Дмитрий Емец - Свиток желаний
Теперь настал уже черед Даф удивляться. Она и не подозревала, что Арей об этом знает.
– Далее… Одна любящая сладкое ведьма, от затрещин которой не на одной мужской щеке вырос стригучий лишай.
Мефодий и Даф переглянулись. Они уже привыкли, что, когда Арей бывает многоречив, это обычно предшествует чему-то глобальному.
– А теперь немного практики! Дафна, ты знаешь, какие атакующие маголодии применяют златокрылые? – продолжал барон мрака.
– Ну не все, конечно. У них есть свои заморочки, но основные маголодии общие для всего света, – осторожно ответила Даф.
Военной тайны она не открывала. Наверняка Арей и сам был в курсе. Но все же он был мечником тьмы, а она стражем света.
– Замечательно! Тогда сделай одолжение: извлеки свой геликон и атакуй синьора помидора.
Даф с сомнением покосилась на Арея, а затем на Мефодия.
– Не-а, не могу! Не буду я. Он не выдержит, – сказала Даф.
Хотя Мефодий и раздражал ее, однако не настолько же, чтобы так вот прямо взять его и прикончить. Она слишком хорошо знала, что такое мощь ударных маголодий света.
– Разумеется, не выдержит, – любезно согласился Арей. – Я понимаю, крошка, что своей пастушьей дудочкой ты вышибаешь кирпичи. Достаточно зайти в один расположенный неподалеку дворик у авиакассы, чтобы в этом убедиться. Поэтому атакуй его сперва ослабленными маголодиями и постепенно, по мере того, как появятся успехи, наращивай мощь.
– Ну если так… ладно… – задумчиво согласилась Даф, извлекая флейту.
– А это обязательно – учить блокировку магии светлых? – спросил Мефодий.
Барон мрака посмотрел на него с издевкой.
– Вопрос риторический, синьор помидор. Обычно блокировку магии учат для того, чтобы скончаться чуть позже и сделать жизнь врагов чуть более невыносимой. В противном случае, боюсь, тебя размажет по стене первой же маголодией прежде, чем ты успеешь дотянуться до меча. Заметь, хорошо ли ты владеешь мечом, никого интересовать уже не будет.
– Это будет интересовать меня, – уточнил Мефодий.
– Ну разве что посмертно. Можно, конечно, всякий раз прибегать к вызову духа Хоорса, но рано или поздно это приведет к тому, что Хоорс не пожелает уходить. И тогда вместо ненавязчивого врага, которому нужна только твоя голова, у тебя появится слишком навязчивый друг. Даф, приготовься! Начинаем тренироваться!
Даф неохотно извлекла из рюкзака флейту.
– Постойте! А как мне блокировать? – обеспокоенно спросил Мефодий, оглядываясь на Арея и на Улиту.
Никаких рекомендаций он, однако, не получил.
– Сообразишь по ходу дела! Лично я на твоем месте попытался бы разобраться побыстрее. Сегодня вечером нам предстоит стычка со светом.
– ЧТО? – разом спросили Даф и Улита.
– Подробности позднее! Тем… хм… что выживут после тренировки! Начинай, Дафна!
Даф направила флейту на Мефодия и неохотно выдохнула из флейты слабенькую маголодию. Она изо всех сил старалась не переборщить, но все равно ноги Буслаева оторвались от пола, и он перелетел через стол, точно от мощного удара в грудь.
Улита сочувственно поморщилась и, сунув в рот еще одну конфету, облизала шоколадные пальцы.
– Ты, однако, садистка, подруга! Сразу видно человека, который долго зверел в музыкальной школе, – сказала она, обращаясь к Даф.
Дафна подбежала к Мефодию.
– Прости… Я нечаянно. Я тебе ребра не сломала?
– И ребра тоже, – сипло ответили из-под стола.
Арей щелкнул крепким желтоватым ногтем по столешнице.
– Эй, вылезай! Хватит себя жалеть! Что ты почувствовал?
– А что, есть какие-то сомнения, что я что-то почувствовал? Мне почудилось, что меня лягнула лошадь. И голова болит, – раздраженно заверил его Мефодий.
– Плевать, кто тебя лягнул и что у тебя болит! Мне важно понять другое: ощутил ты что-нибудь на магическом уровне? – рявкнул мечник мрака.
Потирая грудь, Мефодий выбрался из-под стола. Ему было больно, но он понимал, что жалость – не то чувство, на которое стоит теперь рассчитывать. В этом мире никому никого не жалко. И вообще жалко только у пчелки. Это он усвоил давно и надежно. Еще в школе, когда его били. Одного – втроем.
– Опиши ощущения! – настойчиво потребовал Арей.
Мефодий закрыл глаза, вспоминая.
– Светлый луч… Прямой, четкий. Он шел не от флейты, а откуда-то из другого места. И ударил по темному началу во мне, что ли… Сложно объяснить. Особенно если учесть, что в следующий миг я был в воздухе, – сказал Мефодий.
Арей положил ему на плечо руку. Тупая боль в груди сразу стала меньше.
– Сосредоточься!.. Через минуту все пройдет… Ты много понял верно: ошибкой было бы думать, что магия света скрывается в самом инструменте. Магия идет из внешнего источника. Флейта лишь привлекает ее, притягивает. Ты пытался отразить луч?
– Нет. Все произошло слишком быстро.
– Жаль. Теперь будет не так быстро! Даф, вставляй новую обойму в свою шарманку!
– Может, не надо? – усомнилась Дафна.
Однако Арей считал, что надо.
– ДАФ! – повторил он.
Дафна пожала плечами, демонстрируя Мефодию, что она тут ни при чем, и вновь поднесла флейту к губам. На этот раз она была еще осторожнее и выдохнула маголодию совсем слабо. Увидев устремившийся к нему луч света, Мефодий внутренне сжался и попытался мысленно парировать его. Отклонить волей так, как своим мечом отводишь клинок вражеского меча. В этот волевой удар он вложил много, очень много сил. Однако луч света встретил его инстинктивную магию без какого-либо сопротивления. Клинок воли Мефодия разрубил пустоту, а в следующий миг Буслаев осел на пол, потирая грудь, в которую пришелся новый мощный удар.
Даф виновато опустила флейту.
– Эти маголодии создавались для стражей мрака. Они пробивают любые доспехи тьмы, кроме тех, что являются артефактами. Я сомневаюсь, что их вообще можно парировать, – сказала она мягко.
Даф обращалась не столько к Мефодию, сколько убеждала Арея. Ей казалось, что тот требует от Мефодия невозможного. Нельзя блокировать то, чего блокировать нельзя.
Арей насмешливо посмотрел на нее. Даф сразу стало неуютно. Голос Арея разросся, занял всю огромную гулкую комнату, дрожал в стеклах. Слова повисали огненными знаками, отпечатывались в стенах. Но и здесь этому голосу было тесно, и он разлетался по всем лестницам резиденции мрака на Большой Дмитровке, 13.
– Запомни, под этой луной возможно все, что угодно. Нужно только захотеть! Мефодий, собери весь мрак, всю тьму внутри. Представь, что спасения для тебя нет. Презирай жалкий свет, но презирай и мрак! Пусть тебе станет безразлично, что с тобой было, есть и будет. Есть лишь ты один – твое твердое внутреннее Я, которое выше света и выше мрака. Только Ты реально существуешь. Остальной мир лишь дробится в твоих зрачках нелепыми вздорными тенями… Закрой глаза – и мир исчезнет. Останешься только ты. Насмехайся, издевайся внутри над всем, что может с тобой произойти. Ничего не бойся, ни на что не надейся, ничего не желай! Соберись!.. А ты, девчонка, давай еще! Не церемонься с синьором помидором! Чем дольше ты с ним будешь церемониться, тем дольше он ничего не поймет! НУ ЖЕ!