Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – барон
Женщина потрясла головой.
– Вы уже помогли так, что лучше представить трудно. Если бы не вы, нас бы уже… наверное, жарили бы на костре… Я – леди Ингрид, дочь барона Гросса. А это… сэр Брайан, сын барона Престона.
Она нашла в себе силы улыбнуться при упоминании о костре, отважная женщина, настоящая валькирия, красивая и яркая, одна копна золотых волос чего стоит.
Сэр Брайан криво улыбнулся, прижал ладонь ко лбу.
– Только теперь голова начинает трещать. Мы ехали в… ближайший город, по дороге встретили торговцев, поехали вместе. Полагали, так надежнее, однако, как видите… Мы всем обязаны вам, благородный сэр! Располагайте нами.
Я поклонился.
– Сэр Легольс. Еду в свое герцогство Пуатье, дабы принять причитающуюся мне корону.
Глаза женщины расширились, в них мелькнул испуг, а лицо побледнело. Сэр Смит спросил встревоженно:
– Вам плохо?
– Ни… че… го… – ответила она прерывистым голосом, – это от… пережитого… Простите, я пойду помою руки в ручье… на мне слюни этих головорезов… Как они сбросили меня с коня, мерзавцы!
Сэр Смит посмотрел ей вслед, в глазах восторг.
– Я давно не видывал таких красавиц!
– С самого турнира, – напомнил я безжалостно.
– Так это когда было!.. Сэр Брайан, вам повезло.
Он сказал слабо:
– Боюсь, что вы не так нас поняли…
Сэр Смит подмигнул:
– Ладно-ладно, мы ведь понимаем ляморные дела! Не так ли, сэр… Легольс? Не отрицайте очевидное, сэр Брайан!
Сэр Брайан слабо улыбнулся, но отрицать в самом деле не стал.
Сэр Брайан изловил коня леди Ингрид, помог ей сесть, а потом поймал своего, что храпел и долго дичился хозяина, от которого пахнет свежей кровью. По дороге сэр Смит пустил коня рядом с моим и многозначительно шепнул, что эта парочка что-то скрывает. Я кивнул, у меня такое же впечатление, но они вроде бы намерены остаться в ближайшем городе, а мы попрем дальше.
Он выслушал, кивнул.
– Да, конечно… но спиной к ним лучше не поворачивайся.
– Ах ты наш особый отдел, – сказал я с сочувствием, – они выглядят слишком безобидными. А здесь мир, где злодеев можно арестовывать уже по рожам. Кто ничем не рискует, тот рискует вдвойне.
Сзади донесся предостерегающий крик. Я оглянулся, тройка рыцарей, что тащилась в арьергарде, махали руками. За их спинами примерно за милю клубится дорожная пыль. Все насторожились, начали проверять оружие, доспехи, кое-кто соскочил на землю и подтянул ослабевшие подпружные ремни.
Я стиснул зубы, в эту эпоху непрерывной гражданской войны всех против всех надо любого встречного рассматривать не только как противника, но и как врага. Единой власти над государством нет, а король – это всего лишь один из баронов, которого признали старшим, но связав такими условиями, что он все равно не волен ни над страной, ни над баронами. Бароны, опираясь на свои неприступные замки и могучие дружины, занимаются разбоем и самоуправством в окрестных землях, что исправно платят дань. Конечно, потом против таких разбойников, что парализовали торговлю между городами и странами, короли будут предпринимать походы: замки начнут осаждать, и, не взяв, чаще всего о чем-то да договорятся, но пока что до этого времени еще далеко…
Желтое облако пыли становилась все больше, я вздохнул и взял в руки лук. Со мной только сэр Смит, граф Эбергард и граф Мемель, да еще леди Ингрид с сэром Брайаном позади, остальные выдвинулись вперед, готовые принять удар на себя, остановить, лечь костьми и все такое, но не допустить до меня, что меня устраивает как нельзя лучше. И как стрелка из лука, который избегает ближнего боя, и вообще… пусть чужаки будут от меня на расстоянии.
Из пыльного облака выметнулись первые всадники. Все мчались бешеным аллюром, пригнув головы к конским гривам, кони в мыле, хрипят, глаза безумные, всадники безжалостно кровянят им бока длинными шпорами. Передний увидел нас, выхватил меч и закричал хриплым голосом:
– Вот они!.. Убейте…
Из желтого облака выныривали все новые всадники, в руках появились мечи. Мои пальцы рывком дернули тетиву к уху, щелчок, пальцы бездумно ухватили новую стрелу, рывок к уху и новый щелчок, затем еще и еще… Наши рыцари изготовились к тяжелому конному удару, когда их заставят попятиться, закрылись щитами и сжимали рукояти мечей, нагнетая в сердца и в мышцы ярость, когда силы удваиваются.
Лишь двое всадников долетели до стальной стены наших рыцарей. Остальные либо склонялись к конским гривам, либо откидывались на крупы, либо сползали в сторону. Самые задние влетели в месиво на дороге, где трое из сраженных моими стрелами сумели опрокинуться вместе с конями. Те испуганно ржут и бьют в воздухе копытами, калеча острыми подковами коней и всадников, что стараются пробиться к ощетинившейся стене рыцарей Эбергарда.
Я выпустил еще несколько стрел. В это время кто-то из наших выкрикнул что-то воинственное, стальная стена двинулась ровным строем. Длинные копья подавались назад для удара, слышался жуткий крик, а всадник спешил стряхнуть с копья наколотого противника, чтобы всадить острие в следующего.
Через несколько минут схватка затихла, трое соскочили с коней и пошли добивать раненых. Граф Эбергард рявкнул, к нам подвели единственного захваченного в плен. Подозреваю, что просто оставили в живых для допроса.
Крепкий и жилистый воин, два шрама на лице, дубленая кожа, мелкие морщинки у глаз, вид бывалого воина, такой на улице вызвал бы симпатий куда больше, чем надменный Эбергард или напыщенный сын герцога Люткеленбергского, которого я играю, но сейчас мы с графом Эбергардом в одной упряжке, а этот вот мчался в нашу сторону с поднятым мечом.
Граф Эбергард смотрел на него с невыразимым презрением.
– И как же ты осмелился, мерзавец, – произнес он холеным голосом аристократа с родословной до потопа, – напасть на августейших особ?
Я кашлянул, сказал вежливо:
– Простите, граф, я сам допрошу пленника.
Граф поморщился.
– Ваша светлость, не стоит вам пачкать руки таким ничтожеством.
– Ничего, – ответил я легко, – мы в походе, церемонии дворцового этикета оставим до возвращения в Пуатье.
Он покачал головой:
– Я, как отвечающий за отряд, не могу допустить…
Я сказал чуть громче, подпустив в голос угрозы:
– Граф, это что за неповиновение?
Он сверкнул глазами, стал еще надменнее, набрал в грудь воздуха, я уже ждал, что брякнет какую-то глупость, сэр Смит оказался рядом с вроде бы случайно обнаженным мечом в руке, глядя на графа весьма недружелюбно. Граф оглядел нас, вздохнул, лицо словно разом постарело, он махнул рукой и, отвернувшись, безмолвно удалился.
Я повернулся к молча наблюдавшему с немалым интересом пленнику. Наши взгляды встретились, в его глазах я прочел уважение профессионального солдата к противнику, который ссадил с коней половину отряда.
