Маргит Сандему - Следы сатаны
Он был словно в опьянении, в каком-то трансе. Его руки судорожно гладили бедра Элисы, медленно скользя по ним вверх-вниз. Элиса задержала дыхание.
Немного погодя он положил свои сильные, большие руки ей на грудь. Прижал девушку к себе.
Элисе казалось, что он не знает точно, что надо делать, и как бы пробует себя. Он вел себя так, будто у него кружилась голова.
Элиса сделала слабую попытку защититься:
— Пожалуйста…
Но ей было так хорошо, когда он гладил ее.
Девушка не видела его лица, но слышала его отрывистое дыхание. Она представила себе его закрытые глаза и слегка приоткрытый рот. Удивительное зрелище! Но все в последнее время было так странно! Кто-то словно открыл перед Элисой большие, чудные ворота. За воротами все переливалось яркими, сочными красками и слышалась прекрасная музыка.
Руки его снова стали гладить бедра девушки. Он попытался задрать ее платье.
— Нет, — неловко произнесла она. Как приятно было чувствовать его прикосновения! Он хотел увидеть ее ноги. Но это было совершенно невозможно. Она совсем ослабла. Из последних сил она ухватилась за края платья, не давая поднять его.
Летом Элиса одевалась очень легко, как и остальные слуги. На ногах у нее были мягкие туфли. И платье. Под платьем не было ничего.
По ее сопротивлению он понял, что проигрывает борьбу, значения которой не понимал. Она приобрела над ним власть, но почему? Он снова бросил взгляд на ее колени, мягкую блестящую кожу, и у него закружилась голова.
— Чертова девка! Ну-ка, садись позади меня! — И очень сильно толкнул ее.
Элиса полетела на землю, успев заметить сверкающие черные глаза. По вискам тек пот, рот искривился. Как будто он испытывал сильную боль.
Элиса неуклюже взобралась на лошадь.
Девушка осторожно и боязливо обхватила его талию. Парень был настолько огромен, что Элису совсем не было видно за ним.
— Убери руки, — заорал Ульвхедин. — Хватит насылать на меня чары!
У Элисы комок застрял в горле. Она попыталась держаться за седло.
— Я вот-вот упаду.
— Не притворяйся! Ну ладно, держись за мой ремень!
Даже коленки девушки, соприкасавшиеся с его ногами, возбуждали его. Рука скользнула на бедро Элисы, попыталась проникнуть дальше…
— Пожалуйста, не делай этого, — снова попросила она. Не могла же она ему сказать, как все у нее свербит.
Ульвхедин остановил лошадь. Он сидел, склонив голову и напряженно дыша.
— И все же, это колдовство. Что, черт возьми, ты со мной делаешь? Посмотри, как у меня трясутся руки! Обойдусь без тебя.
Столкнув Элису с лошади, он помчался вперед так, словно за ним гналась тысяча маленьких троллей.
Бедная Элиса осталась лежать среди берез. Она не смела, пошевелиться, не знала, цела ли. Кажется, нет. Внутри все болело и стонало.
Но больше всего болела ее преданная душа. Подумать только! Он увез с собой все их вещи, сундучок. Как теперь будут ночевать ее хозяева? Ни одеял, ни еды.
О том, как она проведет ночь в этой пустынной местности, совсем одна и без лошади, девушка не думала. Элиса не привыкла думать о себе.
Поднявшись, девушка убедилась, что цела. Разве что останется несколько синяков.
Собравшись с силами, пошла в направлении Гростенсхольма.
Она шла и думала: «Ну и ладно! А все равно он хотел меня, несмотря ни на что!» Девушка улыбнулась своим мыслям.
По дороге она не раз вздыхала, чувствуя себя одинокой и несчастной.
А недавно окрещенный Ульвхедин из рода Людей Льда гнал лошадь вперед. Лошадь под ним была сильная и выносливая. Он думал о том удивительном и унизительном, что с ним случилось.
Тело взбунтовалось. Парень старался думать о холоде, о так ненавидимых им людях, но это не помогало. В нем горел нездоровый, все поглощающий огонь. Загасить его было невозможно.
Ульвхедин ни разу не чувствовал такого. С ним случилось что-то необъяснимое. Забыть эту глупую, презираемую девчонку никак не получалось. Красавица-трусишка?..
Она приобрела власть над ним. Как же ему ее не хватало!
Стыд! Стыд и позор!
Люди ничего не значили для него. Холодно и методически он постепенно вытравил из себя все, что хоть как-то могло походить на чувственность. Думая о своем детстве, он не видел причины любить человечество. Он, верно, так и родился — с холодным презрением и ненавистью. Прошлой ночью он узнал много больше. Люди Льда… И он — один из отверженных этого рода. Один из тех, кто должен был выполнять поручения сатаны.
Он горько усмехнулся. Что ж, отличное начало!
Ульвхедин из рода Людей Льда. Звучит неплохо. Подумать только, он разговаривал с этими глупыми, высокомерными людишками. ОН! А ведь он данным давно ни с кем не говорил. Последний раз это случилось…
Нет, не надо вспоминать детство! Он забыл о том, что у него было детство. Навсегда.
Но он не чувствовал родства с этими людишками. Он был сам по себе! Всегда! И прекрасно обходится без посторонней помощи! Ему никто не нужен.
Какой сатанинский жар в теле! Возбуждение не улеглось. Он никак не мог забыть розовые нежные бедра. Они манили и дразнили! Непонятно. Люди, наверно, как и звери.
С ним случалось такое и раньше. Словно огонь разливался по телу. Особенно, когда он просыпался по ночам. А во сне ему иногда снились сказочные существа из другого мира. Чем-то похожие на него. Рядом с ними было так хорошо.
Так и с ней, с этой девушкой. В таких снах ему всегда снились женщины. Неужели наяву что-то может возбуждать с такой же силой? Посчастливится ли ему пережить нечто подобное? Нет, невозможно. Мечты и есть мечты.
А животные? Он часто видел зверей в лесу…
Он остановил лошадь. Та покорно встала.
Ульвхедин провел руками по телу. Да, все как во сне. Как тогда… Это пугало всегда, особенно в подростковом возрасте. Он не понимал почему. Какая-то непреодолимая сила заставляла его найти способ получить разрядку, освободиться от сильного давления. Когда это случилось впервые, он решил, что пришла смерть. Но он не умер ни тогда, ни потом.
В такие моменты ему всегда чего-то не хватало. Но чего? И сейчас все тело ломило. Стало трудно дышать. Захотелось закричать, заплакать, освободиться от этой сладострастной боли внизу живота… Хотелось…
Застонав, Ульвхедин повернул лошадь назад. Теперь он боялся, что не найдет ее.
При падении с лошади Элиса порвала туфли. Сев на траву, она пыталась, как могла, починить их. Было тепло и хорошо. Светило солнце, то и дело скрываясь за облаками.
Послышался топот копыт.
— Я здесь, — радостно закричала она. — Здесь!
Ульвхедин придержал лошадь и, ориентируясь на звуки голоса, повернул. Медленным шагом подъехал ближе.
— Спасибо, что вернулся, — проговорила Элиса, — а то моя обувь пришла в негодность и…
