Стас Бородин - Черные руки
Кто-то ухватил меня за плечо, я обернулся, ожидая увидеть старого дворецкого, но это был Никос.
— Что случилось, Никос? — я ухватил друга за руки. — Я словно провалился сквозь реальность и на мгновение оказался в Лие!
— Жутко, правда? — Никос сжал мою руку. — Ты оказался в маленькой иллюзии, которую я для тебя соткал.
— Иллюзии? — я даже задохнулся от восторга. — Ты умеешь создавать иллюзии? Как маг Теларис, когда он скрыл от нас свое войско!
— Нет, не умею, — Никос покачал головой. — Именно поэтому она и рассыпалась через несколько секунд.
— Но я же видел! — возразил я.
— Мастер Хайл, вот он умеет, — усмехнулся мастер-колдун. — А я просто балуюсь.
Мне стало стыдно, за то, что я только что похвалялся своей силой. Силой, которая на самом деле оказалась совершенно ничтожной!
— Если бы у нас было больше времени, — Никос вздохнул. — Мастер Хайл и тебя бы обучил своему мастерству. Однако боюсь, что на это у нас времени не останется.
У меня сердце сжалось в груди от отчаянья.
— Но как же так? — закричал я. — Я же навсегда останусь недоучкой!
— У тебя вся жизнь впереди, — возразил Никос. — А мастер Хайл не собирается покидать крепость Маген.
— Значит, я еще смогу сюда вернуться? — воскликнул я с облегчением.
— Когда пожелаешь, — кивнул колдун.
Осень наступила уже давно. Листья на платанах пожелтели, а дни стали короче. Мы с Никосом каждый день дожидались новостей от мастера Кеандра, а их все не было и не было.
Мастера Хайла послали за ущелье Герант, вести переговоры с Торхом Вторым Ужасным. Отряды корнвахов, не скрываясь, кружили вокруг крепости, и нас с Килитом и отрядом скаутов регулярно поручали задать им трепки.
Кочевники хорошо изучили местность и с радостью играли с нами в кошки — мышки, осыпая нас дождем отравленных стрел и устраивая хитроумные ловушки.
— Сколько раз я предлагал запечатать вход в ущелье, — ворчал Брас. — Или хотя бы поставить постоянный караул!
— Корнвахи расценили бы это как объявление войны! — возразил ему Килит.
— Ну и Мистар с ними! — фыркнул мастер-скаут. — А это, по-вашему, не война?
В неглубокой ложбине мы нашли очередную группу крестьян из Нерва. Трупы были раздеты догола и скальпированы.
— Так Нерв скоро перестанет снабжать нас продовольствием, — сказал Брас. — Дерьмовые из нас защитники!
— Надеюсь, что у мастера Хайла получится договориться с королем корнвахов, — вздохнул Килит. — Не хотелось бы ввязываться в новую войну, когда война идет по всему Внутреннему морю!
— Я бы на это не очень рассчитывал, — сказал я, припоминая юного правителя корнвахов. — Очень уж это скользкий тип!
— Ну и что, — рассмеялся Килит. — На что они могут рассчитывать? Любой из наших мастеров-колдунов легко расправится со всей их армией!
— Значит, у них есть что-то в рукаве, — хмыкнул мастер-скаут. — Корнвахи не дураки, не станут лезть на рожон, зная, что их карта бита!
Два дня мы шли по следу кочевников. Они поднялись на каменистое предгорье, и их след мог взять только Брас, со своим звериным чутьем. Он спрыгивал с коня, опускал нос к самой земле и, как собака, обнюхивал каждый кустик и каждый валун.
— Мистар забери этих ублюдков! — рычал мастер-скаут, каждый раз вставая с земли. — У меня из-за них полный нос песка!
Мы продолжали преследование даже ночью, постепенно нагоняя беглецов.
Корнвахов мы увидели на рассвете. Скауты уложили часовых, прежде чем те успели издать даже звук. Мы поднялись на холм и в низине обнаружили отряд из пятнадцати воинов.
Это были обыкновенные мальчишки, они плескались в ручье, позабыв обо всем на свете. Мы некоторое время молча наблюдали за ними, потом Килит поднял руки и бросил в них ледяные струны маны.
Обездвиженных пленников скауты вытащили из воды и, связав арканами, выстроили на солнцепеке.
Мальчишки стояли, гордо задрав подбородки. Они надменно глядели на нас и время от времени презрительно сплевывали. Из одежды на них были только набедренные повязки из мягкой кожи и пояса со скальпами. Их загорелые тела были покрыты ритуальными шрамами и татуировками.
— Они проходят обряд посвящения в воины, — сказал Брас. — Еще вчера они сиську сосали, а сегодня уже скальпы снимают!
Скальпов у мальчишек было много. У каждого штук по пять. Присмотревшись к пучкам волос, свисающим с их поясов, я обнаружил и женские волосы, заплетенные в косы, и детские, маленькие скальпики.
Руки у меня затряслись от злости.
— Переведи им, Брас, — попросил я, и встал перед пленниками, демонстрируя свои татуированные руки.
— Вы знаете, кто мы такие, почему мы здесь и почему мы вас схватили?
Брас переводил.
— Вы трусливые собаки из Большого Дома! — ответил мальчишка постарше и сплюнул мне под ноги.
Я пожал плечами и погладил свой бритый затылок.
— Если вы такие храбрые воины, — сказал я. — Почему же вы не нападаете на нас, а на беззащитных крестьян?
— Потому что с вас скальп не снимешь, — выкрикнул мальчишка помладше. — На кой нам сдались ваши лысые бошки!
— Вы даже на мужчин не похожи, — добавил другой.
— Мне показалось, — возразил я, указывая на скальпы. — Что вам без разницы кого убивать! Вы просто презренные трусы!
Мальчишки грозно зашипели как разъяренные кошки и принялись плеваться. Брас довольно захохотал.
— Они обещают пустить кожу твоих сестер на барабаны, а из причиндалов твоих братьев сделать свистульки!
Я набросил на пленников струны маны, как показывал мне когда-то Килит и потянул.
Килит закричал от ужаса.
— Не делай этого, Марк!
Брас вцепился мне в предплечье, его лицо озарилось улыбкой.
— Это «Дознаватель», — сказал я ему, и затянул струны туже.
Мальчишки запищали. Кожа на их загорелых телах лопнула, когда струны ледяной маны сжали их в своих тисках.
— Барабаны и свистульки? — взревел я. — Значит, вы любите музыку?
Струны свернулись еще туже, мальчишки голосили теперь вовсю!
Ярость переполняла меня каждый раз, когда мой взгляд опускался на скальпы, висящие на поясах корнвахов. Я так стиснул зубы, что они затрещали, а рот наполнился кровью из прокушенного языка.
— Эти вопли, музыка для моих ушей! — прорычал Брас, одобрительно глядя на меня. Скауты заулюлюкали, а Килит закрыл глаза и зажал уши руками.
Я натянул струны изо всех сил. Воздух наполнился смрадом и запахом крови. На месте пленников теперь возвышалась груда рубленого мяса.
Струны маны полопались, и меня в тот же миг захлестнула волна невыносимого ужаса и боли. Я увидел себя со стороны, словно глазами мальчишек — корнвахов. Я ощутил их страх и их боль. Они проникли в мое тело и впились острыми зубами в мое сердце.
