Эйдзи Ёсикава - Мусаси
– Господин, пора отправляться.
– У нас еще много времени, – усмехнулся Садо.
– Какубэй уже уехал.
– Его дело. Иори, поди ко мне.
– Да, господин.
– Скажи, Иори, ты мужчина?
– Я так считаю, господин.
– Обещаешь не плакать, что бы ни случилось?
– Да, господин.
– В таком случае поедешь на Фунасиму в качестве моего слуги. Имей в виду, не исключено, что обратно мы повезем тело Мусаси. Еще раз спрашиваю, не расплачешься?
– Нет, господин. Обещаю.
Нуиноскэ выскочил через калитку на улицу и чуть не сбил с ног женщину в бедной одежде.
– Прошу прощения, вы служите в этом доме? – спросила она.
– Что тебе надо? – подозрительно посмотрел на нее Нуиноскэ.
– Я понимаю, мой вид не внушает доверия. Я хотела спросить о сегодняшнем поединке. Люди говорят, что Мусаси сбежал. Это правда?
– Глупая сплетница! Как ты смеешь! Думаешь, что Миямото Мусаси способен на такие поступки? Потерпи до восьми часов. Я только что встречался с Мусаси.
– Вы его видели?
– Кто ты такая?
– Знакомая Мусаси, – опустила глаза женщина.
– Беспокоишься по поводу слухов? Я спешу, но все же покажу письмо Мусаси.
Нуиноскэ прочитал вслух письмо, не видя, что какой-то человек заглядывает ему через плечо. Наконец, заметив незнакомца, Нуиноскэ раздраженно спросил:
– А ты что здесь забыл?
– Я с этой женщиной, – ответил человек, вытирая глаза.
– Ты ее муж?
– Да, господин. Спасибо, что показали письмо. У меня такое… Я словно повстречался с Мусаси. Правда, Акэми?
– Гора свалились с плеч. Пойдем, выберем место повыше, чтобы все видеть.
Нуиноскэ успокоился.
– С того холма виден остров Фунасима, – сказал он. – В такую погоду можно различить песчаный берег.
– Простите, что мы отвлекли вас от дела.
– Можно узнать ваше имя?
– Матахати, – с поклоном ответил мужчина. – Мы с Мусаси из одной деревни.
– Акэми, – сказала женщина. Нуиноскэ, кивнув, убежал.
Матахати и Акэми поспешили на холм. Оттуда остров был виден как на ладони, за ним горы Нагато. Семейная пара уселась на циновке под соснами. Внизу шумел прибой, с сосен сыпались иголки. Акэми баюкала ребенка, а Матахати застыл, напряженно вглядываясь в сторону Фунасимы.
Свадьба
Нуиноскэ сначала зашел к Магобэйнодзё, затем обошел с письмом других старых самураев из Мимасаки, а потом заспешил к берегу. Встав за деревом невдалеке от конторы прибрежной службы, Нуиноскэ наблюдал за потоками людей, стекавшимися на берег. Несколько групп самураев отплыли на Фунасиму. Они должны были обеспечить порядок и охрану поля боя. У берега покачивалась новая небольшая лодка, которую по приказу Тадатоси сделали специально для Кодзиро. Провожающих было не менее сотни. Нуиноскэ узнал в толпе нескольких друзей Кодзиро, остальные были нездешние.
Допив чай, Кодзиро вышел из конторы в сопровождении чиновников. За ним следовал Тацуноскэ. Толпа расступилась, давая дорогу своему любимцу. Глядя на Кодзиро, многие воображали себя идущими на бой.
На Кодзиро было шелковое кимоно с узкими рукавами, с вычурным орнаментом по белому полю, плащ-безрукавка ярко-красного цвета. Пурпурные кожаные хакама, плотно облегавшие бедра, были подвязаны под коленами. Новые соломенные сандалии сбрызнуты водой, чтобы ноги не скользили. Кроме малого меча, с которым Кодзиро никогда не расставался, сегодня у него был и Сушильный Шест, которым он не пользовался с тех пор, как поступил на службу. Белое дородное лицо Кодзиро светилось спокойствием и уверенностью. Кодзиро был как никогда красив и величав. Он шагал, одаривая улыбками людей на берегу. Кодзиро сел в лодку, за ним Тацуноскэ с соколом на руке. Гребцы взмахнули веслами, и лодка заскользила по волнам. Толпа дружно закричала, и сокол от испуга захлопал крыльями.
Нуиноскэ торопился домой, чтобы подготовить отъезд Садо. Оглянувшись, молодой самурай увидел Омицу, которая безутешно рыдала, прижавшись к дереву. Глазеть на плачущую женщину неприлично, и Нуиноскэ отвернулся. На прощанье он еще раз взглянул на лодку Кодзиро. «У каждого своя жизнь, – подумал он. – Там ликование, здесь рыдающая женщина».
Устроившись поудобнее, Кодзиро взял Амаюми у Тацуноскэ. День стоял ясный – чистое небо, кристальная вода, но волны вздымались довольно высоко. От каждого удара воды в борт сокол топорщил перья. На полпути к острову Кодзиро освободил ногу сокола и подбросил его вверх со словами: «Лети в замок».
Амаюми по привычке сбил чайку, но, не слыша зова хозяина, взмыл в небо и исчез. Отпустив сокола, Кодзиро стал снимать с себя и выбрасывать в воду амулеты и записочки с молитвами, которыми обвешали его поклонники. Не пожалел даже нижнего кимоно с санскритскими заклинаниями, подаренного ему теткой.
– А теперь отдохнем, – спокойно произнес он.
Впереди его ждала жизнь или смерть. В таком положении лучше не думать о посторонних вещах. Воспоминания о людях, которые окружали его последние дни, мешали ему, все их пожелания успеха и молитвы были теперь обузой. Он должен остаться наедине с собой.
Глаза Кодзиро не отрывались от зеленых сосен Фунасимы. Соленый ветер дул в лицо.
Тародзаэмон, пройдя вдоль складов на пристани в Симоносэки, поднялся в контору.
– Саскэ! – позвал он. – Кто-нибудь видел его?
Саскэ наняли в услужение в доме недавно. Он был самым молодым, но и самым сообразительным работником. Ему даже поручали несложные дела в конторе.
– Доброе утро! – приветствовал хозяина управляющий, появившийся из соседней комнаты со счетами в руках. – Он только что был здесь.
– Найди Саскэ! – приказал управляющий посыльному. Управляющий стал докладывать о делах, но Тародзаэмон отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
– Никто не наводил справки о Мусаси? – спросил Тародзаэмон. Управляющий потер подбородок.
– Я сам не видел, но мне говорили, что вчера вечером приходил какой-то затрапезный парень. Он спрашивал учителя Мусаси, и у него была дубовая палка. Еле выпроводили его.
– Значит, проболтались! И это после того, как я приказал всем держать язык за зубами.
– Я тоже предупреждал, но ведь рот людям не завяжешь, особенно молодым. Они не могут не похвастать, что Мусаси живет у их хозяина.
– Как ты отделался от посетителя?
– Собэй сказал ему, что он ошибся, Мусаси никогда здесь не бывал. Тот не поверил, но ушел. Его ожидали еще три человека, и среди них женщина.
