажи синек.
Твою ж дивизию. Приехали. С колдунами мне воевать не приходилось.
«Мне плыть с ним до озера?» – булькнул морлок, прервав ход моих мыслей.
«Погоди, поищу в нём след той твари. Злой дух в него вряд ли вселился, зато соединиться с ним она могла. Ума не приложу, как она в астрале к детям улиточников присасывается. Будто на них метка, указывающая, кого выбирать».
«В моей помощи не нуждаешься?»
«Нет, Лаклак, спасибо».
Заклятья обнаружения злых духов изобрели на заре магии, когда древнейшие расы начинали общаться с сущностями умерших и научились ими управлять. С тех пор чары совершенствовались, однако, поисковики оставались простыми и эффективными по сей день.
Бал-Ар прав, при изгнании злой дух реагирует на действия колдуна. Недовольно ворчит, порывается завладеть телом, дабы остановить чаротворца. Даже старейшему лоа неприятно, когда его будят и нагло намекают на выдворение из тела, ставшего ему домом.
Труднее выявить частичное проникновение духа. Соприкоснувшись с живым, он оставляет след, своеобразную метку, по которой позднее влияет на разумного вплоть до полного вселения в него. Именно отметину твари-похитителя я поищу.
Достав ритуальный нож, я сделал тонкий надрез на груди раненого, изобразив знак Воздушного Короля, ангела очищения, почитаемого троллями духом-подателем жизни. Копию знака вырезал на лбу Слинка. Дедушка Тланс потом залечит и шрамы сведёт. Лежащего морлока окружил ритуальным защитным кругом, прочертив в земле борозду клинком. По краю кольца разместил знаки пяти великих духов, символизирующих стихии и загробный мир.
Влив в фигуру половину запаса айгаты, я обернулся к ихтиану. Зачерпнул земли, смочил её слюной, дунул, прочитав коротенькое заклинание обращения к владыкам Серых Пределов, после чего полоснул по ладони ножом и выцедил в смесь каплю крови. В завершение ткнул дымящейся палочкой третьеглаза в получившуюся массу.
Четыре стихии и дух, слившиеся вместе, не дадут отметке перейти ко мне. Духовный барьер воспрепятствует воздействию сэкки, пожелай он в данный момент укрепить связь со Слинком и напасть через него на меня.
Размешанной землёй я намазал знаки на лбу и груди морлока, питая их энергией.
Кровь универсальный проводник в колдовстве синекожих. Смешав свою с ихтианской, я закрыл глаза и ощутил постепенно нарастающее чувство астрального тела рыбоида. Малейшие изменения в нём и чужие влияния отобразились в моём сознании. Кажется, осязаешь сразу весь организм.
Аура Слинка чистая, без повреждений. Полный порядок, не считая крайней степени истощённости. Мои зверушки хорошенько наелись айгаты, прежде чем их вышвырнули. Следов твари никаких. В принципе, мелкие лоа могли сожрать не активированную метку, не поморщившись, за что им отдельная благодарность.
Гал-Джину с каналами, выкачивающими жизненную силу из детей, гораздо сложнее. Метки активированы и превращены в полноценные щупальца, соединяющие детские астральные тела с чудовищем. Их необходимо обрезать, остатки удалить. Труд адский, требующий предельной концентрации и филигранного владения духовным инструментарием. До уровня верховного мне расти и расти.
Ощущение осязания погасло, и я открыл глаза. У тотемного столба стоял ученик шамана улиточников, наблюдая за мной.
– Я Мейзо, – представился он. – Меня приставили лечить тебя с воинами и восполнять твою Силу.
– Ну, и чего ты ждёшь, Мейзо? – голова кружится, не свалиться бы.
Я с трудом вышел из круга, разрушив его стиранием черты ступнёй. Опёрся о подбежавшего мальчишку, присел в сторонке на расстеленную циновку.
– Есть будешь? – синька сложил пальцы домиком и приложил к моему животу в районе солнечного сплетения.
От его ладоней растекалось приятное тепло. Дурнота прошла, за ней миновала сонливость. Оскудевший запас стремительно пополнялся щедро вливаемой в него энергией. Под ложечкой засосало. Я ж не завтракал.
У хижины вождя наши ребята уплетали жареное мясо с гарниром из мелко нарезанных тушёных овощей, приправленных острым кровяным соусом, и запивали перебродившим соком молочного дерева. Акела в сторонке хрумкал кости. От источаемых ароматов живот возмущённо забурчал.
Самое удивительное, на ступеньках пристроилась проснувшаяся Алисия и ела наравне с троллями, не брезгуя вкушать дикарскую и непригодную цивилизованным людям, по мнению образованных мужей империи, пищу. Она приветственно помахала мне рукой, приглашая к завтраку.
Чего не бывает в жизни. Глядишь, и императора повезёт увидеть, сражающегося в одном строю с троллями.
«Можешь забирать его, – просигналил я Лаклаку. – Тебе лодку и гребцов выделить?»
«Не нужно, у нас в воде свои пути, проложенные Отцом Дагоном».
«Как хочешь. Доставишь Слинка на озеро и возвращайся до наступления темноты. Прихвати с собой кого-нибудь из ваших для передачи сообщений на остров и оповести Дедушку Тланса о случившемся».
«Да, Кан-Джай».
Лаклак с Мунком на носилках потащили раненого к воротам, а я, повинуясь настойчивому требованию желудка, зашагал к моим бойцам. Аэромантка, улыбаясь во все тридцать два, подвинулась и уступила мне ступеньку, накрытую циновкой. Непривычно ей на голой земле сидеть, не то, что синькам. Я приземлился рядом с ней, присвоив бесхозную порцию жаркого в глиняной миске.
