Дороти должна умереть - Пейдж Даниэль

— Осанка!

— Не знаю, как танцуют у вас на родине, но в Стране Оз в танце нет ведущего партнера.

— Вы равны в танце. В Ордене. В жизни.

После последнего замечания я все же не выдержала и захихикала.

— Ты когда-нибудь бываешь серьезной? — возмутился Нокс, но даже он начал уже уставать от нелепых наставлений Гламоры.

— А ты хоть раз был несерьезным?

Танец чем-то напоминал вальс, который я никогда в жизни не танцевала, зато тысячу раз видела в старых фильмах, но его рисунок походил скорее на усложненную пентаграмму. В какой-то момент рядом с нами появилась еще одна пара — красивая женщина с кожей цвета карамели и привлекательный мужчина в цилиндре. Я хотела спросить, кто они, но…

— Иллюзии, — шепнул Нокс, когда позади него появилась пара жевунов.

— Не отводите взгляда от партнера! — рявкнула Гламора.

За считаные секунды бальный зал наполнился иллюзорными парами, которые кружились в танце вместе с нами. Конечно, их материализовал Нокс. Сейчас я заметила, какой он сосредоточенный и сильный. Никогда раньше не встречала таких парней. С каждым шагом, сделанным нами синхронно, я все лучше узнавала его. И пусть чародей порой дико раздражал меня своим поведением, был высокомерен и вечно серьезен, стоило признать: он невероятно привлекателен. Я не поднимала взгляд, не хотела, чтобы он прочитал в глазах мои мысли.

Школьный выпускной планировался через пару месяцев после того злополучного торнадо. В коридорах уже висели плакаты с нелепым силуэтом парочки, освещенной лунным светом. Тема выпускного звучала как «Ночь воспоминаний». Я не собиралась идти на эту вечеринку. Там точно не танцевали бы так, как мы сейчас. Но мне казалось, будто я попала именно туда, потому что ситуация оказалась на удивление схожей: на выпускном в школе меня вряд ли кто-то ждал. Здесь же ко мне с равнодушием относился Нокс.

Во время танца я украдкой поглядывала на его лицо. Может, он все-таки рад, что я здесь? Или просто хорошо играет роль джентльмена? Или всему виной Гламора, которая отстукивает ритм ножкой, практически завораживая нас? Да брось, Эми. Танец с тобой для Нокса — просто ужасная пытка.

— Запомните! — Голос Гламоры разнесся по залу. — Это не сражение. Пока не сражение. Следите за партнером, убеждайтесь, что ни один из вас не делает лишних движений. — Колдунья рассмеялась, будто говорила что-то смешное.

Внезапно Нокс изменился в лице.

— Ты считаешь, что слишком хороша для нас! — выпалил он. Жизнерадостность в его голосе никак не вязалась со сказанными словами.

— Что, прости? — Да меня никогда в жизни никто не считал «слишком хорошей». Я же выросла в гребаном трейлере!

— Герт говорит, ты нас сторонишься. Боишься стать такой же.

— Неправда! Я боюсь стать такой, как Дороти, а не как вы.

— Ты ведь уже такая же, как мы, понимаешь? Ты хотела этого. Хотела оказаться подальше от своей мамочки, и вот мечта сбылась.

— Ты что, тоже залезал мне в голову? Все равно это не делает меня Злой. Или так называемой Злой, — огрызнулась я, попытавшись высвободиться из рук Нокса, но он не позволил уйти.

— Ты боишься действовать, только мечтаешь. Тебе хотелось бы прийти в дом твоего отца, встретиться с его новой женой и ребенком, высказать все, что накопилось. Всегда хотелось бы бросить маму, оставить ее выкарабкиваться самостоятельно. Хотелось сбежать из Канзаса! Но чтобы мечта сбылась, понадобилось торнадо. Ты ничего не можешь сделать сама.

Нокс еще сильнее сжал мою ладонь и притянул меня ближе, как куклу. Зачем он все это говорит? Откуда обо всем узнал? Ответ: Герт. Нокс не мог прочитать мысли, он не умеет. Это она разболтала парню все секреты или… всю мою жизнь? Да, он был прав, я никогда ничего не пыталась достичь сама. Шла по жизни, лишь наблюдая за поступками других людей и как-то на них реагируя. Будучи маленькой, лелеяла план побега: огромный, грандиозный и совершенно дурацкий. Мечтала начать новую жизнь далеко-далеко, где никто меня не знает и не будет больше звать Простушкой Эми. Но даже это осознание ранило не так сильно, как история с папой. Я столько раз хотела его навестить — даже придумала повод, чтобы прийти: будто продаю конфеты от школы, — и посмотреть на жизнь, ради которой он нас бросил. На новую жену. Наверное, она была не красивее мамы. По крайней мере той мамы, которая еще не начала сидеть на таблетках. На маленького ребенка, которым была беременна та женщина, когда они с отцом уезжали в Нью-Джерси. Я собиралась предупредить свою сестру или своего брата, что однажды папа от них тоже устанет и тогда уйдет.

— Ты сбилась с ритма, Эми. — Гламора притоптывала ногой по стеклянному полу в такт музыке.

Нокс подался ближе и понизил голос до шепота, произнося слова, которых я не слышала с тех пор, как попала в Страну Оз:

— Я же прав, Простушка Эми?

Комната поплыла перед глазами. Я не уверена, кружилась ли голова от присутствия Нокса или от переполняющей меня ярости. Я вырвала ладонь из рук чародея. Он потянулся следом, но не успел меня поймать — руки схватили лишь воздух в том месте, где я стояла мгновение назад. Сама я была уже далеко. Убежала на другой конец зала, где мы только что танцевали.

— Что за?.. Как я?..

Разве это возможно? Я что, перескочила через весь зал? «Разве не видишь? Ты сделала это!» — раздался в моей голове голос Герт, а потом появилась и она сама. Колдунья была здесь все это время. Меня бросило в жар, руки загорелись. Герт специально это устроила, заставила Гламору и Нокса притащить меня сюда и как следует разозлить. Как и тогда, с Источником, она делала лишь то, что считала нужным, но на этот раз зашла слишком далеко.

Комната вновь закружилась. Руки горели все сильнее — они пылали светом, готовым сорваться прочь. Не мягким и нежным, как у Герт, а обжигающе красным, словно вспышки, огненные стрелы. И стрелы эти ринулись на Нокса. Но парень сам вспыхнул странным синеватым свечением, отразившим огненные снаряды. С моих рук срывались новые стрелы, прежде чем я успевала выбрать цель. Они выстреливали в воздух, взрываясь, словно фейерверки, и опадая дождем.

Я была зла. Слишком зла. Непередаваемо и отчаянно. Мне хотелось сбежать от Нокса, от Герт, от всех них, но не получалось пошевелить даже пальцем. Парень метнулся ко мне и обхватил ладонями горящие руки. А в следующее мгновение мы уже исчезли из пещеры, оказавшись на том же самом месте, куда он приводил меня в первый день тренировок, — на вершине горы. Только в этот раз над головой раскинулось бездонное черное небо, усыпанное звездами, которые не были похожи на те, что светили в нашем мире. Здесь они сияли заметно ярче. А еще, в отличие от наших созвездий, вид которых порой совершенно не соответствовал названию, эти представляли собой настоящие произведения искусства. Чем дольше я всматривалась в них, тем отчетливее они становились, складываясь в картинки, похожие на те, что рисовали в книгах. Я заметила подкову, медведя, тигра и дракона.

— Герт посчитала, что воспоминания о доме блокируют твою магию. Мы должны были попробовать надавить на тебя. Должны были узнать, сработает ли это. — Нокс указал куда-то вдаль. — Смотри, вон мое любимое созвездие! — Он вытянул руку, и группка звезд перестроилась, складываясь в изображение велосипеда.

Когда я подняла взгляд, голову наводнили воспоминания: мне пять лет, мы еще не переехали в «Пыльные акры», и мама учит меня кататься на велосипеде.

В тот день я впервые попробовала проехаться на двухколесном, а мама пообещала придерживать его, чтобы он не упал. Когда велосипед мчался вниз с холма, а ветер трепал мои волосы, я радостно закричала, празднуя победу. У меня получилось! Именно тогда я и поняла, что мама больше не держит сиденье. Я еду самостоятельно. А потом велосипед налетел на кочку. Когда я поднялась на ноги, одна коленка была ободрана до крови, а поломанный велосипед валялся на дороге. Но, подняв голову, я заметила на вершине холма маму, радостно хлопающую в ладоши.

Сегодня я уже привычно отбрасывала в сторону мысли о ней. Слова Герт о прощении посеяли в душе семена сомнения, но я не желала, чтобы они давали ростки, хотела отвлечься от них. Я сконцентрировалась на занятиях: пыталась понять, куда я должна в следующую секунду ударить кулаком или как зажечь свечу по первому желанию, старалась запомнить кучу бесполезной фигни из выданных Гламорой книг. Но я врала сама себе. Старые мысли по-прежнему оставались со мной, как бы сильно я ни хотела их забыть. И теперь, стоя вместе с Ноксом на вершине горы, я могла думать только о маме.