Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – барон
Он кивнул.
– Верно. Церковь, как это не прозвучит для кого-то дико, признает великий… даже величайший ум Сатаны. Но она не признает правильным путь, на который Сатана старается увлечь человека… и весь род людской.
Из здания выходили распаренные, умытые и одетые в чистое рыцари. Граф Эбергард и здесь бдил за всеми, как квочка за цыплятами. Он бросил на меня очень недовольный взор, сказал громко:
– Ваша Светлость, благородный хозяин ждет нас!
– Идите, – сказал я. – Догоню.
Он вскинул брови.
– Ваша Светлость! Вы настолько устали, что… Мейнард, Дилан! Помогите Его Светлости добраться до пиршественного стола.
Ко мне подскочили дюжие рыцари, подхватили под локти. Священник с отеческой улыбкой перекрестил нас и скрылся в часовне. Граф Эбергард незаметно очутился рядом и прошипел раздраженно:
– Вы не должны вступать ни с кем в разговоры!
– Своим приказывайте, – огрызнулся я. – Да и то… своим.
Он изменился в лице, сказал еще злее:
– Вы ставите под угрозу всю затею!
– Остыньте, граф, – отрезал я. – За всю дорогу впервые встретил умного человека, как не поговорить? А то все время вы с графом Мемелем маячите перед глазами.
Он так опешил от завуалированного оскорбления, что застыл на месте. Я высвободился из рук услужливых рыцарей и пошел к донжону. Из распахнутых дверей уже катят запахи жареного мяса, ароматной похлебки из нежной баранины, слышатся громкие голоса.
В большом зале ярко и празднично от светильников на стенах и огромной люстры под высоким, как у церкви, сводом. Искрятся и сверкают начищенные ручки дверей, канделябры, стены инкрустированы золотом и серебром.
За празднично накрытыми столами пируют ярко одетые люди. Замелькали все цвета, здесь не признают полутонов: если уж красное, то самый что ни есть пурпур, если зелень – то изумруд. Никакой подгонки цветов или соответствия, все как яркие клоуны, зато все веселятся, морды довольные, уже пьют, хохочут, рассказывают веселые истории.
Зальц с трона приветственно помахал рукой, указал на оставленные для нас четыре кресла за столом напротив. Остальных рыцарей и брата Кадфаэля отвели и усадили за соседний стол, где пируют, не дожидаясь виновников торжества, знатные вельможи, исполненные гордости и достоинства. Впрочем, Кадфаэль посидел с минуту, дабы выказать почтение хозяину, после чего, ритуально переломив хлеб, удалился, кротко объяснив, что ему есть о чем порасспросить здешнего священника.
Справа от Зальца сидит зрелый муж, по одному виду я узнал главного советника, то есть битого и перебитого жизнью, умудренного и разочарованного, оттого осторожного настолько, что семьдесят семь раз отмерит, прежде чем отрезать.
Слева – хмурый человек с прямой спиной и пронизывающим взором. Я сразу ощутил холодок по коже, ответил мысленно «Да пошел ты!» со всем негодованием человека, трясущегося над соблюдением прав неприкосновенности личной жизни. Колдун болезненно дернулся, лицо чуть побледнело.
Я посмотрел в упор, показывая взглядом, что, если этого мало, могу добавить, у меня помимо сраной магии есть меч, выкованный гномами, а также стремление вбить по ноздри в землю всякого, кто вот так лезет ко мне…
Зальц, не заметив безмолвного поединка, обратил к нам царственный взор властелина. – Я еще раз хочу поблагодарить вас, дорогие друзья… позвольте считать друзьями, за спасение моего непутевого сына Кристиана! Он бывает слишком уж…
Мы все хранили обалделое молчание, наконец граф Эбергард кашлянул и ответил с достоинством:
– Это был наш долг, как христианских рыцарей, броситься на помощь.
– Да, – подтвердил граф Мемель несколько скомканно, – да, эта… именно так.
Сэр Смит с великим облегчением вздохнул, воздел очи к люстре и пробормотал пару слов благодарственной молитвы. Зальц оглядел всех нас, что-то понял, поинтересовался с мягкой улыбкой:
– Как видите, я такой лорд, что все пьют и орут, меня не слушая. Так что можете говорить, я человек не обидчивый. И не злопамятный.
– Нет-нет, – ответил граф Эбергард поспешно. – Это никак не относится…
В глазах Зальца росло подозрение, я сказал негромко, чуть наклонившись через стол по направлению к Зальцу:
– Только никому не говорите, Ваше Величество. Мы до сей минуты, пока вы не назвали Кристиана сыном, были уверены, что спасали от кочевников переодетую воином девушку.
Зальц откинулся на спинку, взгляд острых глаз быстро пробежал по нашим лицам. Я ждал, что он расхохочется, однако властелин лишь улыбнулся и качнул головой.
– Да, мой мальчик еще не начал бриться. К тому же блондины долго выглядят моложе своих лет… А почему так обрадовались?
Сэр Смит оглянулся, да не услышит кто, сказал, еще больше понизив голос:
– Да нам в мужской компании так хорошо путешествовать! Не надо ухаживать ни за какими бабами, не надо выслушивать их капризы, не надо потакать прихотям, не надо все время помнить, что это она нарочито нас ссорит и сталкивает лбами, чтобы посмотреть, какие мы бараны…
Властелин замка расхохотался, протянул к нам руки, словно хотел обнять, но такое изъявление чувств не позволяет стол.
– Дорогой сэр, как мне все это понятно!.. У меня четыре дочери, четыре!.. И только один сын.
Маг наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Зальц помрачнел, глаза сверкнули, мы опешили быстроте, с какой он из милого гостеприимного дядюшки превратился в жесткого правителя.
– Нет, – рыкнул он коротко. – Нет! Не все выгодно… что кажется выгодным.
Я обратился к графу Эбергарду:
– Дорогой граф, не покажете ли нашему любезному хозяину карту, по которой следуем?
Граф нахмурился, но все смотрят, он нехотя вытащил из сумки карту.
– Ваша светлость, – сказал он почтительно, – нам показалось, что в нашей карте имеются некоторые… совсем незначительные, но все же неточности.
Зальц принял, на столе мгновенно очистили место, он развернул и некоторое время всматривался с растущим удивлением.
– Так вот, – проговорил он с веселым интересом, – как наши земли представляют соседи… А ведь не на другом материке живем! Дивное искусство, все нарисовано, как живое, реки прямо текут под моими пальцами, чувствую холод… но вот даже горный хребет чуть сдвинут, а уж его-то должны рисовать правильно!.. Река Шалунья нарисована верно, ничего не скажешь, все завитушки… надо поискать этого шпиона… шучу-шучу!.. А вот Перкуга и Веселая несут воды совсем-совсем по другим руслам. А это что?.. Сейчас нет такой реки, там на всем протяжении растут дивные леса… Насчет городов, так эта карта – находка для историков, но пользоваться ею – самоубийство. Вы сейчас прете в Лиловую Топь, а если налево – вас сожрут жидкие пески.
